Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том второй

– Десять тысяч, как в аптеке, – Витя раскурил действительно отменную сигару, – к Пасхе подгоняй столько же, – парень повертел тяжелую, оправленную в медь зажигалку с силуэтами русских церквей:

– Это идет очень хорошо, – одобрительно сказал он, – Палех и меха тоже. К лету с мехом, правда, будет заминка…

Витя уверил его:

– Мы доставим шали и янтарь, у нас сложились деловые отношения с прибалтийскими коллегами, – Лопатин разъезжал по всей стране. На Картель работали подпольные производства в Ашхабаде и Мурманске, в Вильнюсе и Владивостоке:

– Но Питер прав, на Тихий океан нам тащиться незачем, – Витя налил себе кофе из гарднеровского кофейника, – иранская граница от нас в паре суток пути, – под половицами их скромного домика хранилось несколько килограмм золота и почти пятьдесят тысяч долларов:

– Теперь шестьдесят, – его взгляд упал на журнальчик, – я могу потратить кое-что на личные дела, – парень поднял бровь:

– Джинсы я тебе не предлагаю, Капитан, ты ведешь скромный образ жизни, но, может быть, ты хочешь скрасить досуг, – он потянулся за растрепанным блокнотом, – есть надежные кадры, – Витя с сожалением сказал:

– Не сейчас. У меня еще одна деловая встреча, – оказавшись в Москве, он позвонил в мастерскую мэтра, – меня ждут на кофе…

Сунув доллары под сложенные в старом портфеле газеты, Витя обменялся рукопожатием с коллегой. Хлопнула высокая дверь квартиры, в шахте гулкого подъезда загремел дореволюционный лифт. Фарцовщик обретался в большой коммунальной квартире доходного дома рядом с Красными Воротами:

– Возьму такси, – Витя шагнул в изрисованные стены подъемника, – или нет, здесь прямая ветка…

Через полчаса Павел ждал его рядом с выходом из метро «Спортивная».

– Передаем последние известия, – бодро сказала черная тарелка под потолком кафе, – продолжается подлая агрессия контрреволюционной клики так называемого Южного Вьетнама, поддерживаемая силами американских захватчиков. Вторжение военных сил в выбравший путь социалистического развития Лаос вызвало горячие протесты советских тружеников…

Свернувшийся клубочком под столом Гудини негромко гавкнул:

– Молодец, псина, тоже протестует, – добродушно сказал пьяненький мужичок в оранжевой спецовке, – парни, помогите монтажникам кабельной, – он икнул, – кабельной связи, нам тридцати копеек не хватает, – за его столом дремали двое парней в ватниках и ушанках. На залитом пивом пластиковом столе забегаловки валялись монеты:

– Тридцати копеек, – горестно сказал мужик, – всего лишь. Душа горит, парни, красненького бы, холодненького, – Витя через плечо протянул ему пятерку:

– Ты мой ангел, – обрадовался мужичок, – сейчас, ребята, купим вина и зубровки…

В витрине подвальной забегаловки подвесили на бечевках засиженный мухами пластиковый пельмень. Такие же, но поменьше, остывали в щербатых мисках Павла и Вити. Жидкая сметана расплывалась поверх серого теста. Поморщившись, Павел отодвинул тарелку:

– Редкостная гадость, однако здесь либеральные порядки, нас пустили в заведение с собакой, – подавальщица и глазом не моргнула, когда Павел вложил ей в руку трешку:

– Вы подальше садитесь, – она похлопала накрашенными ресницами, – сейчас посетителей нет, затишье, – за час в пельменной показались только давешние монтеры:

– Ты понял, – Павел велел себе думать о деле, – раз в месяц вы посылаете денежный перевод Бергерам, – он аккуратно написал инструкции на вырванном из блокнота листе, – раз в месяц отправляете посылку и деньги, – юноша понизил голос, – для Ани и Нади, в колонию и раз в месяц переводите деньги Иосифу в Питер, – Павел не мог поверить тому, как быстро все случилось:

– Сегодня вечером я улетаю на Дальний Восток, – в горле стояли слезы, – откуда поездом добираюсь в Пекин…

После заседания бюро райкома партии Павла вызвали на Лубянку. Его куратор, генерал Мортин, стал начальником Первого Главного Управления КГБ СССР. Павел подозревал, что именно по инициативе Мортина и состоялось его назначение. Генерал не скрывал, что Павел будет значиться советником по культуре только на бумаге:

– Дипломатические отношения между нашими странами, – Мортин поиграл паркером, – находятся в плачевном состоянии, – им принесли хорошо заваренного чая с сушками, – зачем я вам это рассказываю, вы сами все знаете. Ни о каком культурном обмене речь не идет, мы резко сократили количество дипломатов, однако вы нам понадобитесь по другой причине, – Мортин подвинул Павлу серую папку, – насколько я помню, вы друзья детства…

Документы были на китайском языке, но Павел и не читая их, узнал парня на парадном фото. Судя по всему, Пенг тоже вступил в партию:

– У нас костюмы с галстуками похожи, – хмыкнул Павел, – его опала закончилась, – словно услышав его, Мортин кивнул:

– Чжоу Энлай, по донесениям из Пекина, болеет. Он уговорил Мао вернуть Дэн Сяопина в политическую жизнь. Ваш приятель Пенг теперь довольно крупный чин в китайском МИДе, несмотря на юный возраст, – Пенг был старше Павла всего на два года:

– Вам и карты в руки, – подытожил Мортин, – я уверен, что товарищ Пенг обрадуется вашему назначению в Пекин, – Павел не собирался вербовать друга детства:

– Мы с ним что-нибудь придумаем, – он передал Вите запечатанный конверт, – пока надо оставить в порядке здешние дела, – Павел покусал губы:

– Мои альбомы лежат в мастерской мэтра, – глаза защипало, как он сказал себе, от табачного дыма, – в конверте ключ от ячейки на Ленинградском вокзале. Забери оттуда портфель с деньгами и золотом, – Павел чувствовал себя виноватым перед Гудини:

– Но в Китай его не взять, – он погладил мягкую шерсть собаки, – а я не хочу рисковать тем, что проклятые комитетчики его застрелят или отравят…

Павел удачно ушел от теней, воспользовавшись обнаруженной Аней второй дверью в женском туалете на Палашевском рынке. Субботним утром покупателей было немного, на него никто не обратил внимания. Рядом с Павлом стоял пакет с абхазскими мандаринами:

– Мне пора домой, то есть на рынок, – он взглянул на часы, – извини, Витька, что так получилось, – голубые глаза друга неожиданно весело взглянули на него:

– О Гудини мы позаботимся, – уверил его приятель, – и обо всем остальном, то есть остальных, тоже, – по дороге с Патриарших прудов в Хамовники Павел объяснял Гудини, что не бросает его:

– Ты поживешь у Витьки и Питера, – почти лабрадор внимательно его слушал, – тебе понравится в Аральске, у них есть где побегать, – сидя в такси, Павел вытер слезы, – а потом мы обязательно увидимся, – Витя разлил по стаканам нашедшийся в забегаловке марочный коньяк:

– Выше нос, господин граф, – он подмигнул Павлу, – нас ждут великие дела, – на их стол водрузили бутылку зубровки: