Чарльз Диккенс - Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Чарльз Диккенс - Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Чарльз Диккенс
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.13/5. Голосов: 81
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Чарльз Диккенс - Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Чарльз Диккенс, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Идея этой повести впервые возникла у меня, когда я с моими детьми и друзьями участвовал в домашнем спектакле, в пьесе Уилки Коллинза «Застывшая пучина». Мне очень хотелось войти по-настоящему в роль, и я старался представить себе то душевное состояние, которое я мог бы правдиво передать, дабы захватить зрителя.

По мере того как у меня складывалось представление о моем герое, оно постепенно облекалось в ту форму, в которую и вылилось окончательно в этой повести. Я поистине перевоплотился в него, когда играл. Я так остро пережил и перечувствовал все то, что выстрадано и пережито на этих страницах, как если бы я действительно испытал это сам.

Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Чарльз Диккенс

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Finally, he walked across the room with a measured tread to where the window was. He stopped there, and faced round.	Затем мерным шагом прошел через всю комнату к окну и остановился.
The garret, built to be a depository for firewood and the like, was dim and dark: for, the window of dormer shape, was in truth a door in the roof, with a little crane over it for the hoisting up of stores from the street: unglazed, and closing up the middle in two pieces, like any other door of French construction.	Чердак служил, по-видимому, когда-то складом для дров и угля, - здесь было пыльно и темно; слуховое окно в крыше было, в сущности, низенькой дверью без стекол, а над нею торчал крюк, па который накидывали веревку, чтобы поднимать и опускать вязанки дров или мешки с углем.
To exclude the cold, one half of this door was fast closed, and the other was opened but a very little way.	Дверь открывалась посредине на две створки. Чтобы не студить помещение, одна створка была плотно закрыта, а другая только чуть-чуть приотворена.
Such a scanty portion of light was admitted through these means, that it was difficult, on first coming in, to see anything; and long habit alone could have slowly formed in any one, the ability to do any work requiring nicety in such obscurity.	Свет так скупо проникал в эту щель, что сначала, пока не освоился глаз, в этой темноте почти ничего нельзя было разобрать, и только человек, давно свыкшийся с ней, мог постепенно приспособиться что-то делать и даже справляться с работой, требующей некоторого уменья.
Yet, work of that kind was being done in the garret; for, with his back towards the door, and his face towards the window where the keeper of the wine-shop stood looking at him, a white-haired man sat on a low bench, stooping forward and very busy, making shoes.	Именно такой работой и был занят обитатель чердака, ибо, примостившись на низенькой скамеечке, спиной к двери, и лицом к слуховому окну, у которого остановился хозяин погребка, сидел согнувшись седой человек и старательно тачал башмаки.
VI. The Shoemaker	Глава VI Сапожник
"Good day!" said Monsieur Defarge, looking down at the white head that bent low over the shoemaking.	- Добрый день! - сказал мосье Дефарж, глядя на белую как лунь голову, склонившуюся над работой.
It was raised for a moment, and a very faint voice responded to the salutation, as if it were at a distance:	Голова чуть-чуть приподнялась, и слабый голос ответил очень глухо, словно издалека:
"Good day!"	- Добрый день!
"You are still hard at work, I see?"	- А вы, я вижу, по-прежнему усердно работаете.
After a long silence, the head was lifted for another moment, and the voice replied,	Наступило долгое молчание; потом голова снова чуть приподнялась, и голос ответил:
"Yes-I am working." This time, a pair of haggard eyes had looked at the questioner, before the face had dropped again.	"Да, работаю", испуганные глаза взметнулись на вопрошавшего, и тут же голова снова опустилась.
The faintness of the voice was pitiable and dreadful.	Жалость и содрогание вызывал этот слабый, глухой голос.
It was not the faintness of physical weakness, though confinement and hard fare no doubt had their part in it.	Это была не просто телесная немощность, хотя долгое заключение и скудная пища, конечно, оказали свое действие.
Its deplorable peculiarity was, that it was the faintness of solitude and disuse.	В этом почти беззвучном, невыразительном голосе чувствовалась глухота одиночества, отвычка от человеческой речи.

It was like the last feeble echo of a sound made long and long ago.	Г олос этот был словно последний, чуть слышный отзвук далекого, давно умолкшего эхо.
So entirely had it lost the life and resonance of the human voice, that it affected the senses like a once beautiful colour faded away into a poor weak stain.	Безжизненный, лишенный всякого звучания, присущего человеческому голосу, он вызывал в душе такое же щемящее чувство, какое охватывает вас перед выцветшим полотном, на котором вы тщетно ищете следы прежних живых красок.
So sunken and suppressed it was, that it was like a voice underground.	Невнятный, сдавленный, он словно доносился из-под Земли.
So expressive it was, of a hopeless and lost creature, that a famished traveller, wearied out by lonely wandering in a wilderness, would have remembered home and friends in such a tone before lying down to die.	И так ясно чувствовалось, что это голос человека, утратившего все надежды, погибшего безвозвратно, отчаявшегося, что казалось - вот таким голосом одинокий путник, сбившийся со следа в пустыне, истомленный голодом и жаждой, вымолвит, падая без сил, последнее прости своему дому и своим близким.
Some minutes of silent work had passed: and the haggard eyes had looked up again: not with any interest or curiosity, but with a dull mechanical perception, beforehand, that the spot where the only visitor they were aware of had stood, was not yet empty.	Он продолжал работать не разгибаясь, и прошло несколько минут, прежде чем он снова поднял блуждающий взгляд без какого бы то ни было интереса или любопытства, а тупо и машинально, лишь для того, чтобы убедиться, что то место, где стоял его посетитель, еще не опустело.
"I want," said Defarge, who had not removed his gaze from the shoemaker, "to let in a little more light here.	- Я хочу света немножко прибавить, - сказал Дефарж, не сводя глаз с сапожника.
You can bear a little more?"	- Как вы, потерпите, если будет чуточку посветлей?
The shoemaker stopped his work; looked with a vacant air of listening, at the floor on one side of him; then similarly, at the floor on the other side of him; then, upward at the speaker.	Сапожник оторвался от своей работы и уставился отсутствующим взглядом в пол, сначала направо, потом налево от себя, словно прислушиваясь, потом поднял глаза па говорившего:
"What did you say?"	- Что вы сказали?
"You can bear a little more light?"	- Вы потерпите, если я чуточку посветлее сделаю?
"I must bear it, if you let it in." (Laying the palest shadow of a stress upon the second word.)	- Придется потерпеть. (Что-то вроде слабого намека на ударение послышалось в первом слове.)
The opened half-door was opened a little further, and secured at that angle for the time.	Дефарж отворил чуть пошире приоткрытую створку и закрепил ее в этом положении.
A broad ray of light fell into the garret, and showed the workman with an unfinished shoe upon his lap, pausing in his labour.	Широкая полоса света протянулась по чердаку и осветила сидящего на низкой скамье труженика, который, оторвавшись от своей работы, уронил на колени незаконченный башмак.
His few common tools and various scraps of leather were at his feet and on his bench.	Кое-какие нехитрые инструменты, обрезки и кусочки кожи лежали на полу у его ног и рядом с ним на скамье.
He had a white beard, raggedly cut, but not very long, a hollow face, and exceedingly bright eyes.	На изможденном лице с седой, кое-как подстриженной, не очень длинной бородой выделялись необыкновенно блестящие глаза.

The hollowness and thinness of his face would have caused them to look large, under his yet dark eyebrows and his confused white hair, though they had been really otherwise; but, they were naturally large, and looked unnaturally so.	Будь они самой обычной величины, они все равно казались бы большими на этом исхудалом лице с ввалившимися щеками, под нечесаной копной совершенно белых волос и густыми, все еще темными бровями; но они и в самом деле были большими, а потому казались неестественно огромными.
His yellow rags of shirt lay open at the throat, and showed his body to be withered and worn.	Расстегнутая на груди желтая рваная рубаха позволяла видеть хилое, изнуренное тело.
He, and his old canvas frock, and his loose stockings, and all his poor tatters of clothes, had, in a long seclusion from direct light and air, faded down to such a dull uniformity of parchment-yellow, that it would have been hard to say which was which.	От долгого пребывания взаперти, без воздуха и света, и сам он, и его заношенная холщовая блуза, и спускавшиеся складками чулки, и вся обратившаяся в лохмотья остальная одежда - все стало какого-то одинаково тусклого пергаментно-желтого цвета, он точно сросся с надетым на нем тряпьем.
He had put up a hand between his eyes and the light, and the very bones of it seemed transparent.	Когда он поднес руку к глазам, заслоняясь от света, даже все кости на ней, казалось, просвечивали.
So he sat, with a steadfastly vacant gaze, pausing in his work.	Отложив работу, он сидел и смотрел прямо перед собой отсутствующим взглядом.
He never looked at the figure before him, without first looking down on this side of himself, then on that, as if he had lost the habit of associating place with sound; he never spoke, without first wandering in this manner, and forgetting to speak.	Он ни разу не поднял глаз на стоявшего перед ним человека, не поглядев сначала куда-то вниз, по сторонам, направо и налево от себя, как будто он разучился понимать, откуда доносится звук. И когда его о чем-нибудь спрашивали, он тоже сначала озирался и не сразу вспоминал, что надо ответить.
"Are you going to finish that pair of shoes to-day?" asked Defarge, motioning to Mr. Lorry to come forward.	- Вы сегодня кончите эти башмаки? - спросил мосье Дефарж, кивая мистеру Лорри, чтобы тот подошел поближе.
"What did you say?"	- Вы что-то сказали?
"Do you mean to finish that pair of shoes to-day?"	- Вы как, думаете сегодня кончить эти башмаки?
"I can't say that I mean to. I suppose so. I don't know."	- Я... не могу сказать... Я надеюсь... Не знаю.
But, the question reminded him of his work, and he bent over it again.	Однако вопрос этот заставил его вспомнить о работе, и он, снова нагнувшись, взялся за башмак.
Mr. Lorry came silently forward, leaving the daughter by the door.	Мистер Лорри оставил его дочь у двери и тихонько подошел к окну.
When he had stood, for a minute or two, by the side of Defarge, the shoemaker looked up.	Он остановился рядом с Дефаржем, и прошло, должно быть, минуты две-три, прежде чем сапожник поднял глаза.
He showed no surprise at seeing another figure, but the unsteady fingers of one of his hands strayed to his lips as he looked at it (his lips and his nails were of the same pale lead-colour), and then the hand dropped to his work, and he once more bent over the shoe.	Он не удивился, увидев другого человека, только поднес дрожащие пальцы к губам (и губы и ногти у него были одного и того же бледно-свинцового цвета), и опять рука его опустилась и он снова согнулся над работой.
The look and the action had occupied but an instant.	На все это ушло разве что несколько секунд.