Андрей Лещинский - Цветы для Любимого

Он сидел в мягком кресле в расшитых золотом одеждах с торчавшими из рукавов и из-под воротника кружевами. У него за спиной стоял слуга и держал поднос с конфетами и графином белого вина. Справа у мольберта стоял художник. Он был поглощён работой и не сводил глаз с женщины, лежавшей перед ним и перед Любимым на диване. Она лежала голой на животе на смятой простыне, среди драпировок, подушек и всякой прикроватной мелочи. Она опиралась на левый локоть. Она подняла голову с искусно уложенными косами и широко развела полусогнутые в коленях ноги. Она не была взрослой женщиной, она была совсем юной девушкой, её тело было сладким, мягким и розовым. Любимый сидел, смотрел, недоумевая, ибо ему было скучно, и он не знал, сколько ещё времени на разглядывание потребует сон. Вдруг он услышал свой голос: Оставьте нас. Слуга и художник тут же вышли в разные двери. Любимый встал и подошёл к дивану. Девушка повернула голову к нему, улыбнулась и сказала: Ваше величество! Любимый услышал свой ответ: Дитя моё! Девушка медленно повернулась на спину, согнула ноги в бёдрах и коленях и стала разводить их в стороны. Ни в одном сне Любимый никогда не видел того, что находится у женщин между ног. Ему никогда этого не хотелось, и он не представлял себе, с чего бы ему захотелось посмотреть туда. Теперь пришлось взглянуть. Он смотрел, потом почувствовал, что сила сна толкает его к девушке, к этому месту на её теле, которое она широко распахнула ему навстречу. Любимому стало неприятно и страшно. Он напрягся, сопротивляясь, и проснулся.

Он засыпал и видел себя в снах мускулистым бородатым красавцем, обнимавшим толстую голую тётку. Он оказывался мальчиком, тянувшимся губами к женским губам, лебедем, нежно касавшимся крылом бедра очередной голой красавицы. Ему показывали обнажённых женщин полных, худых, молодых, очень молодых. Когда он увидел юную девушку, почти ребёнка, с мечом в одной руке и отрубленной мужской головой в другой, Любимый заплакал, проснулся, попытался встать и уйти из этого отвратительного места. После этого его оставили в покое, дали вкусно поесть, дали попить, дали выспаться. Через несколько дней подошёл срок. Его подготовили, как смогли, он встал и вышел из рая.

Он пересёк широкое русло, поднялся по высокому крутому берегу и оказался на небольшом острове, отделённом от материка узкой, высохшей и почти занесённой песком протокой. Было холодно. Солнце стояло в зените, но почти не грело. Вокруг была глинистая пустыня с купами кустов вдоль русел рек с иссякшей влагой. Любимый посмотрел назад, в ту сторону, где был его далёкий, давно покинутый дом — единственное место, куда он хотел попасть. Это было его сильное и единственное желание — снова оказаться дома, среди родных, любимых и любящих цветов. Он хотел лежать на мягких ложах, он хотел, чтобы наяву ничего не менялось, а в снах пусть меняется, это интересно и очень приятно.

Единственным способом вернуться домой было сделать то, ради чего он сюда пришёл. Перед Любимым был пологий спуск в землю, в пещеру. Он вздохнул и пошёл туда.

Он спустился в самый низ, поднялся по пяти гранитным ступеням и оказался в огромной зале, своды которой поддерживали ряды гладких гранитных колонн. На полу стояли мраморные саркофаги. Наверху было несколько отверстий, из которых на колонны и на пол падали косые столбы света. Было сумрачно, но достаточно светло для того, чтобы Любимый мог прочесть надписи на крышках могил. Здесь лежали какие-то цари, царские жёны и дети. Любимый прочёл, но ничего не понял — он никогда не видел в снах ничего ни про одного из этих царей. Да и не хотел он разгадывать эти старые, не нужные ему загадки.

Ему было не до того. Он хотел разглядеть в полутьме склепа женщину. Он знал, что она тут, что он увидит её. Без женщины, без того, что ему надлежало сделать, он не смог бы выполнить задание и вернуться домой. Он водил глазами в полутьме, не видел ни одной человеческой фигуры, потом стал смотреть вниз, на плиты пола, где она, быть может, лежала, готовая к встрече. В самом тёмном углу меж двух больших саркофагов с сохранившимися блёстками потёртого золота лежал огромный странный цветок. Его красные мясистые лепестки не уместились между саркофагами, и он раскинул их по поверхностям, крестам, надписям. Цветы не дышат, но у этого в чашечке, вернее, в огромной чаше что-то вздымалось и опадало, хлюпало и пахло неприятно, но притягательно.

Любимый сделал несколько шагов в сторону чудовища, попал в зону его досягаемости. Незаметный, но очень сильный отросток обхватил его ноги, уронил на пол и вовлёк в середину чаши. Она была там. Любимый почувствовал объятия, влагу, тепло, его толкали вперёд, в глазах появились тьма, звёзды, свет. Его больше не держали, он рванулся к свету и из глубин цветка вылез на твёрдую землю.

Он зажмурился от бешенства света и красок, потом открыл глаза и стал смотреть. Его окружали счастье, радость и беззаботность. Тысячи обнажённых, стройных и красивых юношей и девушек пели, танцевали, обнимались среди сотен огромных цветов. Равнина была наполнена небывалыми плодами. Любимый разглядел ягоду клубники высотой ему по грудь, которую весело ели несколько человек. Любимый присоединился к ним. На дерево села огромная пёстрая птица с красной ягодой в клюве. Десятки лакомок, открывая алчущие рты, устремились к птице. Ягоды хотелось всем, но упала она прямо в открытый рот Любимого.

Он пошёл вглубь равнины мимо пруда, в чистейшей воде которого плавала ягода ежевики. Люди купались, ели ежевику, играли с птицами, играли с рыбами, играли друг с другом той игрой, ради которой пришёл сюда Любимый. Он искал свою пару, он наконец-то захотел выполнить задание, но пары ему не было, никто не отвечал на его взгляды и прикосновения.

Любимый шёл вперёд, он слышал сладкие торжествующие аккорды, его душа и тело становились всё безмятежнее и легче, и стопы его почти не давили на землю.

Дорогу ему преградила процессия животных, вымерших за тысячи лет до появления Любимого на свет. Кони, вепри, единороги, козы, верблюды, грифоны, леопарды величественно и гордо шли по кругу, а на них верхами ехали десятки упоённых восторгом людей, а над ними кружились райские птицы.

Любимый ни во снах, ни наяву не видел каруселей, а это и была бесконечная и вечная карусель счастья. Огромный фенакод приветливо кивнул ему, потом поднял голову к небу и протрубил приветствие. Любимый не мог остаться на карусели, ему надо было вперёд, на поиски женщины.

Впереди было озеро, из вод и по берегам которого росли цветы, а, может быть, здания, за прекрасными и чудными формами которых, был виден бесконечный прозрачный эфир, наполненный неразличимыми созданиями. По озеру плавали люди, ягоды, рыбы. Любимый залюбовался рыцарем в роскошных доспехах и с длинным рыбьим хвостом, протянувшим ласковые руки к радостно стремившейся к нему русалке. Лёгкость, переполнявшая Любимого, подняла его над озером. Он полетел в эфир, теряя вес и плотность плоти. Он порхал среди ангелов, птиц, крылатых душ и увидел, наконец, летевшую ему навстречу верхом на грифоне юную красавицу с сиявшим счастьем и желанием лицом. Они сплели руки и тела в объятиях, их соитие было таким страстным, взрыв энергии таким сильным, что душа Любимого оторвалась от остатков тела и безмятежно растворилась в эфире.