Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том второй

– Пионеры и комсомольцы, – сообщал алый заголовок, – начинается подготовка к ленинским урокам, – Михаил Иванович обернулся:

– Я собрался к вам подниматься, – он взял у мальчика ранец, – я тебя отпросил с последних уроков, – после физкультуры ожидалось рисование, – поехали, – дед подтолкнул Федора к гардеробу, – у нас сегодня редкий гость.

В фарфоровой супнице сытно золотилась окрашенная шафраном уха. Генеральша Журавлева внесла накрытое льняной салфеткой блюдо:

– Не вставай, Сашенька, – отмахнулась женщина, – я буду туда-сюда бегать. Возьми лучше расстегаи, – из румяных расстегаев выглядывали кусочки запеченной рыбы:

– Бабушка, кулебяка очень вкусная, – пробормотал Федор с набитым ртом, – можно мне еще?

Саша тоже оценил кулебяку с визигой и осетриной:

– У Журавлевых всегда отлично кормили, – он обвел глазами выходящую на волжский откос гостиную, – устроились они неплохо, надо сказать…

Михаил Иванович, на черной «Волге», встретил его у здания местного Комитета Государственной Безопасности. Из Горького Саша летел в Пермь, где он соединялся с бригадой коллег из отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности:

– До Чердыни оттуда всего триста километров, – Саша налил себе ухи, – мы окажемся в городке через три часа после прилета, даже по зимним дорогам…

Он не ожидал затруднений с арестом короля металлоремонта Марголина. Бывшего аспиранта собирались отвезти в Усть-Илыч, на очную ставку с тоже обреченным, почти бывшим полковником Петренко. Саша с удовольствием ожидал суда над махинаторами:

– Марголину тоже дадут расстрел, – он предполагал, что Мышь, как выражался Саша, снюхалась именно с ним, – ученые его не отмажут, нечего либеральничать…

За обедом в пятикомнатной квартире Журавлевых речь о Мыши не заходила. Саша не сомневался, что генерал и его жена избавились от фотографий девушки:

– Однако снимки Маши они не выбросили, – Федор показал ему альбом, – им надо вешать парню лапшу на уши, – праправнук Горского как две капли воды напоминал проклятого пастора Рабе. Ростом и статью, мальчик, впрочем, пошел в Машу:

– Ты словно в третьем классе учишься, – добродушно сказал Саша парню, – тебя надо отдавать на хоккей, – голубые глаза мальчишки загорелись:

– Я очень хочу, – признался Федор, – у меня есть динамовская майка с автографами игроков. Они приезжали на матч с нашим «Торпедо», – майка висела на стене детской, – дедушка провел меня в раздевалку, – Федор погрустнел, – но бабушка считает, что хокеей, – он выговорил слово по складам, – трав-мо-опас-ный…

Саша видел в мальчике и сходство с собственным сыном:

– Рабе мой двоюродный племянник, – недовольно подумал он, – парни кузены, только дальние, – проклятая М, как думал Саша, наводнила СССР шпионами:

– Но по линии папы у меня нет подозрительной родни, – хмыкнул он, – кроме меня, у него не было других детей, – сын пастора ничего не знал о собственном отце. Саша выслушал легенду о комсомольцах, утонувших в реке Ангаре:

– Дедушка сказал, что вы знали мою маму, товарищ Матвеев, – Саша, разумеется, не представлялся Федору настоящим именем, – расскажите мне о ней, пожалуйста, – Федор осторожно коснулся знакомого Саше снимка, где Маша красовалась на белом жеребце, – вы, наверное, дружили?

Саша подумал о жене, сидящей под надежной охраной в крымском санатории:

– Нельзя рисковать, – в который раз решил он, – Маша словно волчица. Матвея она не тронет, – по его спине пробежал неприятный холодок, – однако она готовит мне еду и спит со мной в одной постели. Такая тварь может убить меня и шпилькой для волос…

Саша не держал дома пистолет, однако не сомневался, что Маша выберется из квартиры и безоружной:

– Она понимает, что Федора забрали Журавлевы, – вздохнул Саша, – если Маша узнает, где они живут, ее ничто не остановит, – он дал себе еще два года:

– Матвей пойдет в школу и я организую несчастный случай, – решил Саша, – верховая езда – тоже травмоопасный спорт или она поскользнется в ванной, – он ожидал, что Матвей быстро успокоится:

– Он больше привязан ко мне, – Саша потрепал Федора по голове, – ничего страшного не случится, – он кивнул:

– Я тоже сирота, мои родители отдали жизнь в борьбе за счастье нашей социалистической родины, – парень раскрыл рот, – твои бабушка и дедушка стали моей приемной семьей, – Саша рассказал Федору об учебе в суворовском училище. Мальчик выпятил губу:

– Дедушка воевал, – он задумался, – но я не хочу быть военным. Мне хорошо даются языки, – Саша поболтал с ним по-английски, – может быть, я стану дипломатом, – Саша улыбнулся:

– Ты будешь учиться в Москве и мы с тобой встретимся, – он поднялся, – а пока тебе надо получать пятерки, товарищ будущий посол Страны Советов, – Федор серьезно кивнул:

– Я так и делаю, товарищ Матвеев, – он подергал Сашу за рукав штатского пиджака, – а какое у вас воинское звание? – Саша ласково щелкнул его по носу:

– Майор, товарищ Журавлев, но с твоим дедом мне не тягаться, хотя у меня и есть Звезда Героя Советского Союза, – Саша пожалел о своих словах:

– Теперь мальчишка от меня не отцепится, – понял он, – но сын за отца не отвечает, а парень он славный, они с Мотей могут подружиться. Хотя Журавлевы не отдадут его, он здесь единственный свет в окошке, – Матвей мог описать мать, но Сашу это не беспокоило:

– Мало ли на свете высоких блондинок, – он с аппетитом ел гуся с яблоками, – Журавлевым никогда не придет в голову, что это именно их дочь. Или не дочь, если верить Маше, – товарищ Котов считал, что жена права, отказываясь от родства с Журавлевыми:

– Я знал ее мать, – мрачно сказал наставник, – шпионку высокого полета. Британцы внедрили ее в СССР до войны. У нее не было никаких принципов, она настрочила мерзкий пасквиль, очерняющий наше социалистическое государство, – товарищ Котов помолчал, – как будто нам не хватает доморощенных писак, – он повертел яркую книжицу, – ее творения до сих пор издают на западе…

По словам товарища Котова, так называемая мистер Френч вполне могла встретить где-то тогда еще уголовника Волкова:

– Маша настаивает, что именно он ее отец, – Саша вытер губы салфеткой, – понятно, в кого у нее такая змеиная кровь…

Он не ожидал, что Волков или М появятся в СССР, но квартира Журавлевых, в особняке стиля модерн на волжской набережной, находилась под негласным наблюдением. В подъезде дома, как и у Саши на Фрунзенской, сидела охрана от Комитета:

– Здесь все в порядке, – Саша блаженно откинулся на спинку стула, – но хорошо, что я приехал, надо держать их под контролем, – за окном догорал яркий зимний день:

– Ты сегодня заснешь, как сурок, – весело сказал Михаил Иванович внуку, – впереди бабушкины эклеры, – Саша взглянул на часы: