Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Мухаммед же воодушевился. Уже во второй раз он вышел победителем в борьбе трех региональных претендентов на лидерство. Первый раз это случилось в начале столетия, когда ему пришлось бороться за главенство с Чжилугу и гуридами (см. приложение 2); во второй раз — сейчас с Чжилугу и Кучлуком. Нет ничего удивительного в том, что он стал относиться к себе как к избраннику Аллаха. Он переместил столицу из Гурганджа (Ургенча) в Самарканд, присвоил себе титул султана и называл себя не иначе как «Второй Александр Великий» [1258] Christian, History of Russia I p. 379. . По правде говоря, Мухаммед на самом деле представлял самую могущественную державу исламского мира. Завоевав западные области Каракитая, полонив города по берегам реки Сырдарьи и в Ферганской долине, он владел землями, простиравшимися от Сырдарьи до Ирака [1259] Barthold, Four Studies I p. 395; Barthold, Turkestan p. 364; Hartmann, An-Nasir li-Din Allah p. 80. . Фактически он был и владыкой Каспия, величайшего внутреннего моря, завораживавшего древних мудрецов от Геродота до Плиния Старшего [1260] Herodotus (1.203) knew that the Caspian was an inland sea but the contrary views of Pliny the Elder, Natural History (6.15.36–37) and Strabo, Geography (2.5.14) proved tenacious. For the Caspian in the Mongol era see Pelliot, Notes sur Marco Polo I pp. 61–62; Pelliot, Recherches pp. 104–106. .

На протяжении всех трех лет царствования — с 1213 и по 1216 год — Кучлук с опаской наблюдал за возвышением и нарастающей силой Мухаммеда, но оснований для прямых военных столкновений, к счастью для него, не возникало. В этом отношении ему действительно везло, так как его руки уже были связаны внутренними конфликтами. В 1213 году восстал Кашгар, протестуя против религиозной политики Кучлука — угрожающее неповиновение, прекращенное на следующий год только голодом. И то была не Божья кара, а результат целенаправленной политики Кучлука, мстительно сжигавшего урожаи и заставлявшего уже голодающие семьи принимать на постой войска [1261] JB I p. 65. .

Древняя поговорка гласит: кого боги хотят погубить, того прежде лишают разума. И Кучлук в полной мере оправдал зловещий смысл этого изречения. По малопонятным причинам, он стал религиозным фанатиком и ярым противником ислама. Отступившись от несторианского христианства, Кучлук исповедовал собственную веру, состоявшую из мешанины буддизма и шаманизма [1262] Wittfogel & Feng, Liao p. 653. . Он поменял жен, исходя из новых представлений о спасении души, и провозгласил, что отныне все подданные должны быть либо буддистами, либо несторианскими христианами. Мусульмане, которые всегда были в большинстве, запротестовали, но, когда имам Хотана публично осудил это решение, Кучлук повелел распять его у входа в его заведение [1263] Barthold, Turkestan рр. 363, 366, 368. . В результате все мусульмане теперь только и ждали того дня, когда придет освободитель и избавит их от тирана.

Поражает вопиющее недомыслие Кучлука. Если он действительно собирался построить новое общество на фундаменте Каракитая, то должен был прежде всего изыскать средства для лечения ран, нанесенных религиозными распрями, и снижения напряженности в отношениях между приверженцами ислама и буддизма. Он же все делал с точностью наоборот [1264] JB I pp. 65–68, 70–73, 75; Biran, Qara Khitai pp. 180–191, 194–196. . Гурхан почему-то уверовал в непоколебимость своего положения — наивная или просто абсурдная вера в условиях, когда ему с обеих сторон угрожали могущественные соседи, а сам он настроил против себя подавляющее большинство подданных. Хуже того, он лишил себя финансовой подпитки, когда могущественные исламские купцы отказались вести дела с хулителем веры [1265] JB I pp. 65, 75. . Поскольку Чингисхан уже пять лет пребывал в Китае, Кучлук упустил из виду потенциальную угрозу с востока и позабыл, что для монголов он по-прежнему беглый преступник. На западных границах он явно недооценивал силы Мухаммеда, посчитав за робость нежелание шаха, ограничивавшегося периодическими налетами, предпринять полномасштабную военную кампанию против Каракитая [1266] JB II p. 396. . Кучлук, взбешенный и уроном, который наносили рейды, и уклонением Мухаммеда от решающего сражения, вызвал шаха на единоборство. Шах, не отличавшийся отвагой, настолько перепугался, что отвел свои войска из приграничных каракитайских городов, которые недавно оккупировал [1267] Biran, Qara Khitai pp. 81–82. . Но его имперский пыл нисколько не уменьшился. В 1217 году он триумфально прошел через всю Персию, подчиняя провинции, которые еще не были в его власти. Он вновь повздорил с халифом и уже приготовился идти на Багдад, как вдруг поступили вести о кардинальном изменении баланса сил на восточных рубежах. В Каракитае появились монголы [1268] For this part of Muhammad's career see Barthold, Turkestan pp. 322–351; cf also Grousset, Empire p. 169. .

Чингисхан никогда не проявлял особого интереса к Каракитаю. Конечно, Чжилугу поступил опрометчиво, приютив Кучлука, но Чингисхан здраво рассудил, что этот его поступок укладывался в рамки давней традиции Каракитая привечать степных горемык; в оные дни и Тоорил был просителем, но гурхан разумно отказал ему в помощи, объяснив, что Монголия находится слишком далеко и трудности тылового обеспечения не позволят его армии действовать эффективно.

Можно упомянуть два обстоятельства, вследствие которых Чингисхан по-разному воспринимал роль каракитаев и тангутов. Для него неизбывной мечтой и первостепенной целью было покорение Цзиньской империи Китая. В достижении этой цели государство Си Ся имело важное стратегическое значение, а Каракитай с этой точки зрения ничего не значил. Кроме того, тангуты постоянно встревали в степные войны, чем очень раздражали Чингиса, а каракитаи не обращали внимания на эти конфликты и не участвовали в критических событиях 1196–1205 годов [1269] Biran, Qara Khitai p. 65. . Соответственно, Чингис не испытывал ни враждебных, ни дружеских чувств к этому народу и вообще не проявлял никакого интереса к Центральной Азии. Все изменила узурпация власти Кучлуком. Разозленный тем, что найманский князь снова на коне и явно показывает ему нос в роли правителя Каракитая, Чингис без каких-либо колебаний и сомнений перенаправил свою отлаженную военную машину на запад.

Удобный повод представился, когда Бузар, правитель Алмалыка на реке Или (поблизости от современного города Кульджа в Синьцзяне), объявил себя вассалом Чингиса и попросил военной помощи. Бузар, бывший конокрад, воспользовался распадом Каракитая и образовал некое подобие феодального княжества в дальнем углу. Чингис, никогда не копавшийся в прошлом своих союзников, пообещал ему в невесты одну из дочерей Джучи. Но прежде чем монголы успели дойти до него, Кучлук внезапно напал на Бузара, когда тот был на охоте, взял в плен и казнил. Сын и вдова призвали Чингиса соблюсти древний обычай мести, что он с готовностью и пообещал сделать [1270] Barthold, Turkestan p. 401. . Он отправил в поход Джэбэ во главе 20-тысячного войска, поручив ему оккупировать Каракитай, изловить и казнить Кучлука. В Алмалык ускакал и летучий отряд Арслана для усиления обороны города, чтобы удержать его до прихода армии Джэбэ [1271] JB I pp. 75–76. .