Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том шестой

– Телевизор смотреть некошерно, а на стадион ходить можно? Стадионы придумали греки. Иегуда Маккавей тебя первым не похвалил бы, дорогой племянник, – Исаак развел руками.

– Играть я не могу, кепка свалится, – он подмигнул Маргарите, – но смотреть футбол раввины не запрещают. И дядя Иосиф тоже любит футбол, – динамик над их головами захрипел:

– Поезд Москва-Караганда прибывает на первый путь, нумерация вагонов от головы состава, – Исаак сверился с мятой телеграммой, полученной третьего дня из столицы.

– Пятый вагон, – они вышли на дымный перрон, – плацкартный. Павел помог Саре в Москве, у нее двадцать кило одной мацы, – Маргарита видела фотографии сестер Исаака в его семейном альбоме.

– Ей пятнадцать, но она высокая, в рава Бергера, – еще немного нескладная девушка топталась в тамбуре, – на снимке она ребенок, но сейчас повзрослела, – Сара носила неожиданно элегантное пальто коричневого твида с большими карманами.

– Павел позаботился о ней в Москве, – Маргарита скрыла улыбку, – хотя вещь могла сшить и Фаина Яковлевна, – ребецин Бергер получала из Москвы выкройки, напечатанные в западных журналах. Исаак шутливо называл мать сыктывкарским домом моды.

Маргарита помогла девушке спуститься вниз.

– Исааку нельзя ее трогать, он Саре не родной брат, – вспомнила женщина, – надо взять такси, Фаина Яковлевна послала сюда продовольственный склад, – Исаак вытаскивал из вагона четвертую кошелку.

– Вы Маргарита Давидовна, – смущенно сказала Сара, – Павел Наумович о вас рассказывал. Спасибо, что согласились меня приютить, – Маргарита ласково обняла девушку.

– Считай, что ты у себя дома. Двигаемся, – она подогнала брата и сестру, – наверняка, вы сегодня хотите приняться за уборку, – Сара отобрала у брата рюкзак.

– Он самый легкий, здесь мои вещи. Я привезла Торы и молитвенники из Малаховки… – девушка кивнула:

– Иначе не получится, тетя. Песах в субботу вечером, до шабата остается всего полтора дня, а потом ничего делать нельзя…

Пробившись сквозь толпу, они пошли на привокзальную площадь, к стоянке такси.

На застеленном белой скатертью крепком столе золотились стаканы чая. Тетя Маргарита оставила им пирог с вареньем.

– Дядя Иосиф на ночной смене, – объяснил Исаак сестре, – завтра он будет отсыпаться, а мы приведем в порядок эту комнату, – Сара кивнула:

– Надо сходить в баню, но тетя Маргарита мне все покажет, – Исаак широко улыбнулся.

– Могу и я. Я сейчас на больничном, – тетя Маргарита обеспечивала Исааку нужные бумажки, – на работу я вернусь во вторник, – картонные коробки с мацой они задвинули под аккуратную кровать Исаака. Книги юноша держал не на полке, а в брезентовом рюкзаке.

– Сюда заходят только свои, – сказал он Саре, – но так безопасней, – молитвенники и Торы, привезенные Сарой из Москвы, предназначались для маленькой, как думал о ней Исаак, местной общине.

– Все оказалось просто, – парень шумно отхлебнул чая, – наша соседка работает в паспортном столе. За коробку конфет она принесла справочник жителей города, – такие издания в свободную продажу не попадали. Исаак провел пару дней, выписывая адреса людей с еврейскими фамилиями.

– У милиции всегда точные сведения, – присев на подоконник, Исаак пыхнул «Беломором», – я рисковал, но другого способа найти евреев у меня не было… – сестра ахнула: «И сколько ты адресов обошел?». Исаак задумался.

– Около пяти сотен. Дядя Иосиф мне помог, мы сделали карту. Он, – юноша сказал это слово по-русски, – оптимизировал весь процесс, как математик. Кое-где меня послали по матери, – Исаак ухмыльнулся, – кое-где не захотели разговаривать, а кое-куда я и сам не совался…

Исаак имел в виду номенклатурные, как их звали в Караганде, дома.

– На Пурим я читал Книгу Эстер общине, – похвастался Исаак, – хотя здесь, как и в Сыктывкаре, на молитву ходят одни старики, – Исаак не рисковал ежедневным миньяном в бараке. Община собиралась только по праздникам. В Караганде хватало бывших зэка, решивших после освобождения не подаваться в родные места.

– Старики рады поговорить на идиш – Исаак вернулся к столу, – с тобой появится больше практики. В колонне мы объясняемся на русском матерном, – Сара пробормотала:

– Никакой разницы с Сыктывкаром. Надеюсь, что здешнее медицинское училище лучше нашего…

На севере матерились не только парни, но и девушки. Сара приехала в Караганду со справкой о временном переводе в местное медучилище. Комбинацию, как о ней думали Бергеры, тоже организовала тетя Маргарита. В училище преподавали знакомые ей врачи из городской больницы.

– В Сыктывкаре я объяснила, что должна ухаживать за больной родственницей, – Сара сжевала пирог, – никто не задавал вопросов. Исаак, – девушка запнулась, – ты уверен, что стоит… – Сара поискала слово, – стоит рисковать, – брат фыркнул:

– Ты словно евреи, не желавшие покидать Египет, – в комнате работало радио, они говорили спокойно, – помнишь, как они жалели о рабской жизни? – Сара покраснела.

– Я не жалею, но мама останется одна. Ривке только тринадцать лет. У мамы еще семеро на руках и не похоже, чтобы папу выпустили, – Исаак подлил ей чая.

– Даже если выпустят, он скоро опять сядет. И я сяду, – Исаак говорил о предполагаемом аресте со спокойной уверенностью, – стоит кому-то на меня настучать и меня ждет срок, – он подумал о Михаэле.

Посылая деньги в Сыктывкар, Исаак, не доверяя сберкассам, откладывал кое-какие заработки в отдельный конверт. В Караганде, как и в Малаховке, процветали серые смены. Слесари в автоколонне обслуживали не только государственные машины. Исаак успел поработать с роскошной белой «Волгой» товарища Снобкова, экономиста в местном горпромкомбинате.

– В декабре дело было, – вспомнил юноша, – жучила дал на чай двадцать рублей, – в январе по городу прошли слухи об аресте местной, как ее назвали в итальянской манере, мафии. У скромного экономиста горпромкомбината Снобкова дома при обыске нашли пять миллионов рублей.

– Еще двадцать четыре килограмма золота, – хмыкнул Исаак, – и сотню сберкнижек, – свояк старшего механика колонны служил в городской милиции.

– Их прикрывали оттуда, – начальник Исаака покачал пальцем над головой, – арестовали полковника Эпельбойма из высшей школы МВД, – механик внимательно взглянул на Исаака.

– О белой «Волге» забудь, – велел он, – такая машина сюда не заезжала, – Исаак пожал плечами:

– Не понимаю, о чем вы говорите, товарищ старший механик, – начальник усмехнулся:

– Молодец. Ты парень сообразительный, хотя… – он оборвал себя. Исаак знал, о чем идет речь.

– В Советском Союзе можно быть трижды сообразительным и все без толку, – пожалел парень, – здесь не Америка, миллионером не станешь, а если станешь, то пойдешь под расстрел, как местные воротилы…