Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том пятый

– Завтра в пять часов вечера Муха должен поднять Айчи в воздух. До места рандеву с нашей лодкой здесь полчаса лета, не больше… – по словам мадам чекист, на берегу залива появлялась целая компания женщин, да еще и с детьми.

Склонившись над кастрюлькой, зять помешал жирную, наваристую уху:

– Готово, ваша светлость. Отлично вышло, я всегда любил… – Муха, испуганно оборвал себя. Приняв дымящуюся тарелку, Максимилиан зевнул:

– Не стесняйтесь. Всегда любили русскую стряпню вашего заживо похороненного брата. Это у вас вышло удачно, должен признать… – он отхлебнул ароматного супа:

– Погребение, я имею в виду… – Муха покраснел от удовольствия:

– Берите рыбу и слушайте меня, – распорядился Макс, – от вас завтра зависит очень многое, если не все, доблестный летчик Степан Воронов… – обергруппенфюрер не собирался показываться на глаза 1103:

– Я спрячусь в кабине Айчи, она меня увидит позже. Она должна поверить, что перед ней Степан… – Муха покашлял:

– А содержанка жида, Эйтингона, и остальные женщины, ваша светлость? Что мы с ними будем делать? Немка тащит детей на берег, так она хочет сбежать…

О девочках, двойняшках, и новорожденном мальчике покойной секретарши доктора Кроу, рассказала мадам чекист. Не отрываясь от супа, Макс повел глазами в сторону бельгийского браунинга:

– У вас при себе имеется оружие. В кабине Айчи, как вам известно, лежит снайперская винтовка. Я вам помогу, в случае нужды. И вообще, Татарский пролив все скроет. У нас на все не больше четверти часа, поэтому не перебивайте меня. Вот что вы должны сказать 1103 и остальным женщинам… – Максимилиан внимательно взглянул в лазоревые глаза зятя:

– Он трус, но он справится. В конце концов, я буду рядом, а эти бабы не вооружены… – наклонив кастрюльку над тарелкой, он, наставительно, добавил:

– Беспокоиться незачем. Все пройдет, как вы выражаетесь, без сучка, без задоринки… – широко улыбнувшись, Макс потрепал зятя по плечу:

– Завтра в это время мы окажемся на дороге домой, Петр Арсеньевич.

Полдник девочкам накрывали в детской, за низким столом, отполированного ореха. Фрау Луиза расставляла трофейные тарелки, мейсенского фарфора, раскладывала по накрахмаленным салфеткам серебряные ложки и вилки. Аннет и Надин хорошо управлялись с приборами. Горничная принесла молочник, с домашними сливками, запахло теплым какао. Девочки получили булочки с корицей, сваренный на кухне лагпункта черничный джем, сбитое на ферме сливочное масло.

После обеда, вызвав горничную, Роза закатила глаза:

– Невозможно здесь оставаться, пока дом набит солдатами… – во дворе особняка стоял додж, – надеюсь, апартаменты не пропахнут канализацией. После дневного сна я поведу девочек в парк… – утро началось с неприятного аромата, в отделанных муранской плиткой ванных комнатах. Фрау Луиза услышала гневный голос Розы, стоявшей в передней, у внутреннего телефона. Женщина говорила на изысканном, немецком языке:

– Полковник, меня не интересуют нужды стройки. Вы получили четкое распоряжение товарища Котова. В случае подобных инцидентов, вам необходимо вызывать в комплекс инженеров… – фрау Роза повысила голос:

– Если мои дочери заболеют, из-за антисанитарных условий, вы будете виноваты. В ванные невозможно зайти… – судя по всему, апартаменты полковника не миновали похожей участи:

– В вашей квартире тоже произошла авария… – ядовито продолжила женщина, – вы, тем более, должны быть заинтересованы в ее устранении… – кинув трубку на рычаг, она повернулась к фрау Луизе:

– Наша обычная гостья приедет к обеду. По крайней мере, полковник, – Роза указала на телефон, – так обещал. Поставьте еще один прибор, предупредите кухню, что сегодня они кормят шесть человек… – Констанца ездила с конвоем из пяти солдат. Шофера доджа в столовую для персонала не пускали. Зэка, обслуживающие комплекс, ели отдельно, после обеда для охранников. Фрау Луиза кивнула.

Розе не надо было смотреть на часы, чтобы рассчитать время. Она прошла в просторную гардеробную:

– Словно на акциях Сопротивления, я чувствую, как движется стрелка… – Роза все аккуратно спланировала. Додж появился перед воротами комплекса ровно без четверти час дня. Услышав звук мотора, Роза бросила взгляд в окно детской. Поставив плетеную корзинку с мальчиком на персидский ковер, она занималась с близняшками по азбуке:

– Брум-брум… – весело сказала Аннет, – une voiture, maman…

Надин уперла пальчик в картинку на странице растрепанного Vogue. Высокая, тонкая девушка, в вечернем платье и меховом палантине опиралась на дверцу длинного, черного лимузина: «Aussi voiture. Je veux voiture!». Рассмеявшись, Роза поцеловала девочек:

– Будут у вас машины, не сомневайтесь… – опель полковника Соболева спокойно стоял у ограды:

– Он встретит Констанцу, проведет ее в подвал комплекса, к трубам. Ольга и Натали перегрузят зажигательные бомбы из кабины доджа в опель… – конвой внутренних войск покидал грузовик и следовал за Констанцей. Такое Розе было только на руку.

Болтая с девочками, она поглядывала в окно детской. Опель завелся, чихнув, два раза моргнув фарами. За стеклом, на месте водителя, Роза увидела светлые волосы Ольги, прикрытые собольей шапочкой. Роза заказала к обеду стейки:

– Жаль, что у нас нет оружия. Нож я из столовой вынесу, но одного ножа мало… – Ольга не могла выкрасть у Соболева пистолет. Обедала Роза с Констанцей, в гулкой, отделанной мрамором, расписанной фресками столовой. Трещал огонь в камине, пахло кедром. Они ели японский салат, с водорослями и трепангами, бульон с профитролями, мягкую, ароматную говядину. На десерт повар сделал сырный торт, с шоколадом и орехами. Налив себе кофе, Констанца коротко заметила:

– Неисправность довольно сложная, но, думаю, к четырем часам дня я закончу работу… – доктор Кроу появилась в комплексе с обычной, брезентовой сумкой, в школьном пальто:

– У нее там личный блокнот и зубная щетка… – подумала Роза, – впрочем, я тоже с собой ничего не беру… – Ольга предупредила полковника, что в четыре часа дня поедет в Де-Кастри, на маникюр и массаж. Роза открыла дверцу шкафа, в гардеробной:

– Мы все ляжем на пол опеля. Машину Соболева охрана не проверяет… – от комплекса до бухты было не больше двадцати минут. По словам Ольги, дорога оказалась в неплохом состоянии:

– Это на развилке, – вспомнила Роза тихий голос, – налево идет шоссе к аэродрому, а направо поворот к морю. Там обрыв, но есть тропинка… – достав с полки кашемировую, итальянскую шаль, Роза нахмурилась:

– Де Уинтер. Фамилия очень знакомая. Или он приходил на приемы Тетанже, до войны? Ольга не говорит, как его зовут. Я его увижу и вспомню, кто он такой… – девочкам подавали полдник в четверть четвертого. Харьковский профессор настаивал на строгом распорядке дня, объясняя, что дети, при хорошей организации досуга, меньше устают: