Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том третий

– Беги, – он, с сожалением, выпустил руку Лауры, – забирай Ворона, постарайтесь исчезнуть отсюда… – Лаура, упрямо, помотала головой:

– Я тебя никогда не брошу. Я добралась до Антарктиды, чтобы тебя найти, Мишель… – наклонившись, он вдохнул цветочный запах ее волос. Крепкие руки легли ей на плечи:

– Милая, любовь моя, – тихо сказал Мишель, – тебе нельзя здесь оставаться. Ты сказала фон Рабе, что мальчик, якобы, выжил, что ты отдала его надежным людям. Если фон Рабе не погиб, он тебя не пощадит, Лаура… – Мишель не мог позволить жене опять оказаться в руках немцев. Третьего дня, услышав, что Лаура выдала рандеву, в форте де Жу, он вздохнул:

– Милая, никто не имеет права тебя судить. Ни я, ни Монах не были в тюрьме… – Мишель прервался, – то есть я был, но меня не пытали. Никто не собирается устраивать трибунал, или мстить тебе. Совершенно точно, не Монах, если он вообще жив… – Мишель подтолкнул Лауру к задней части палатки:

– Беги, немцы тебя не заметят. До дома здесь недалеко… – взглянув в щель, он замер:

– Глазам своим не верю. Но это белый флаг, то есть парусиновая тряпка… – Ворон говорил с командиром немцев, указывая на палатку:

– У него при себе нет оружия. Мерзавец, какой мерзавец. Зачем я сказал ему об уране? Хотя немцы и так поняли бы, что в долине есть уран… – Мишель пообещал себе позднее расквитаться с дядей Николасом:

– Я его пристрелю, неважно, что ему восьмой десяток идет. У предателей нет возраста. Решил перед немцами выслужиться, понятно, зачем… – Мишель похолодел:

– Он никогда не получит Лауру… – он велел жене:

– Слушай меня. Нет… – твердо прервал он Лауру, подавшуюся вперед, – слушай и делай то, что я скажу… – она не стала спорить. Лаура, всхлипнув, прижала его руку к губам:

– Мишель, у нас было всего четыре дня… – немцы шли к палатке. Теперь Мишель отчетливо видел знакомое лицо Каммлера:

– Потом у нас будет больше… – пообещал он Лауре, – будет вся жизнь, обязательно. Бери оружие, зимнюю парку, сапоги, провизию, и беги. Как видишь… – он показал жене Ворона, – дядя Николас успел спеться с немцами… – Лаура кивнула, прикусив губу:

– Мишель, но что с тобой случится?

Он позволил себе, на мгновение, обнять жену:

– Я тебя люблю. Я тебя найду. Беги, пожалуйста. Меня они не тронут, я слишком ценен для них… – Лаура выскользнула наружу, скрывшись среди завала серых камней, на узкой тропинке. Палатка загораживала немцам обзор:

– Они ее не заметят. Занявшись мной, немцы не пошлют за ней погоню. Мерзавец тоже за ней не отправится. Он побоится один, без оружия, идти в горы. Немцы ему автомат не отдадут, несмотря на его предательство… – Каммлер и Ворон были в какой-то сотне метров от палатки:

– Есть время покурить, напоследок… – чиркнув кресалом, глубоко затянувшись, Мишель выпустил клуб дыма:

– Подонок, наверняка, выдал нам неправильную карту. Лаура разберется, она сюда верной дорогой шла, вместе с ним… – опустившись на шкуры, Мишель стал ждать гостей.

Обергруппенфюрер Каммлер, с интересом, осматривал хижину старика.

Сэр Николас, с готовностью, показал документы, свидетельствующие о вояже его корабля, в девятнадцатом году:

– Судно стоит в бухте, на побережье… – лазоревые, обрамленные глубокими морщинами глаза, взглянули на Каммлера, – пришвартовавшись, мы двинулись на юг, прошли через ваш оазис, и добрались до места, где бывал мой предок… – о местоположении бухты, англичанин, правда, не упомянул, но Каммлера не волновал старинный, тридцатилетней давности, барк:

– Старик никуда не двинется, мальчишка сидит под надежной охраной, а его жена сдохнет, на леднике… – англичанка, ускользнувшая от обергруппенфюрера фон Рабе в Патагонии, сбежала и отсюда. Женщина прихватила меховую парку, сапоги, и оружие Ворона:

– Пистолет и винтовку мы вам дадим, – уверил Каммлер старика, – но мы не можем послать за ней погоню. Мне требуется оставить людей, для осмотра оазиса, отправить арестованного, с охраной, в Новую Швабию… – он рассказал сэру Николасу о довоенной экспедиции Ричера.

– Германия всегда славилась учеными… – у старика оказался безукоризненный немецкий язык, – я состоял в переписке с вашими географами, приезжал до первой войны в Берлин, с публичными лекциями… – по выражению лица Ворона Каммлер понял, что тот недоволен исчезновением женщины:

– Но одного в горы его отпускать нельзя, а люди мне нужны… – вслух, он заметил:

– Сэр Николас, вы говорили, что выдали им неверную карту. Не волнуйтесь, беглянка собьется с пути, замерзнет… – Каммлер записал себе, что надо отправить в горы и на ледник патрули:

– Максимилиан, наверняка, настоит на погоне, хотя она не доберется до океана, не минует хребет. Но ее хорошо подготовили. Она явилась сюда в поисках мужа… – муж, с вооруженным конвоем СС, сидел в наглухо закрытой комнате. Каммлер хотел лично, сопроводить товарища барона, как его называл Макс, в Новую Швабию:

– Оставлю в долине десяток человек. Старик им все покажет, пусть сделают карту оазиса. Мы пришлем сюда ученых… – Каммлер сходил со стариком к горячему источнику. По словам сэра Николаса, в воде находились продукты распада урана. Группа Каммлера не несла приборов, но обергруппенфюрер взял пробы, для геологов и химиков. В Новой Швабии устроили отлично оборудованные лаборатории.

Старик обрадовался и кофе, из фляги Каммлера, и французскому коньяку:

– У нас кофе закончился на пятый год жизни в оазисе, – он курил немецкую сигарету, – с тех пор я цикорий пью… – Ворон сказал, что и его жена, и остальные члены экспедиции умерли:

– Кладбище у меня не здесь… – он махнул рукой на север, – ближе к океану… – Каммлера совершенно не интересовала судьба товарищей Ворона:

– Может быть, они хотели сбежать, или подняли бунт, и получили от него пулю. Какая разница, что с ними случилось? Тридцать лет назад было дело… – Каммлер понимал, почему старик волнуется об участи беглянки:

– Он не хочет, чтобы семья знала о нем. Англичанка, его дальняя родственница… – обергруппенфюрер считал, что женщина не доберется до побережья. Шел первый месяц осени, погода ухудшалась. Старик сказал, что даже зимой, в оазисе, температура не опускается ниже плюс пяти градусов по Цельсию:

– Птицы отсюда не улетают, гнездятся в горах… – склоны южного хребта кишели птичьими базарами. В озерах водилось много рыбы, на делянках старика вызревали овощи и рожь. Каммлер смотрел на легкий, белый дымок, над вершинами безукоризненных конусов:

– Геологи здесь все обследуют, но, кажется, перед нами не просто вулканы… – обергруппенфюреру стало немного неуютно. Под ногами у них мог работать природный ядерный реактор, как называли конструкцию физики: