Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга пятая

– У нас издали Цветаеву, – напомнил себе Саша, – Бродский мог стать членом Союза Писателей и уважаемым автором, однако он предпочел чернить родину и предать ее. Цветаева же, наоборот, вернулась домой, – он жалел, что не успел серьезно поговорить с Ларой. Саша ожидал, что девушка его поймет.

– Она влюбилась во французского левака, – хмыкнул Скорпион, – но я объясню, что играл роль ради спасения Альенде. Она западная коммунистка, но с уважением относится к СССР, в отличие от товарища Флори, – парень вел машину с невозмутимой осторожностью. Словно услышав Сашу, американец бросил в рот сигарету.

– Полиция останавливает водителей, кажущихся им подозрительными, – наставительно сказал Флори, – не превышай скорости, не обгоняй и вовремя доберешься в нужное место, – он махнул рукой, – то есть сюда…

Площадь перед бетонной глыбой, напомнившей Саше берлинский стадион, построенный при Гитлере, перегородили деревянными барьерами. Флори сбросил скорость.

– Грузовики запускают через этот подъезд, – спокойно сказал парень, – мы на месте. Наша цель – отвлечь внимание полицейских, – Флори изящно развернул машину, – и проникнуть на стадион самим, – Саша внезапно сказал:

– Я слышал, что в Нью-Йорке никто не учится вождению, а ты словно родился за рулем, – Флори пожал плечами.

– Наша семья держала личных шоферов, но мой отец считал, что мужчина должен водить сам, – он усмехнулся, – он меня и стрелять обучил. Мы ездили на охоту в Адирондакские горы, у нас была вилла на тамошних озерах, – Хаим не мог отделаться от мыслей об отце.

– Паук его не убивал, – напомнил себе юноша, – папа погиб от несчастного случая. Но имею ли я право помогать нашему врагу? – Хаим скрыл вздох:

– Не только имею, это моя обязанность. Операция Леоны важнее моих личных переживаний. На стадионе может быть не только она, но и Полина, – Хаиму стало страшно, – я не могу ее потерять, – жизнь без Полины казалась ему бессмысленной.

– Только с ней я становлюсь живым, – он свернул в узкий проулок, – правильно учили мудрецы, ангелы на небе сговорились о нашем браке, однако моему ангелу пришлось ждать целый год, пока Полина появилась на свет, – Хаим понимал, что пышной свадьбы им с Полиной не видать.

– Ребе нас поженит, как папу с мамой, – он загнал форд в путаницу трущобных домов напротив стадиона, – но сначала надо добраться домой, – Хаим тосковал по Нью-Йорку, – вернее, сначала надо спасти Полину, – Саша с удивлением заметил на обычно хмуром лице Флори мимолетную, почти нежную улыбку.

– Подождем здесь, – американец затянул ручной тормоз, – помойка удачная, отсюда видны ворота стадиона, – рядом с фордом красовался продавленный диван.

– Операцию проведем после темноты, – добавил Флори, – фашисты не спят, аресты идут круглые сутки. И ночью пылающая машина привлечет больше внимания, – Хаим не собирался признаваться в своей невидимости.

– Это полная чушь, – в который раз сказал он себе, – я не герой комикса и не обладаю сверхъестественными способностями. Даже Ирена ими не обладает, – думая о сестре, он всегда мрачнел, – что бы там Фелт не вбил себе в голову. И никто не обладает, это ерунда для желтых газет – над битой черепицей крыш слышались тревожные птичьи голоса.

– Смотри, какая стая, – присвистнул Саша, – их, кажется, тысячи, – в чистом золоте заката метались черные тени. Птицы летели к стадиону.

– Чудес не случается, – напомнил себе Ягненок, – пусть я и верю в Бога, – он выкинул сигарету на заплеванный асфальт.

– Стая нам не помешает, – Хаим полюбовался чайками, – дождемся сумерек и начнем.

Сильные пальцы Барбье перелистывали захватанные бумажки в какой-то папке. На потной, лысой голове переливались отблески тусклой лампочки. Полина поняла, что их привели в бывшую раздевалку бассейна.

Девушка незаметно оглядела сырую комнату с облупленными деревянными шкафчиками. Скамейки свалили в углу, под лампочкой поставили стул. Она намеренно не смотрела в избитое лицо Иосифа, однако Полине почудилось, что кузен улыбается. Девушка была уверена, что Иосиф ничего не сказал нацистам.

– Рауфф тоже здесь, – они оба носили потрепанное военное хаки, – стоило Барбье надеть форму, как у него изменилась осанка, – Полину немного затошнило. Она понятия не имела, что за папку сунул Барбье давешний парень, доставивший их в подземелья стадиона. По коридору гремели чьи-то шаги, Полина слышала лай собак.

– Документы не касаются меня, – напомнила себе девушка, – в Сантьяго меня никто не знает, – она предполагала, что Барбье принесли досье Леоны. Светлые волосы подруги растрепались, она упрямо закусила губу.

– Сеньорита Зильбер, – скрипуче сказал Барбье, – вы у нас, оказывается, коммунистка, – он захлопнул папку, – коммунистка и еврейка, – Рауфф развалился на стуле. Рядом на бетонном полу лежала большая овчарка.

– Все они одна шайка-лейка, Клаус, – лениво сказал Рауфф, – твоя старая знакомая, как ты и предсказывал, привела к нашему порогу ее жидовских приятелей, – из коридора раздался болезненный крик. Зарычали собаки, Барбье раздраженно велел:

– Не мешайте работать, уведите заключенного, – Полину пробила крупная дрожь, зубы девушки застучали.

– Иосиф привязан к стулу, – поняла она, – у Барбье и Рауффа есть оружие. Если мы с Леоной двинемся с места, нас немедленно застрелят. То есть не застрелят, – Полине стало страшно, – нас будут пытать, потому что они знают о Хаиме, – девушка надеялась, что Хаим спасся.

– Но у него только один пистолет, – Барбье вытащил из папки фотографию, – и он не сумеет сюда проникнуть, стадион охраняется, – в коридоре что-то лязгнуло. Полина услышала глухие звуки ударов.

– Несите пилу, – расхохотался кто-то, – пусть попробует сыграть на гитаре с отпиленными пальцами, – руки Полины затряслись, девушка одернула себя.

– Нельзя показывать им слабость, – Барбье кружил рядом, – они чуют слабость, словно хищники. Впрочем, они хуже животных, они нелюди, – перед ее глазами появилась фотография Хаима. Барбье издевательски сказал:

– Вы узнали вашего знакомого, милочка, – он оскалил зубы, – так называемого Хорхе Моралеса, – Рауфф выругался по-немецки, – вы вместе исчезли из Пунта-Аренаса, – Барбье помолчал, – где он сейчас? – Полина только сжала губы.

– Может быть, сеньорита Зильбер, – Леона вдохнула резкий запах его пота, – то есть товарищ Зильбер знает, кто он такой на самом деле? – Леона попыталась отвернуться. Толстые пальцы вцепились в ее подбородок, Барбье вытащил из кармана швейцарский нож.

– Женщины всегда боятся потерять красоту, – он выкинул наружу лезвие, – твое хорошенькое личико сейчас превратится в клочья, – Рауфф затянулся сигаретой.