Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том шестой

– Мама знала не только Горского, но и Ленина. Она даже взяла у него интервью, в Париже, только текст, конечно, было нигде не напечатать. Потом мама сожгла все дневники и заметки… – Констанца задумалась:

– Она поэтому хотела поехать в Россию, летом семнадцатого года. Она бы воспользовалась знакомством с видными революционерами… – темные глаза ласково посмотрели на Степана:

– Стивен мог попасть в Россию гораздо раньше. Но потом мой отец вернулся из Тибета, и запретил маме путешествие. Впрочем, Стивен, все равно, оказался в СССР… – медальон Степана нагрелся, от костра.

В расселине было тихо, перед рассветом ветер улегся. Низкий свод защищал их от холодной ночи. Он бросил взгляд на спальные мешки:

– Еще никто не проснулся. Все устали, после ночного рандеву… – индианка, сеньора Лола, от мешка отказалась. У женщины за спиной колыхался сверток из шкур гуанако и толстого одеяла. Степан подбросил немного дров в костер:

– Мы снег расчистили, но все равно, она прямо на камнях спит… – Джон устроил свой мешок немного поодаль:

– Кто бы мог подумать, – вздохнул Степан, – что сын его найдется. Значит, миссис Лаура, может быть, жива… – по словам Марты, переводившей сеньору Лолу, индианка понятия не имела о судьбе женщины. Костер весело затрещал, Степан насыпал молотого кофе, в котелок:

– Сейчас себе сварю, а потом все поднимутся, и надо сделать завтрак. Надо накормить малыша… – запах кофе напомнил ему о раннем утре, в хижине, у озера Мьесен. Коричневая пена закипела, Степан взялся за кружку:

– Я всегда варил Констанце кофе, на рассвете. Она еще не ложилась, к тому времени… – он, украдкой, оставлял рядом с чашкой простое печенье, от Кристины, кусочек ржаной коврижки или россыпь клюквы. Он послушал ровное дыхание товарищей:

– И Питер спит, с Мартой, и Меир. Правильно Федор Петрович сказал, нам надо отлежаться и отдохнуть. Марта с мальчиком и сеньорой Лолой останутся здесь, а мы пойдем дальше, искать логово проклятого Максимилиана. Искать его… – Степан не хотел думать о брате:

– Потом, когда я его встречу, когда посмотрю ему в глаза, когда спрошу… – он пока не придумал, что спросит. О ранее заброшенной гостинице, на восточном берегу озера, им рассказала сеньора Лола:

– Лаура ей ничего не говорила, но индейцы видели здание, машины, людей в форме. То есть нелюдей… – поправил себя Степан, вставая. По словам Лолы, в той части озера лежал небольшой остров:

– Фон Рабе может держать Констанцу именно там… – он наклонился над костром:

– Горит хорошо, не потухнет. Здесь, хотя бы, какие-то деревья есть, не пустыня, как вокруг Мьесена… – Степан закрыл глаза:

– Там я сказал Констанце, что Ворон погиб. И сейчас мне опять это предстоит, только теперь его, действительно, нет в живых. Его и Лизу расстреляло МГБ, в спину. Миссис Мозес потеряла мужа, ее дочка осиротела, осиротели Густи, с маленьким Вороном. Товарищ Котов ничуть не лучше проклятого фон Рабе. Надеюсь, с ним тоже рассчитаются, рано или поздно… – Степан тихо вылез из расселины.

Ночь клонилась к концу, ветер нес над озером Фаньяно клочья облаков. Вглядевшись в мрачное небо, он почувствовал странную, тревожную тоску:

– Я плакал, думая о Констанце… – горло заходило ходуном, он сжал кулак, в кармане куртки, – я и сейчас, кажется, плачу… – угрюмая вода озера словно застыла. Степану послышался низкий, долгий звук:

– Будто кто-то зовет… – вода, под обрывом, манила его к себе, – ерунда, никакой голос сюда не донесется… – ему, внвнезапно, захотелось шагнуть вниз:

– Я бы добрался до нее даже вплавь. До гостиницы еще километров десять, если судить по карте… – из соображений безопасности, Питер с Меиром не стали показываться в окрестностях отеля:

– Они шли с ребенком, с пожилой женщиной. Надо застать нацистов врасплох, не дать им сбежать, не дать опять спрятать Констанцу… – небо над горами слегка посветлело:

– Она сейчас ложится спать, – понял Степан, – она любила спать у стены, как в той песне. Она жива, и ждет меня. Пока мы вместе, смерти нет… – над остроконечными пиками появилась черная точка. Степан нахмурился: «Самолет, что ли?». Опустив кружку на покрытые инеем камни, он вытащил из кармана портативный, цейсовский бинокль:

– Первая птица за два дня. Вообще странно, я пытался рыбу половить, но и вся рыба исчезла. Но ворон, это хороший знак… – покружившись, на месте, ворон исчез из вида:

– Хороший знак, – уверенно повторил Степан, – мы найдем и Констанцу, и сына Марты, и невесту Джона, то есть его жену. Осталось немного потерпеть… – на востоке, среди серых скал, яснел, разгорался еще слабый рассвет.

Завтрак Максимилиану накрыли в пустой госпитальной палате, по соседству с апартаментами Эммы, и комнатой, куда перенесли колыбельку племянника.

Позвонив в комплекс, обергруппенфюрер объяснил Адольфу, что ненадолго задерживается на острове:

– С тетей Эммой и малышом все в порядке, – успокоил он мальчика, – у меня есть кое-какие дела… – держа трубку, Макс прислонился к беленой стене. День обещал стать ясным, тучи над озером Фаньяно рассеивались:

– Герр Вальтер побудет с тобой сегодня, – обещал он мальчику, – выгуляете Аттилу. Герр Вальтер расскажет об Италии, о Северной Африке… – фила гулял и с племянником, но обычно Макс не отпускал пятилетнего ребенка одного, с собакой:

– Хотя сейчас в комплексе безопасно, – сказал он себе, – неоткуда появиться нежданным гостям… – отряд Вальтера вернулся из «Горного приюта» с неутешительными новостями. У ограды гостиницы занесло снегом прокатный виллис. Машину разгрузили, не оставив в ней никаких следов. Максимилиан был больше, чем уверен, что за рулем виллиса сидел кто-то из старых знакомцев.

Эсэсовцы всю ночь провели на ногах, прочесывая местность вокруг пустого отеля:

– Однако они никого не нашли. Но в тех горах пещера на пещере. Ребята не могли заглянуть в каждую расселину… – северная группа, по рации, сообщила, что встретилась с завалом, на тропе. Десант пока не мог двинуться дальше, к заброшенному аэродрому. Максимилиан не верил в случайные завалы:

– У мерзавцев припасена взрывчатка. Они вспомнили партизанские времена и подорвали скалы. Так делали бандиты, в Центральном Массиве… – по спине пробежал неприятный холодок, Максимилиан положил руку на расстегнутый, накрахмаленный воротничок рубашки:

– Месье Корнель их родственник. После войны я не видел его имени в газетах. Но если и он сюда явился, в составе частной миссии? Герр Питер и мистер Горовиц прилетели на коммерческом рейсе, но они скауты, разведчики… – Максимилиан повертел кольцо, с синим алмазом:

– Правильно я сделал, что отправил ребят к старой взлетной полосе. По крайней мере, если там стоит самолет, то мы его уничтожим, отрезав им пути к отступлению… – обыскать все берега озера Фаньяно возможным не представлялось. Макс велел себе не волноваться: