Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга пятая

– Singing my life with his words, – томно шептала Хана Дате, – killing me softly with his song… – Виктор серьезно сказал:

– Она замечательная певица, как Эдит Пиаф, – Саша кивнул, – вы, наверное, видели ее на сцене, товарищ Вербье?

Саша почти не понимал, что ему говорят. Серо-голубые глаза в темных ресницах смотрели прямо на него. Под белой футболкой с пришитым пацификом едва поднималась девичья грудь. Длинные ноги облегали потрепанные джинсы, она носила сабо на грубой деревянной подошве.

– Я видела, – серьезно заметила мисс Зильбер, – в Нью-Йорке, в постановке по рассказам и дневникам Чехова. Спектакль режиссировал покойный мистер Майер, там играла его жена и мисс Дате. Вещь была не бродвейской, они кочевали по независимым театрам, – Виктор вздохнул:

– Вроде нашего. Жаль, что Майер погиб, он был очень талантливым режиссером, – песня закончилась, из радиолы заиграла заставка вечерних новостей.

– В Сантьяго девять часов вечера, – Виктор поднялся, – прослушайте последние известия. Сегодня, пятого сентября, президент Сальвадор Альенде встретился с главнокомандующим армией страны, генералом Аугусто Пиночетом, – кто-то от стойки крикнул:

– Включите лучше футбол! Политики только и делают, что чешут языками, – сидящие у радиолы парни возмутились:

– Пиночет только две недели как главнокомандующий, – сказал крепкий юноша, – дайте ему время разобраться с армейским хозяйством, – он, тем не менее, покрутил рычажок на панели радиолы.

– Унион Эспаньола ведет в счете после первого тайма, – зачастил комментатор, – это хорошая заявка на победу, – Виктор забросил на плечо университетскую холщовую сумку.

– Мне пора к Джоан и девчонкам, – извинился режиссер, – я редко вижу семью. До завтра, товарищ Вербье, – он пожал Саше руку, – в четыре часа дня встречаемся для интервью…

Саша едва вспомнил, что они действительно договорились вместе выпить кофе.

– В кафетерии Технического Университета, – голова закружилась, – возьми себя в руки, Скорпион, – интервью с режиссером, как и будущий разговор с нобелевским лауреатом Нерудой, который пообещал организовать Виктор, разумеется, не попали бы ни в какие газеты.

– Насчет них я приказа на получал, – напомнил себе Саша, – пусть хунта их расстреливает. Мне нужен только доступ к Альенде, – Саша ожидал, что президент, прислушавшись к рекомендации великого поэта, недавно вернувшегося на родину, не откажет в интервью левому журналисту. Виктор осушил свой стакан.

– Выпивка отменная. Сеньорита Зильбер покажет вам район, – он подмигнул Леоне, – здесь много баров, вечер только начинается, – в ее длинных пальцах дымилась сигарета.

Девушка весело кивнула.

– Я, можно сказать местная, я живу совсем недалеко. Я расскажу вам о здешней культурной жизни, пусть я и скромный юрист, – Виктор широко улыбнулся.

– Леона у нас вроде пресс-секретаря, если говорить на американский манер. Я уговаривал ее пойти на сцену, однако она наотрез отказывается, – Леона действительно чувствовала себя словно в театре.

– Мадам предупреждала, что так случится, – вспомнила девушка, – разведчик словно хамелеон, он должен слиться с окружением. Я девушка радикальных взглядов, феминистка и сторонница современной морали. Леваки мне поверили, поверит и Паук, – Леона и сама поддерживала левые устремления друзей.

– Виктора никто не пустит в гастрольное турне по США, – пожалела девушка, – ЦРУ считает его врагом Америки, – Виктор Хара очень нелестно отзывался о капиталистах.

– Поверит, – на щеках Паука играли красные пятна, – кажется, он уже поверил, – взбежав на улицу, Виктор растворился в вечерних сумерках.

– И об этом она говорила, – Леона выпила агуардиенте, в голове зашумело, – мне нельзя забывать, кто я такая, передо мной убийца моей матери, – глаза убийцы оказались странно похожими на ее собственные. Светлые волосы Паука растрепались, он часто дышал.

– У вас отменная выпивка, – голос Саши опять захрипел, – если хотите, закажем еще, сеньорита Зильбер? – девушка мимолетно коснулась его руки.

– Просто Леона. Хочу, – на Сашу повеяло ароматом табака и кофе, – и еще я хочу потанцевать, Александр.

Он почти бессильно ответил: «Да, Леона».

Янтарный луч полуденного света лежал на половицах темного дерева. В воздухе кружились едва заметные пылинки. Холщовая маркиза на кованом балконе трепетала под ветром. В приоткрытую дверь донесся бой курантов с церковной колокольни. В глиняных горшках пестрели расцветшие маргаритки и фиалки. Фикус шелестел глянцевыми листьями, рядом поднималась серебристая зелень оливы.

В комнате стояла тишина. На потрепанном ковре разбросали картонные папки, из пишущей машинки торчал не допечатанный лист. Стены покрывали яркие афиши театральных постановок и обрамленные конверты пластинок. На старомодной тумбе, рядом со стопками книг, возвышался потрепанный проигрыватель, но в комнате нашелся и транзистор.

Выключенное устройство валялось среди вороха сброшенной одежды. На ковре синела пачка «Голуаз». В пепельнице местного яркого фаянса торчали окурки. Саша лениво выбрал самый длинный.

– У меня нет сил потянуться за пачкой, – его руки дрожали, – нет сил зажечь сигарету, – он курил осторожно, боясь потревожить девушку, мирно сопевшую ему в плечо. Саша еще никогда не чувствовал такой усталости.

– Сладко, как сладко, – голова была светлой, но пустой, – я не мог подумать, что так случается, – он погладил спутанные волосы, закрывавшие нежную спину девушки.

– Один, два, три, четыре, – Саша считал не удары курантов, а ее позвонки, – пять, шесть, семь… – часы замолкли после двенадцатого удара.

– Полдень, – каждое слово казалось Саше новым, только что выученным, – сейчас полдень, – позвонки заканчивались на узкой талии. Дальше шло белое, тоже нежное.

– Совсем нежное, – Саша, затаив дыхание, положил туда ладонь, – потерпи, не надо ее будить, пусть отдохнет…

Местная виноградная водка оказалась не хуже грузинской. Саша хорошо помнил остаток вечера.

– Чача такая же, – потушив окурок, он усмехнулся, – ноги не идут, но голова соображает, – в его голове сейчас осталось ровно две мысли.

– Мне надо увезти отсюда Леону, – это Саше было совершенно ясно, – и надо выполнить задание, то есть встретиться с Альенде, – за агуардиенте в третьем по счету баре он признался девушке, что хочет взять интервью у президента.

– Я надеялся, что Виктор представит меня сеньору Неруде, – в полутьме поблескивал огонек ее сигареты, – я недавно приехал в Париж и не успел с ним познакомиться, – Неруда провел последние два года на посту посла Чили во Франции. Леона улыбнулась.

– Нет нужды просить Виктора. Я помогаю сеньору Неруде разбирать архив, – девушка задумалась, – сегодня пятое, то есть уже шестое сентября. Мы договорились встретиться седьмого, ты можешь прийти со мной, – Саша неуверенно сказал: