Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга пятая

– Он все сказал лучше меня, – президент помолчал, – послушайте. Появляется смерть, подходит к нашей кровати, с руками, покрытыми ржавчиной, с йодистым языком, – Саша шагнул вперед, – она вздымает свой перст, огромный, словно дорога, – президент поднял винтовку, – и указует нам путь к арене для боя быков, к воротам последней боли, – Саша закричал:

– Нет! Нет, подождите, не надо…

Под его ногой хрустнули стекла отлетевших в сторону очков Альенде. В лицо Саше брызнула горячая кровь. Он попытался удержать съезжающее с кресла тело президента. В коридоре что-то грохнуло, хрустальная люстра со звоном полетела вниз. На Сашу посыпалась штукатурка.

– Дворец бомбят, – понял он, – ВВС все-таки прислало сюда вертолеты, – в глазах потемнело. Рухнув вместе с трупом на промокший кровью ковер, Саша потерял сознание.

Хаим считал, что им удалось беспрепятственно посадить частный самолет в международном аэропорту Сантьяго только по счастливой случайности.

– Вернее, из-за путча, – мрачно поправил он себя, – на земле царила неразбериха и мы проскользнули у диспетчеров между пальцев…

Путь из Пунта-Аренаса до столицы занял почти двенадцать часов. Оставив сессну на поле для частных машин в аэропорту Консепсьона, в полутысяче километров от Сантьяго, они провели ночь в дешевой гостинице неподалеку. Документами самолета никто не поинтересовался.

– Если бы поинтересовались, – хмыкнул Хаим, – то получили бы несколько зеленых бумажек с профилями американских президентов…

За доллары в Чили можно было купить почти все. Полина отказывалась от денег Моссада, однако каждый месяц из Буэнос-Айреса приходили почтовые переводы на имя сеньоры Моралес, как значилась Полина в своем чилийском паспорте.

– Папа дал мистеру Бромли наш здешний адрес, – поняла Полина, – но не спорить же с ним, – она предполагала, что деньги переводят аргентинские партнеры мистера Бромли. В очередной открытке Полина поблагодарила дядюшку Хосе за помощь.

– Папа о нас волнуется, – ласково сказала она Хаиму, – не посылать же доллары обратно, – Ягненок развел руками.

– До моего банковского счета в США нам пока не добраться, – он задумался, – а там скопилась довольно приличная сумма. Мы потратим ее в наш медовый месяц, хотя неизвестно, когда он случится, – сначала, как хмуро думал Хаим, им надо было выручить из беды Иосифа и постараться не попасть в ту же беду самим.

В мотеле в Консепсьоне, забравшись в постель с чашкой кофе, Полина заметила:

– Я уверена, что Иосиф будет молчать насчет нас, – Хаим кивнул, – но это если он вообще выживет, – Ягненок поскреб хипповскую бородку.

– Если выживет, – Хаиму не хотелось думать о другом исходе событий, – то его повезут в столицу. Рауффу захочет выслужиться перед новыми хозяевами и похвастаться успехами, – Полина пыхнула сигаретой.

– Ты прав. Если путч состоится, Рауфф окажется в Сантьяго быстрее, чем мы с тобой, – она взглянула на ветреную ночь в окне, – тайной полиции потребуется его, – девушка скривилась, – соответствующий опыт…

О путче они узнали, приземлившись в аэропорту Сантьяго. Еще в воздухе Хаим услышал раздраженный голос диспетчера:

– Все рейсы на сегодня отменены. Повторяю, все рейсы отменены. Просите посадки в близлежащих аэропортах, Сантьяго вас принять не может, – Хаим щелкнул рычажком передатчика:

– Аэропорт закрыли не из-за погодных условий, – вокруг сессны простиралось безоблачное небо, – надеюсь, что они не притащили сюда зенитки, – Полина погрызла валяющуюся в кабине ручку.

– Надо разделиться, – сказала девушка, – ты отправляйся на калле Лондрес, а я поеду в университет. Если это правда, – она кивнула на рацию, – если действительно что-то случилось, то Леона в большой опасности и даже Паук ее не защитит, – Хаим пробормотал:

– Ты права, с ее коммунистическими взглядами и борьбой за права рабочих она рискует арестом, однако тем же самым рискуем и мы, – Полина тяжело вздохнула:

– Другого способа найти Иосифа нет, милый, – Хаим не ревновал Полину.

– Она так говорит не потому, что вспомнила былое, – понял юноша, – они никогда не любили друг друга, все было случайностью и не вернется. Иосиф семья, мы обязаны его спасти, – приземлившись вопреки указаниям диспетчера на бетонке аэропорта, Хаим велел Полине:

– Сматываемся. Я не хочу иметь дело с полицией или путчистами, – не дожидаясь появления на поле кого-то в погонах они, как выразилась Полина, дали деру. В зале отлетов скопилась толпа, однако стоянка такси пустовала.

– Никто пока не уезжает в город, – Хаим замахал машине, – все надеются, что аэропорт заработает, – таксист рассказал им, что в центре города идет бой между войсками путчистов и охраной президентского дворца.

– Паук может быть там, – шепнул Хаим Полине, – наверняка, он приехал сюда с каким-то заданием, – девушка кивнула:

– Например, вывезти Альенде из страны, – таксист переключал каналы на радиоприемнике.

– Везде одно и то же, – в сердцах сказал он, – Пиночет обращается к народу Чили. Погодите, – водитель притормозил, – кажется, президент прорвался в эфир. Радио Магеллан еще не сдалось, – они молча выслушали речь Альенде. Пожилой таксист сплюнул за окно.

– Хунта его убьет и сделает вид, что он покончил с собой, – чилиец выругался, – а Пиночет прольет крокодиловы слезы на его похоронах. Технический Университет, – он остановил машину, – как вы просили, – Хаиму не хотелось расставаться с Полиной, но другого выбора у них не было. Девушка прижалась щекой к его щеке.

– Это ненадолго, милый, – Полина забросила на плечо рюкзак, – если я не найду Леону, я доберусь к тебе на калле Лондрес, а если найду, то мы вернемся вместе…

Хаим вдохнул тепло ее рыжих волос. Локоны метнулись над спиной в затасканном свитере, девушка зашагала к усаженному деревьями университетскому патио. Хаим не заметил во дворе студентов.

– Все учатся, – уговаривал он себя, – сегодня рабочий день. Улица тоже безлюдна именно поэтому, – таксист высадил его за полкилометра до баррио Париж-Лондрес.

– Дальше проехать не получится, – с сожалением сказал чилиец, – они перегородили авениду танками, – Хаим заметил в лазоревом небе клубы серого дыма.

– Дворец обстреливают, – угрюмо сказал таксист, – поеду я лучше домой. Всех денег не заработаешь. В такой день лучше сидеть за закрытой дверью и надеяться, что в нее не постучат. Вернее, эти, – он кивнул на цепочку танков, – и не постучат, они придут с оружием…

Хаим пока не доставал люгер, болтающийся в старой холщовой сумке, купленной в книжном магазине в Вашингтоне.

– Напротив дома Леоны, – он осторожно пробирался по тихой калле Лондрес, – и сейчас я опять возле ее дома, – вжавшись в арку напротив, Хаим увидел рядом вывеску пансиона.