Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Замысел Мухали заключался в том, чтобы разделить армию на три корпуса: один должен был опустошать западные и южные районы Хэбэя, другой — отвоевать восточный Хэбэй и вторгнуться в Шаньдун, третий — крушить север провинции Шэньси [1151] Rachewiltz, In the Service pp. 116–117. . Успех третьего направления зависел от поддержки тангутов, однако новый главный министр в Си Ся испытывал к монголам неприязнь и побудил императора к тому, чтобы отказаться от политики сотрудничества с монголами, которая помогла экспедиции Самухи. С учетом этого обстоятельства Чингисхан, посчитав «трехгранную» стратегию Мухали чересчур амбициозной, предложил, что руководство западным направлением кампании возьмет на себя. В феврале 1218 года Чингисхан отправился в свой последний поход, переправился по обледеневшей Желтой реке, осадил тангутскую столицу Чжунсин (Иньчуань) и заставил тангутов задуматься о своей судьбе. Они сразу же запросили мира на прежних условиях, то есть обязались поставлять войска по первому требованию [1152] Dunnell, Great State p. xxv; Asimov & Bosworth, History of Civilizations iv part 1 pp. 191–214. .

1217–1221 годы Мухали провел в походе по землям Шаньси, Хэбэя и Шаньдуна, вначале действительно разделил армию на три полка или корпуса и до января 1218 года брал только малые города, разорял селения, придерживаясь тактики истощения противника и обходя крупные и хорошо защищенные города-крепости [1153] Rachewiltz, In the Service p. 6. . Один из его корпусов, дислоцированный в Шаньси, фактически исполнял роль «подсадной утки», совершая отвлекающие и ложные маневры. Но развернуться в полную силу Мухали не позволяла малочисленность армии, в том числе и нехватка войск для гарнизонов захваченных городов. Цзиньцы, предприняв в начале 1218 года контрнаступление, отбили большинство городов, взятых воинством Мухали. Одно лишь зримое численное множество китайцев могло внушить оторопь, а завоевание симпатий местного населения исключалось по причине того, что монголы уже прославились «пристрастием к массовой резне»; Мухали пытался опровергнуть эту репутацию, демонстрируя снисхождение и некоторую мягкость, но его благородные намерения не имели успеха [1154] Rachewiltz, 'Muqali, Bol, Tas and An-t'ung,' loc. cit. p. 50. . Мало того, моральный дух цзиньцев продолжал оставаться на высоком уровне, несмотря на обильное дезертирство, и взятие каждого города стоило монгольскому полководцу больших потерь. Ему пришлось умерить свои амбиции, отложить отвоевание Шаньдуна и оккупацию восточного района Хэбэя и сосредоточиться на усилении позиций в западном Хэбэе и полном покорении Шаньси.

Иногда подвергают сомнению целесообразность концентрации усилий на трудной и гористой провинции Шаньси, хотя его решение было здравое. Он руководствовался тремя обстоятельствами. Первое — обладатель этой территории получит превосходные условия для обороны. Второе — оккупация провинции позволит заблокировать все пути для переброски подкреплений цзиньским гарнизонам в западных регионах. И третье — завоевание Шаньси окажет деморализующее влияние в Хэбэе, а без взятия этой провинции не будет иметь успеха и кампания в Шаньдуне.

Мухали признавал, что вначале просчитался, надеясь, что цзиньцы сосредоточатся на войне с династией Сун и не будут контратаковать монголов севернее Желтой реки [1155] Martin, Rise p. 244. . Ему дважды повезло. Чингисхан, ведя войну на дальних рубежах против хорезмшаха Мухаммеда, значительно нарастил людские ресурсы Монгольской империи. К исходу 1218 года в армии Мухали уже насчитывалось 100 000 воинов, в том числе 23 000 монгольских всадников [1156] Robinson, Empire's Twilight p. 302; d'Ohsson, Histoire I p. 357; Franke & Twitchett, Cambridge History p. 358. . А в Хэбэе он мог совершать еще более грандиозные деяния благодаря появлению нового полководческого гения.

Чжан Жоу [1157] Также Чжан-жеу в сборнике: История монголов. М.: АСТ, 2008. — Прим. пер . начинал свою деятельность на военном поприще командиром отряда ополчения — фактически партизан, но признаваемых властями Цзинь: эти отряды позволяли цзиньцам продолжать борьбу после перманентных поражений на поле боя. Чжан Жоу сдался Мухали в 1217 году, и если бы он оказался в руках любого другого монгольского военачальника, то был бы без промедления казнен, поскольку не стал кланяться и преклоняться перед образом Чингисхана и исполнять такой приказ. Согласно общепринятой истории, Мухали взял в заложники родителей, принудив его таким образом служить ему, но это, скорее всего, апокрифичное сказание [1158] d'Ohsson, Histoire I pp. 358–359; Rachewiltz, In the Service p. 47; Lien-Sheng Yang, 'Hostages in Chinese History,' Harvard Journal of Asiatic Studies 15 (1952) pp. 507–521. . Так или иначе, Чжан Жоу, человек жестокий и вероломный, стал преданным соратником, к тому же наделенным даром полководца. Легендарно известна его дуэль с цзиньским генералом У Сянем, согласно хроникам, самым способным военачальником императора и одним из девяти могущественных «дьюков» (фельдмаршалов), назначенных в 1218–1220 годах. Чжан Жоу нанес поражения У Сяню в четырех битвах, захватил тридцать городов в Хэбэе и привлек к себе внимание Чингисхана успешной организацией обороны Маньчэна: он сумел отразить внезапный штурм цзиньцев, когда основные силы еще не подошли, сформировав отряды из стариков, женщин и воинов, находившихся на лечении [1159] Rachewiltz, In the Service pp. 48–49. The duel recalls that between the Prince de Conde and the Vicomte de Turenne in the seventeenth century. .

Мухали, уверенный в защищенности фланга превосходным полководческим даром Чжан Жоу, в 1218 году ворвался в Шаньси, занимая один город за другим, так что к наступлению 1219 года в руках противника оставалась лишь самая южная оконечность провинции. Он овладевал двумя стратегически важными регионами: плодородной долиной Фынь и нагорьем между реками Фыньхэ и Хуанхэ. Затем Мухали возвратился в Хэбэй, чтобы летом 1220 года принять капитуляцию остальных городов провинции, включая гарнизон ключевой крепости Дамин. К августу 1220 года он уже мог приступить к реализации второй части стратегии — окончательному покорению всей провинции Хэбэй и повторному завоеванию Шаньдуна [1160] Franke & Twitchett, Cambridge History p. 358. .

Можно лишь поражаться тому, как легко к исходу 1220 года Мухали завладел Хэбэем после тяжелой и ожесточенной кампании в Шаньси. Капитуляция главного города Цзинань была поворотным, решающим событием в завоевании монголами Северного Китая: впервые оккупантам добровольно сдавались целые регионы. Отчасти это было следствием примиренческой и сдержанной политики Мухали, но вероятнее всего главная причина заключалась в том, что китайцы перестали доверять Цзинь и поняли, что их будущее теперь связано с монголами [1161] Martin, Rise pp. 250–251. . Мухали был настроен столь оптимистично, что разместил двор и центральную администрацию в Датуне. Чингисхан находился далеко на западе, в Хорезме, и ему донесли, что кидани называют Мухали «гуин» , властелин. Не испытывая ни ревности, ни раздражения, Чингисхан передал полководцу личное послание: «В этом титуле доброе предзнаменование» [1162] RT I p. 227. .