Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты
Автор:

Федор Достоевский
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.22/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты краткое содержание

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Федор Достоевский, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Самый яркий и, в то же время самый сложный многоплановый роман Федора Достоевского "Братья Карамазовы" выражает надежды и противоречия своего времени, вечные, непреходящие ценности, заключенные в христианской традиции, религиозные и этические поиски писателя. В основу сюжета положена история одного из товарищей Достоевского по Омскому острогу отставного подпоручика Ильинского, который судился за отцеубийство, и, хотя и не сознался в преступлении, был приговорен к двадцати годам каторжных работ.

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Федор Достоевский

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

"Here there was no room for dispute: it was her right and his; this was her first love which, after five years, she had not forgotten; so she had loved him only for those five years, and I, how do I come in?	"Тут уж бесспорно, тут право ее и его; тут ее первая любовь, которую она в пять лет не забыла: значит, только его и любила в эти пять лет, а я-то, я зачем тут подвернулся?
What right have I?	Что я-то тут и при чем?
Step aside, Mitya, and make way!	Отстранись, Митя, и дай дорогу!
What am I now?	Да и что я теперь?
Now everything is over apart from the officer even if he had not appeared, everything would be over..."	Теперь уж и без офицера все кончено, хотя бы и не явился он вовсе, то все равно все было бы кончено..."
These words would roughly have expressed his feelings, if he had been capable of reasoning.	Вот в каких словах он бы мог приблизительно изложить свои ощущения, если бы только мог рассуждать.
But he could not reason at that moment.	Но он уже не мог тогда рассуждать.
His present plan of action had arisen without reasoning. At Fenya's first words, it had sprung from feeling, and been adopted in a flash, with all its consequences.	Вся теперешняя решимость его родилась без рассуждений, в один миг, была сразу почувствована и принята целиком со всеми последствиями еще давеча, у Фени, с первых слов ее.
And yet, in spite of his resolution, there was confusion in his soul, an agonising confusion: his resolution did not give him peace.	И все-таки, несмотря на всю принятую решимость, было смутно в душе его, смутно до страдания: не дала и решимость спокойствия.
There was so much behind that tortured him.	Слишком многое стояло сзади его и мучило.
And it seemed strange to him, at moments, to think that he had written his own sentence of death with pen and paper: "I punish myself," and the paper was lying there in his pocket, ready; the pistol was loaded; he had already resolved how, next morning, he would meet the first warm ray of "golden-haired Phoebus." And yet he could not be quit of the past, of all that he had left behind and that tortured him. He felt that miserably, and the thought of it sank into his heart with despair.	И странно было ему это мгновениями: ведь уж написан был им самим себе приговор пером на бумаге: "казню себя и наказую"; и бумажка лежала тут, в кармане его, приготовленная; ведь уж заряжен пистолет, ведь уж решил же он, как встретит он завтра первый горячий луч "Феба златокудрого", а между тем с прежним, со всем стоявшим сзади и мучившим его, все-таки нельзя было рассчитаться, чувствовал он это до мучения, и мысль о том впивалась в его душу отчаянием.
There was one moment when he felt an impulse to stop Andrey, to jump out of the cart, to pull out his loaded pistol, and to make an end of everything without waiting for the dawn.	Было одно мгновение в пути, что ему вдруг захотелось остановить Андрея, выскочить из телеги, достать свой заряженный пистолет и покончить все, не дождавшись и рассвета.
But that moment flew by like a spark.	Но мгновение это пролетело как искорка.
The horses galloped on, "devouring space," and as he drew near his goal, again the thought of her, of her alone, took more and more complete possession of his soul, chasing away the fearful images that had been haunting it.	Да и тройка летела, "пожирая пространство", и по мере приближения к цели опять-таки мысль о ней, о ней одной, все сильнее и сильнее захватывала ему дух и отгоняла все остальные страшные призраки от его сердца.
Oh, how he longed to look upon her, if only for a moment, if only from a distance!	О, ему так хотелось поглядеть на нее, хоть мельком, хоть издали!

"She's now with him," he thought, "now I shall see what she looks like with him, her first love, and that's all I want."	"Она теперь с ним, ну вот и погляжу, как она теперь с ним, со своим прежним милым, и только этого мне и надо".
Never had this woman, who was such a fateful influence in his life, aroused such love in his breast, such new and unknown feeling, surprising even to himself, a feeling tender to devoutness, to self-effacement before her!	И никогда еще не подымалось из груди его столько любви к этой роковой в судьбе его женщине, столько нового, не испытанного им еще никогда чувства, чувства неожиданного даже для него самого, чувства нежного до моления, до исчезновения пред ней.
"I will efface myself!" he said, in a rush of almost hysterical ecstasy.	"И исчезну!" - проговорил он вдруг в припадке какого-то истерического восторга.
They had been galloping nearly an hour.	Скакали уже почти час.
Mitya was silent, and though Andrey was, as a rule, a talkative peasant, he did not utter a word, either. He seemed afraid to talk, he only whipped up smartly his three lean, but mettlesome, bay horses.	Митя молчал, а Андрей, хотя и словоохотливый был мужик, тоже не вымолвил еще ни слова, точно опасался заговорить, и только живо погонял своих "одров", свою гнедую, сухопарую, но резвую тройку.
Suddenly Mitya cried out in horrible anxiety:	Как вдруг Митя в страшном беспокойстве воскликнул:
"Andrey!	- Андрей!
What if they're asleep?"	А что, если спят?
This thought fell upon him like a blow. It had not occurred to him before.	Ему это вдруг вспало на ум, а до сих пор он о том и не подумал.
"It may well be that they're gone to bed by now, Dmitri Fyodorovitch."	- Надо думать, что уж легли, Дмитрий Федорович.
Mitya frowned as though in pain. Yes, indeed... he was rushing there... with such feelings... while they were asleep... she was asleep, perhaps, there too.... An angry feeling surged up in his heart.	Митя болезненно нахмурился: что, в самом деле, он прилетит... с такими чувствами... а они спят... спит и она, может быть, тут же... Злое чувство закипело в его сердце.
"Drive on, Andrey! Whip them up! Look alive!" he cried, beside himself.	- Погоняй, Андрей, катай, Андрей, живо! -закричал он в исступлении.
"But maybe they're not in bed!" Andrey went on after a pause. "Timofey said they were a lot of them there-."	- А может, еще и не полегли, - рассудил, помолчав, Андрей. - Даве Тимофей сказывал, что там много их собралось...
"At the station?"	- На станции?
"Not at the posting-station, but at Plastunov's, at the inn, where they let out horses, too."	- Не в станции, а у Пластуновых, на постоялом дворе, вольная, значит, станция.
"I know. So you say there are a lot of them?	- Знаю; так как же ты говоришь, что много?
How's that?	Где же много?
Who are they?" cried Mitya, greatly dismayed at this unexpected news.	Кто такие? - вскинулся Митя в страшной тревоге при неожиданном известии.

"Well, Timofey was saying they're all gentlefolk. Two from our town- who they are I can't say- and there are two others, strangers, maybe more besides. I didn't ask particularly.	- Да сказывал Тимофей, все господа: из города двое, кто таковы - не знаю, только сказывал Тимофей, двое из здешних господ, да тех двое, будто бы приезжих, а может, и еще кто есть, не спросил я его толково.
They've set to playing cards, so Timofey said."	В карты, говорил, стали играть.
"Cards?"	- В карты?
"So, maybe they're not in bed if they're at cards.	-Так вот, может, и не спят, коли в карты зачали.
It's most likely not more than eleven."	Думать надо, теперь всего одиннадцатый час в исходе, не более того.
"Quicker, Andrey! Quicker!" Mitya cried again, nervously.	- Погоняй, Андрей, погоняй! - нервно вскричал опять Митя.
"May I ask you something, sir?" said Andrey, after a pause. "Only I'm afraid of angering you, sir."	- Что это, я вас спрошу, сударь, - помолчав, начал снова Андрей, - вот только бы не осердить мне вас, боюсь, барин.
"What is it?"	- Чего тебе?
"Why, Fenya threw herself at your feet just now, and begged you not to harm her mistress, and someone else, too... so you see, sir- It's I am taking you there... forgive me, sir, it's my conscience... maybe it's stupid of me to speak of it-."	- Давеча Федосья Марковна легла вам в ноги, молила, барыню чтобы вам не сгубить и еще кого... так вот, сударь, что везу-то я вас туда... Простите, сударь, меня, так, от совести, может, глупо что сказал.
Mitya suddenly seized him by the shoulders from behind.	Митя вдруг схватил его сзади за плечи.
"Are you a driver?" he asked frantically.	-Ты ямщик? Ямщик? - начал он исступленно.
"Yes sir."	- Ямщик...
"Then you know that one has to make way.	- Знаешь ты, что надо дорогу давать.
What would you say to a driver who wouldn't make way for anyone, but would just drive on and crush people?	Что ямщик, так уж никому и дороги не дать, дави, дескать, я еду!
No, a driver mustn't run over people.	Нет, ямщик, не дави!
One can't run over a man. One can't spoil people's lives. And if you have spoilt a life- punish yourself.... If only you've spoilt, if only you've ruined anyone's life- punish yourself and go away."	Нельзя давить человека, нельзя людям жизнь портить; а коли испортил жизнь - наказуй себя... если только испортил, если только загубил кому жизнь - казни себя и уйди.
These phrases burst from Mitya almost hysterically.	Все это вырвалось у Мити как бы в совершенной истерике.
Though Andrey was surprised at him, he kept up the conversation.	Андрей хоть и подивился на барина, но разговор поддержал.
"That's right, Dmitri Fyodorovitch, you're quite right, one mustn't crush or torment a man, or any kind of creature, for every creature is created by God. Take a horse, for instance, for some folks, even among us drivers, drive anyhow. Nothing will restrain them, they just force it along."	- Правда это, батюшка Дмитрий Федорович, это вы правы, что не надо человека давить, тоже и мучить, равно как и всякую тварь, потому всякая тварь - она тварь созданная, вот хоть бы лошадь, потому другой ломит зря, хоша бы и наш ямщик... И удержу ему нет, так он и прет, прямо тебе так и прет.