Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты
Автор:

Федор Достоевский
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.22/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты краткое содержание

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Федор Достоевский, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Самый яркий и, в то же время самый сложный многоплановый роман Федора Достоевского "Братья Карамазовы" выражает надежды и противоречия своего времени, вечные, непреходящие ценности, заключенные в христианской традиции, религиозные и этические поиски писателя. В основу сюжета положена история одного из товарищей Достоевского по Омскому острогу отставного подпоручика Ильинского, который судился за отцеубийство, и, хотя и не сознался в преступлении, был приговорен к двадцати годам каторжных работ.

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Федор Достоевский

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

If he had come to me at that time, I should have at once relieved his anxiety about that unlucky three thousand roubles, but he had given up coming to see me... and I myself was put in such a position... that I could not invite him.... And I had no right, indeed, to be exacting as to that money, she added suddenly, and there was a ring of resolution in her voice. "I was once indebted to him for assistance in money for more than three thousand, and I took it, although I could not at that time foresee that I should ever be in a position to repay my debt."	Если б он пришел тогда ко мне, я тотчас успокоила бы его тревогу из-за должных мне им этих несчастных трех тысяч, но он не приходил ко мне более... а я сама... я была поставлена в такое положение... что не могла его звать к себе... Да я и никакого права не имела быть к нему требовательною за этот долг, - прибавила она вдруг, и что-то решительное зазвенело в ее голосе, - я сама однажды получила от него денежное одолжение еще большее, чем в три тысячи, и приняла его, несмотря на то, что и предвидеть еще тогда не могла, что хоть когда-нибудь в состоянии буду заплатить ему долг мой...
There was a note of defiance in her voice.	В тоне голоса ее как бы почувствовался какой-то вызов.
It was then Fetyukovitch began his cross-examination.	Именно в эту минуту вопросы перешли к Фетюковичу.
"Did that take place not here, but at the beginning of your acquaintance?" Fetyukovitch suggested cautiously, feeling his way, instantly scenting something favourable. I must mention in parenthesis that, though Fetyukovitch had been brought from Petersburg partly at the instance of Katerina Ivanovna herself, he knew nothing about the episode of the four thousand roubles given her by Mitya, and of her "bowing to the ground to him."	- Это было еще не здесь, а в начале вашего знакомства? - осторожно подходя, подхватил Фетюкович, вмиг запредчувствовав нечто благоприятное. (Замечу в скобках, что он, несмотря на то, что был вызван из Петербурга отчасти и самою Катериною Ивановной, -все-таки не знал ничего об эпизоде о пяти тысячах, данных ей Митей еще в том городе и о "земном поклоне".
She concealed this from him and said nothing about it, and that was strange.	Она этого не сказала ему и скрыла! И это было удивительно.
It may be pretty certainly assumed that she herself did not know till the very last minute whether she would speak of that episode in the court, and waited for the inspiration of the moment.	Можно с уверенностию предположить, что она сама, до самой последней минуты, не знала: расскажет она этот эпизод на суде или нет и ждала какого-то вдохновения.)
No, I can never forget those moments.	Нет, никогда я не могу забыть этих минут!
She began telling her story. She told everything, the whole episode that Mitya had told Alyosha, and her bowing to the ground, and her reason. She told about her father and her going to Mitya, and did not in one word, in a single hint, suggest that Mitya had himself, through her sister, proposed they should "send him Katerina Ivanovna" to fetch the money.	Она начала рассказывать, она все рассказала, весь этот эпизод, поведанный Митей Алеше, и "земной поклон", и причины, и про отца своего, и появление свое у Мити, и ни словом, ни единым намеком не упомянула о том, что Митя, чрез сестру ее, сам предложил "прислать к нему Катерину Ивановну за деньгами".
She generously concealed that and was not ashamed to make it appear as though she had of her own impulse run to the young officer, relying on something... to beg him for the money.	Это она великодушно утаила и не устыдилась выставить наружу, что это она, она сама, прибежала тогда к молодому офицеру, своим собственным порывом, надеясь на что-то... чтобы выпросить у него денег.
It was something tremendous!	Это было нечто потрясающее.
I turned cold and trembled as I listened. The court was hushed, trying to catch each word.	Я холодел и дрожал слушая, зала замерла, ловя каждое слово.

It was something unexampled. Even from such a self-willed and contemptuously proud girl as she was, such an extremely frank avowal, such sacrifice, such self-immolation, seemed incredible.	Тут было что-то беспримерное, так что даже и от такой самовластной и презрительно-гордой девушки, как она, почти невозможно было ожидать такого высокооткровенного показания, такой жертвы, такого самозаклания.
And for what, for whom?	И для чего, для кого?
To save the man who had deceived and insulted her and to help, in however small a degree, in saving him, by creating a strong impression in his favour.	Чтобы спасти своего изменника и обидчика, чтобы послужить хоть чем-нибудь, хоть малым, к спасению его, произведя в его пользу хорошее впечатление!
And, indeed, the figure of the young officer who, with a respectful bow to the innocent girl, handed her his last four thousand roubles- all he had in the world-was thrown into a very sympathetic and attractive light, but... I had a painful misgiving at heart!	И в самом деле: образ офицера, отдающего свои последние пять тысяч рублей - все, что у него оставалось в жизни, - и почтительно преклонившегося пред невинною девушкой, выставился весьма симпатично и привлекательно, но... у меня больно сжалось сердце!
I felt that calumny might come of it later (and it did, in fact, it did).	Я почувствовал, что может выйти потом (да и вышла потом, вышла!) клевета!
It was repeated all over the town afterwards with spiteful laughter that was perhaps not quite complete-that is, in the statement that the officer had let the young lady depart "with nothing but a respectful bow."	Со злобным смешком говорили потом во всем городе, что рассказ, может быть, не совсем был точен, именно в том месте, где офицер отпустил от себя девицу "будто бы только с почтительным поклоном".
It was hinted that something was here omitted.	Намекали, что тут нечто "пропущено".
"And even if nothing had been omitted, if this were the whole story," the most highly respected of our ladies maintained, "even then it's very doubtful whether it was creditable for a young girl to behave in that way, even for the sake of saving her father."	"Да если б и не было пропущено, если б и все правда была, - говорили даже самые почтенные наши дамы, - то и тогда еще неизвестно: очень ли благородно так поступить было девушке, даже хоть бы спасая отца?"
And can Katerina Ivanovna, with her intelligence, her morbid sensitiveness, have failed to understand that people would talk like that?	И неужели Катерина Ивановна, с ее умом, с ее болезненною проницательностью, не предчувствовала заранее, что так заговорят?
She must have understood it, yet she made up her mind to tell everything.	Непременно предчувствовала, и вот решилась же сказать все!
Of course, all these nasty little suspicions as to the truth of her story only arose afterwards and at the first moment all were deeply impressed by it.	Разумеется, все эти грязненькие сомнения в правде рассказа начались лишь потом, а в первую минуту всё и все были потрясены.
As for the judges and the lawyers, they listened in reverent, almost shamefaced silence to Katerina Ivanovna.	Что же до членов суда, то Катерину Ивановну выслушали в благоговейном, так сказать, даже стыдливом молчании.
The prosecutor did not venture upon even one question on the subject.	Прокурор не позволил себе ни единого дальнейшего вопроса на эту тему.
Fetyukovitch made a low bow to her.	Фетюкович глубоко поклонился ей.
Oh, he was almost triumphant!	О, он почти торжествовал!

Much ground had been gained. For a man to give his last four thousand on a generous impulse and then for the same man to murder his father for the sake of robbing him of three thousand- the idea seemed too incongruous.	Многое было приобретено: человек, отдающий, в благородном порыве, последние пять тысяч, и потом тот же человек, убивающий отца ночью с целью ограбить его на три тысячи, - это было нечто отчасти и несвязуемое.
Fetyukovitch felt that now the charge of theft, at least, was as good as disproved.	По крайней мере хоть грабеж-то мог теперь устранить Фетюкович.
"The case" was thrown into quite a different light.	"Дело" вдруг облилось каким-то новым светом.
There was a wave of sympathy for Mitya.	Что-то симпатичное пронеслось в пользу Мити.
As for him.... I was told that once or twice, while Katerina Ivanovna was giving her evidence, he jumped up from his seat, sank back again, and hid his face in his hands.	Он же... про него рассказывали, что он раз или два во время показания Катерины Ивановны вскочил было с места, потом упал опять на скамью и закрыл обеими ладонями лицо.
But when she had finished, he suddenly cried in a sobbing voice:	Но когда она кончила, он вдруг рыдающим голосом воскликнул, простирая к ней руки:
"Katya, why have you ruined me?" and his sobs were audible all over the court.	- Катя, зачем меня погубила! И громко зарыдал было на всю залу.
But he instantly restrained himself, and cried again:	Впрочем, мигом сдержал себя и опять прокричал:
"Now I am condemned!"	- Теперь я приговорен!
Then he sat rigid in his place, with his teeth clenched and his arms across his chest.	А затем как бы закоченел на месте, стиснув зубы и сжав крестом на груди руки.
Katerina Ivanovna remained in the court and sat down in her place.	Катерина Ивановна осталась в зале и села на указанный ей стул.
She was pale and sat with her eyes cast down.	Она была бледна и сидела потупившись.
Those who were sitting near her declared that for a long time she shivered all over as though in a fever.	Рассказывали бывшие близ нее, что она долго вся дрожала как в лихорадке.
Grushenka was called.	К допросу явилась Грушенька.
I am approaching the sudden catastrophe which was perhaps the final cause of Mitya's ruin.	Я подхожу близко к той катастрофе, которая, разразившись внезапно, действительно, может быть, погубила Митю.
For I am convinced, so is everyone- all the lawyers said the same afterwards- that if the episode had not occurred, the prisoner would at least have been recommended to mercy.	Ибо я уверен, да и все тоже, все юристы после так говорили, что не явись этого эпизода, преступнику по крайней мере дали бы снисхождение.
But of that later.	Но об этом сейчас.
A few words first about Grushenka.	Два слова лишь прежде о Грушеньке.
She, too, was dressed entirely in black, with her magnificent black shawl on her shoulders.	Она явилась в залу тоже вся одетая в черное, в своей прекрасной черной шали на плечах.
She walked to the witness-box with her smooth, noiseless tread, with the slightly swaying gait common in women of full figure. She looked steadily at the President, turning her eyes neither to the right nor to the left.	Плавно, своею неслышною походкой, с маленькою раскачкой, как ходят иногда полные женщины, приблизилась она к балюстраде, пристально смотря на председателя и ни разу не взглянув ни направо, ни налево.