Лев Толстой - Воскресение - русский и английский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Лев Толстой - Воскресение - русский и английский параллельные тексты - бесплатно полную версию книги (целиком) без сокращений. Жанр: Русская классическая проза. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Воскресение - русский и английский параллельные тексты
Автор:

Лев Толстой
Жанр:

Русская классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Лев Толстой - Воскресение - русский и английский параллельные тексты краткое содержание

Воскресение - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Лев Толстой, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

«Воскресение» – шедевр позднего творчества Льва Толстого.
История уставшего от светской жизни и развлечений аристократа, переживающего внезапное духовное прозрение при трагической встрече с циничной «жрицей любви», которую он сам некогда толкнул на этот печальный путь.
История болезненной, мучительной переоценки ценностей и долгого трудного очищения…

Воскресение - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Воскресение - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Лев Толстой

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

That's so, exactly," said several voices.	Это так точно, как есть, - послышались голоса мужиков.
Nekhludoff went on to say that the revenue from the land ought to be divided among all, and that he would therefore suggest that they should rent the land at a price fixed by themselves, the rent to form a communal fund for their own use.	Нехлюдов продолжал говорить о том, как доход земли должен быть распределен между всеми, и потому он предлагает им взять землю и платить за нее цену, какую они назначат, в общественный капитал, которым они же будут пользоваться.
Words of approval and agreement were still to be heard, but the serious faces of the peasants grew still more serious, and the eyes that had been fixed on the gentleman dropped, as if they were unwilling to put him to shame by letting him see that every one had understood his trick, and that no one would be deceived by him.	Продолжали слышаться слова одобрения и согласия, но серьезные лица крестьян становились все серьезнее и серьезнее, и глаза, смотревшие прежде на барина, опускались вниз, как бы не желая стыдить его в том, что хитрость его понята всеми и он никого не обманет.
Nekhludoff spoke clearly, and the peasants were intelligent, but they did not and could not understand him, for the same reason that the foreman had so long been unable to understand him.	Нехлюдов говорил довольно ясно, и мужики были люди понятливые; но его не понимали и не могли понять по той самой причине, по которой приказчик долго не понимал.
They were fully convinced that it is natural for every man to consider his own interest.	Они были несомненно убеждены в том, что всякому человеку свойственно соблюдать свою выгоду.
The experience of many generations had proved to them that the landlords always considered their own interest to the detriment of the peasants.	Про помещиков же они давно уже по опыту нескольких поколений знали, что помещик всегда соблюдает свою выгоду в ущерб крестьянам.
Therefore, if a landlord called them to a meeting and made them some kind of a new offer, it could evidently only be in order to swindle them more cunningly than before.	И потому, если помещик призывает их и предлагает что-то новое, то, очевидно, для того, чтобы как-нибудь еще хитрее обмануть их.
"Well, then, what are you willing to rent the land at?" asked Nekhludoff.	- Ну, что же, по скольку вы думаете обложить землю? - спросил Нехлюдов.
"How can we fix a price?	- Что же нам обкладывать?
We cannot do it.	Мы этого не можем.
The land is yours, and the power is in your hands," answered some voices from among the crowd.	Земля ваша и власть ваша, - отвечали из толпы.
"Oh, not at all. You will yourselves have the use of the money for communal purposes."	- Да нет, вы сами будете пользоваться этими деньгами на общественные нужды.
"We cannot do it; the commune is one thing, and this is another."	- Мы этого не можем. Общество сама собой, а это опять сама собой.
"Don't you understand?" said the foreman, with a smile (he had followed Nekhludoff to the meeting), "the Prince is letting the land to you for money, and is giving you the money back to form a capital for the commune."	- Вы поймите, - желая разъяснить дело, улыбаясь, сказал пришедший за Нехлюдовым приказчик, -что князь отдает вам землю за деньги, а деньги эти самые опять в ваш же капитал, на общество отдаются.
"We understand very well," said a cross, toothless old man, without raising his eyes. "Something like a bank; we should have to pay at a fixed time.	- Мы очень хорошо понимаем, - сказал беззубый сердитый старик, не поднимая глаз. - Вроде как у банке, только мы платить должны у срок.

We do not wish it; it is hard enough as it is, and that would ruin us completely."	Мы этого не желаем, потому и так нам тяжело, а то, значит, вовсе разориться.
"That's no go.	- Ни к чему это.
We prefer to go on the old way," began several dissatisfied, and even rude, voices.	Мы лучше по-прежнему, - заговорили недовольные и даже грубые голоса.
The refusals grew very vehement when Nekhludoff mentioned that he would draw up an agreement which would have to be signed by him and by them.	Особенно горячо стали отказываться, когда Нехлюдов упомянул о том, что составит условие, в котором подпишется он, и они должны будут подписаться.
"Why sign?	- Что ж подписываться?
We shall go on working as we have done hitherto.	Мы так, как работали, так и будем работать.
What is all this for?	А это к чему ж?
We are ignorant men."	Мы люди темные.
"We can't agree, because this sort of thing is not what we have been used to.	- Не согласны, потому дело непривычное.
As it was, so let it continue to be.	Как было, так и пускай будет.
Only the seeds we should like to withdraw."	Семена бы только отменить, - послышались голоса.
This meant that under the present arrangement the seeds had to be provided by the peasants, and they wanted the landlord to provide them.	Отменить семена значило то, что при теперешнем порядке семена на испольный посев полагались крестьянские, а они просили, чтоб семена были господские.
"Then am I to understand that you refuse to accept the land?" Nekhludoff asked, addressing a middle-aged, barefooted peasant, with a tattered coat, and a bright look on his face, who was holding his worn cap with his left hand, in a peculiarly straight position, in the same way soldiers hold theirs when commanded to take them off.	- Вы, стало быть, отказываетесь, не хотите взять землю? - спросил Нехлюдов, обращаясь к нестарому, с сияющим лицом босому крестьянину в оборванном кафтане, который держал особенно прямо на согнутой левой руке свою разорванную шапку так, как держат солдаты свои шапки, когда по команде снимают их.
"Just so," said this peasant, who had evidently not yet rid himself of the military hypnotism he had been subjected to while serving his time.	- Так точно, - проговорил этот, очевидно еще не освободившийся от гипнотизма солдатства, крестьянин.
"It means that you have sufficient land," said Nekhludoff.	- Стало быть, у вас достаточно земли? - сказал Нехлюдов.
"No, sir, we have not," said the ex-soldier, with an artificially pleased look, carefully holding his tattered cap in front of him, as if offering it to any one who liked to make use of it.	- Никак нет-с, - отвечал с искусственно-веселым видом бывший солдат, старательно держа перед собою свою разорванную шапку, как будто предлагая ее всякому желающему воспользоваться ею.
"Well, anyhow, you'd better think over what I have said." Nekhludoff spoke with surprise, and again repeated his offer.	- Ну, все-таки вы обдумайте то, что я сказал вам, -говорил удивленный Нехлюдов и повторил свое предложение.
"We have no need to think about it; as we have said, so it will be," angrily muttered the morose, toothless old man.	- Нам нечего думать: как сказали, так и будет, -сердито проговорил беззубый мрачный старик.

"I shall remain here another day, and if you change your minds, send to let me know."	- Я завтра пробуду здесь день, - если передумаете, то пришлите ко мне сказать.
The peasants gave no answer.	Мужики ничего не ответили.
So Nekhludoff did not succeed in arriving at any result from this interview.	Так ничего и не мог добиться Нехлюдов и пошел назад в контору.
"If I might make a remark, Prince," said the foreman, when they got home, "you will never come to any agreement with them; they are so obstinate.	- А я вам доложу, князь, - сказал приказчик, когда они вернулись домой, - что вы с ними не столкуетесь; народ упрямый.
At a meeting these people just stick in one place, and there is no moving them.	А как только он на сходке - он уперся, и не сдвинешь его.
It is because they are frightened of everything.	Потому, всего боится.
Why, these very peasants-say that white-haired one, or the dark one, who were refusing, are intelligent peasants.	Ведь эти самые мужики, хотя бы тот седой или черноватый, что не соглашался, - мужики умные.
When one of them comes to the office and one makes him sit down to cup of tea it's like in the Palace of Wisdom-he is quite diplomatist," said the foreman, smiling; "he will consider everything rightly.	Когда придет в контору, посадишь его чай пить, -улыбаясь, говорил приказчик, - разговоришься -ума палата, министр, - все обсудит, как должно.
At a meeting it's a different man-he keeps repeating one and the same . . ."	А на сходке совсем другой человек, заладит одно...
"Well, could not some of the more intelligent men be asked to come here?" said Nekhludoff. "I would carefully explain it to them."	- Так нельзя ли позвать сюда таких самых понятливых крестьян, несколько человек, - сказал Нехлюдов, - я бы им подробно растолковал.
"That can be done," said the smiling foreman.	- Это можно, - сказал улыбающийся приказчик.
"Well, then, would you mind calling them here to-morrow?"	-Так вот, пожалуйста, позовите к завтрему.
"Oh, certainly I will," said the foreman, and smiled still more joyfully. "I shall call them to-morrow."	- Это все возможно, на завтра соберу, - сказал приказчик и еще радостнее улыбнулся.
"Just hear him; he's not artful, not he," said a blackhaired peasant, with an unkempt beard, as he sat jolting from side to side on a well-fed mare, addressing an old man in a torn coat who rode by his side.	- Ишь ловкий какой! - говорил раскачивавшийся на сытой кобыле черный мужик с лохматой, никогда не расчесываемой бородой ехавшему с ним рядом и звеневшему железными путами другому, старому худому мужику в прорванном кафтане.
The two men were driving a herd of the peasants' horses to graze in the night, alongside the highroad and secretly, in the landlord's forest.	Мужики ехали в ночное кормить лошадей на большой дороге и тайком в барском лесу.
"Give you the land for nothing-you need only sign-have they not done the likes of us often enough?	- Даром землю отдам, только подпишись. Мало они нашего брата околпачивали.
No, my friend, none of your humbug. Nowadays we have a little sense," he added, and began shouting at a colt that had strayed. He stopped his horse and looked round, but the colt had not remained behind; it had gone into the meadow by the roadside.	Нет, брат, шалишь, нынче мы и сами понимать стали, - добавил он и стал подзывать отбившегося стригуна-жеребенка. - Коняш, коняш! - кричал он, остановив лошадь и оглядываясь назад, но стригун был не назади, а сбоку, - ушел в луга.

"Bother that son of a Turk; he's taken to getting into the landowner's meadows," said the dark peasant with the unkempt beard, hearing the cracking of the sorrel stalks that the neighing colt was galloping over as he came running back from the scented meadow.	- Вишь, повадился, сукин кот, в барские луга, -проговорил черный мужик с лохматой бородой, услыхав треск конского щавеля, по которому с ржанием скакал из росистых, хорошо пахнувших болотом лугов отставший стригун.
"Do you hear the cracking? We'll have to send the women folk to weed the meadow when there's a holiday," said the thin peasant with the torn coat, "or else we'll blunt our scythes."	- Слышь, зарастают луга, надо будет праздником бабенок послать испольные прополоть, - сказал худой мужик в прорванном кафтане, - а то косы порвешь.
"Sign," he says. The unkempt man continued giving his opinion of the landlord's speech. "'Sign,' indeed, and let him swallow you up."	- Подпишись, говорит, - продолжал лохматый мужик свое суждение о речи барина. -Подпишись, он тебя живого проглотит.
"That's certain," answered the old man.	- Это как есть, - ответил старый.
And then they were silent, and the tramping of the horses' feet along the highroad was the only sound to be heard.	И они ничего больше не говорили. Слышен был только топот лошадиных ног по жесткой дороге.
CHAPTER VIII. GOD'S PEACE IN THE HEART.	VIII
When Nekhludoff returned he found that the office had been arranged as a bedroom for him. A high bedstead, with a feather bed and two large pillows, had been placed in the room. The bed was covered with a dark red doublebedded silk quilt, which was elaborately and finely quilted, and very stiff. It evidently belonged to the trousseau of the foreman's wife.	Вернувшись домой, Нехлюдов нашел в приготовленной для его ночлега конторе высокую постель с пуховиками, двумя подушками и красным-бордо двуспальным шелковым, мелко и узорно стеганным, негнувшимся одеялом -очевидно, приданое приказчицы.
The foreman offered Nekhludoff the remains of the dinner, which the latter refused, and, excusing himself for the poorness of the fare and the accommodation, he left Nekhludoff alone.	Приказчик предложил Нехлюдову остатки обеда, но, получив отказ и извинившись за плохое угощение и убранство, удалился, оставив Нехлюдова одного.
The peasants' refusal did not at all bother Nekhludoff.	Отказ крестьян нисколько не смутил Нехлюдова.
On the contrary, though at Kousminski his offer had been accepted and he had even been thanked for it, and here he was met with suspicion and even enmity, he felt contented and joyful.	Напротив, несмотря на то, что там, в Кузминском, его предложение приняли и все время благодарили, а здесь ему выказали недоверие и даже враждебность, он чувствовал себя спокойным и радостным.
It was close and dirty in the office.	В конторе было душно и нечисто.
Nekhludoff went out into the yard, and was going into the garden, but he remembered: that night, the window of the maid-servant's room, the side porch, and he felt uncomfortable, and did not like to pass the spot desecrated by guilty memories.	Нехлюдов вышел на двор и хотел идти в сад, но вспомнил ту ночь, окно в девичьей, заднее крыльцо - и ему неприятно было ходить по местам, оскверненным преступными воспоминаниями.
He sat down on the doorstep, and breathing in the warm air, balmy with the strong scent of fresh birch leaves, he sat for a long time looking into the dark garden and listening to the mill, the nightingales, and some other bird that whistled monotonously in the bush close by.	Он сел опять на крылечко и, вдыхая в себя наполнивший теплый воздух крепкий запах молодого березового листа, долго глядел на темневший сад и слушал мельницу, соловьев и еще какую-то птицу, однообразно свистевшую в кусте у самого крыльца.

The light disappeared from the foreman's window; in the cast, behind the barn, appeared the light of the rising moon, and sheet lightning began to light up the dilapidated house, and the blooming, over-grown garden more and more frequently. It began to thunder in the distance, and a black cloud spread over one-third of the sky.	В окне приказчика потушили огонь, на востоке, из-за сарая, зажглось зарево поднимающегося месяца, зарницы все светлее и светлее стали озарять заросший цветущий сад и разваливающийся дом, послышался дальний гром, и треть неба задвинулась черною тучею.
The nightingales and the other birds were silent.	Соловьи и птицы замолкли.
Above the murmur of the water from the mill came the cackling of geese, and then in the village and in the foreman's yard the first cocks began to crow earlier than usual, as they do on warm, thundery nights.	Из-за шума воды на мельнице послышалось гоготание гусей, а потом на деревне и на дворе приказчика стали перекликаться ранние петухи, как они обыкновенно раньше времени кричат в жаркие грозовые ночи.
There is a saying that if the cocks crow early the night will be a merry one.	Есть поговорка, что петухи кричат рано к веселой ночи.
For Nekhludoff the night was more than merry; it was a happy, joyful night.	Для Нехлюдова эта ночь была более чем веселая. Это была для него радостная, счастливая ночь.
Imagination renewed the impressions of that happy summer which he had spent here as an innocent lad, and he felt himself as he had been not only at that but at all the best moments of his life.	Воображение возобновило перед ним впечатления того счастливого лета, которое он провел здесь невинным юношей, и он почувствовал себя теперь таким, каким он был не только тогда, но и во все лучшие минуты своей жизни.
He not only remembered but felt as he had felt when, at the age of 14, he prayed that God would show him the truth; or when as a child he had wept on his mother's lap, when parting from her, and promising to be always good, and never give her pain; he felt as he did when he and Nikolenka Irtenieff resolved always to support each other in living a good life and to try to make everybody happy.	Он не только вспомнил, но почувствовал себя таким, каким он был тогда, когда он четырнадцатилетним мальчиком молился Богу, чтобы Бог открыл ему истину, когда плакал ребенком на коленях матери, расставаясь с ней и обещаясь ей быть всегда добрым и никогда не огорчать ее, - почувствовал себя таким, каким он был, когда они с Николенькой Иртеневым решали, что будут всегда поддерживать друг друга в доброй жизни и будут стараться сделать всех людей счастливыми.
He remembered how he had been tempted in Kousminski, so that he had begun to regret the house and the forest and the farm and the land, and he asked himself if he regretted them now, and it even seemed strange to think that he could regret them.	Он вспомнил теперь, как в Кузминском на него нашло искушение и он стал жалеть и дом, и лес, и хозяйство, и землю, и спросил себя теперь: жалеет ли он? И ему даже странно было, что он мог жалеть.
He remembered all he had seen to-day; the woman with the children, and without her husband, who was in prison for having cut down trees in his (Nekhludoffs) forest, and the terrible Matrona, who considered, or at least talked as if she considered, that women of her position must give themselves to the gentlefolk; he remembered her relation to the babies, the way in which they were taken to the Foundlings' Hospital, and the unfortunate, smiling, wizened baby with the patchwork cap, dying of starvation.	Он вспомнил все, что он видел нынче: и женщину с детьми без мужа, посаженного в острог за порубку в его, нехлюдовском лесу, и ужасную Матрену, считавшую или, по крайней мере, говорившую, что женщины их состояния должны отдаваться в любовницы господам; вспомнил отношение ее к детям, приемы отвоза их в воспитательный дом, и этот не-счастный, старческий, улыбающийся, умирающий от недо-корма ребенок в скуфеечке; вспомнил эту беременную слабую женщину, которую должны были заставить работать на него за то, что она, измученная трудами, не усмотрела за своей голодной коровой.

And then he suddenly remembered the prison, the shaved heads, the cells, the disgusting smells, the chains, and, by the side of it all, the madly lavish city lift of the rich, himself included.	И тут же вспомнил острог, бритые головы, камеры, отвратительный запах, цепи и рядом с этим - безумную роскошь своей и всей городской, столичной, господской жизни. Все было совсем ясно и несомненно.
The bright moon, now almost full, rose above the barn. Dark shadows fell across the yard, and the iron roof of the ruined house shone bright.	Светлый месяц, почти полный, вышел из-за сарая, и через двор легли черные тени, и заблестело железо на крыше разрушающегося дома.
As if unwilling to waste this light, the nightingales again began their trills.	И как будто не желая пропустить этот свет, замолкший соловей засвистал и защелкал из сада.
Nekhludoff called to mind how he had begun to consider his life in the garden of Kousminski when deciding what he was going to do, and remembered how confused he had become, how he could not arrive at any decision, how many difficulties each question had presented.	Нехлюдов вспомнил, как он в Кузминском стал обдумывать свою жизнь, решать вопросы о том, что и как он будет делать, и вспомнил, как он запутался в этих вопросах и не мог решить их: столько было соображений по каждому вопросу.
He asked himself these questions now, and was surprised how simple it all was.	Он теперь задал себе эти вопросы и удивился, как все было просто.
It was simple because he was not thinking now of what would be the results for himself, but only thought of what he had to do.	Было просто потому, что он теперь не думал о том, что с ним произойдет, и его даже не интересовало это, а думал только о том, что он должен делать.
And, strange to say, what he had to do for himself he could not decide, but what he had to do for others he knew without any doubt.	И удивительное дело, что нужно для себя, он никак не мог решить, а что нужно делать для других, он знал несомненно. Он знал теперь несомненно, что надо было отдать землю крестьянам, потому что удерживать ее было дурно.
He had no doubt that he must not leave Katusha, but go on helping her. He had no doubt that he must study, investigate, clear up, understand all this business concerning judgment and punishment, which he felt he saw differently to other people.	Знал несомненно, что нужно было не оставлять Катюшу, помогать ей, быть готовым на все, чтобы искупить свою вину перед ней. Знал несомненно, что нужно было изучить, разобрать, уяснить себе, понять все эти дела судов и наказаний, в которых он чувствовал, что видит что-то такое, чего не видят другие.
What would result from it all he did not know, but he knew for certain that he must do it.	Что выйдет из всего этого - он не знал, но знал несомненно, что и то, и другое, и третье ему необходимо нужно делать.
And this firm assurance gave him joy.	И эта твердая уверенность была радостна ему.
The black cloud had spread all over the sky; the lightning flashed vividly across the yard and the old house with its tumble-down porches, the thunder growled overhead.	Черная туча совсем надвинулась, и стали видны уже не зарницы, а молнии, освещавшие весь двор и разрушающийся дом с отломанными крыльцами, и гром послышался уже над головой.
All the birds were silent, but the leaves rustled and the wind reached the step where Nekhludoff stood and played with his hair.	Все птицы притихли, но зато зашелестели листья, и ветер добежал до крыльца, на котором сидел Нехлюдов, шевеля его волосами.

One drop came down, then another; then they came drumming on the dock leaves and on the iron of the roof, and all the air was filled by a bright flash, and before Nekhludoff could count three a fearful crash sounded over head and spread pealing all over the sky.	Долетела одна капля, другая, забарабанило по лопухам, железу крыши, и ярко вспыхнул весь воздух; все затихло, и не успел Нехлюдов сосчитать три, как страшно треснуло что-то над самой головой и раскатилось по небу.
Nekhludoff went in.	Нехлюдов вошел в дом.
"Yes, yes," he thought. "The work that our life accomplishes, the whole of this work, the meaning of it is not, nor can be, intelligible to me. What were my aunts for? Why did Nikolenka Irtenieff die? Why am I living?	"Да, да, - думал он. - Дело, которое делается нашей жизнью, все дело, весь смысл этого дела не понятен и не может быть понятен мне: зачем были тетушки; зачем Николенька Иртенев умер, а я живу?
What was Katusha for?	Зачем была Катюша?
And my madness?	И мое сумасшествие?
Why that war?	Зачем была эта война?
Why my subsequent lawless life?	И вся моя последующая беспутная жизнь?
To understand it, to understand the whole of the Master's will is not in my power.	Все это понять, понять все дело хозяина - не в моей власти.
But to do His will, that is written down in my conscience, is in my power; that I know for certain.	Но делать его волю, написанную в моей совести, -это в моей власти, и это я знаю несомненно.
And when I am fulfilling it I have sureness and peace."	И когда делаю, несомненно спокоен".
The rain came down in torrents and rushed from the roof into a tub beneath; the lightning lit up the house and yard less frequently.	Дождик шел уже ливнем и стекал с крыш, журча, в кадушку; молния реже освещала двор и дом.
Nekhludoff went into his room, undressed, and lay down, not without fear of the bugs, whose presence the dirty, torn wall-papers made him suspect.	Нехлюдов вернулся в горницу, разделся и лег в постель не без опасения о клопах, присутствие которых заставляли подозревать оторванные грязные бумажки стен.
"Yes, to feel one's self not the master but a servant," he thought, and rejoiced at the thought.	"Да, чувствовать себя не хозяином, а слугой", -думал он и радовался этой мысли.
His fears were not vain.	Опасения его оправдались.
Hardly had he put out his candle when the vermin attacked and stung him.	Только что он потушил свечу, его, облипая, стали кусать насекомые.
"To give up the land and go to Siberia. Fleas, bugs, dirt! Ah, well; if it must be borne, I shall bear it."	"Отдать землю, ехать в Сибирь, - блохи, клопы, нечистота... Ну, что ж, коли надо нести это -понесу".
But, in spite of the best of intentions, he could not bear it, and sat down by the open window and gazed with admiration at the retreating clouds and the reappearing moon.	Но, несмотря на все желание, он не мог вынести этого и сел у открытого окна, любуясь на убегающую тучу и на открывшийся опять месяц.
CHAPTER IX. THE LAND SETTLEMENT.	IX
It was morning before Nekhludoff could fall asleep, and therefore he woke up late.	К утру только Нехлюдов заснул и потому на другой день проснулся поздно.

At noon seven men, chosen from among the peasants at the foreman's invitation, came into the orchard, where the foreman had arranged a table and benches by digging posts into the ground, and fixing boards on the top, under the apple trees.	В полдень семь выбранных мужиков, приглашенных приказчиком, пришли в яблочный сад под яблони, где у приказчика был устроен на столбиках, вбитых в землю, столик и лавочки.
It took some time before the peasants could be persuaded to put on their caps and to sit down on the benches.	Довольно долго крестьян уговаривали надеть шапки и сесть на лавки.
Especially firm was the ex-soldier, who to-day had bark shoes on. He stood erect, holding his cap as they do at funerals, according to military regulation.	Особенно упорно держал перед собой, по правилу, как держат "на погребенье", свою разорванную шапку бывший солдат, обутый нынче в чистые онучи и лапти.
When one of them, a respectable-looking, broad-shouldered old man, with a curly, grizzly beard like that of Michael Angelo's "Moses," and grey hair that curled round the brown, bald forehead, put on his big cap, and, wrapping his coat round him, got in behind the table and sat down, the rest followed his example.	Когда же один из них, почтенного вида широкий старец, с завитками полуседой бороды, как у Моисея Микеланджело, и седыми густыми вьющимися волосами вокруг загорелого и оголившегося коричневого лба, надел свою большую шапку и, запахивая новый домодельный кафтан, пролез на лавку и сел, остальные последовали его примеру.
When all had taken their places Nekhludoff sat down opposite them, and leaning on the table over the paper on which he had drawn up his project, he began explaining it.	Когда все разместились, Нехлюдов сел против них и, облокотившись на стол над бумагой, в которой у него был написан конспект проекта, начал излагать его.
Whether it was that there were fewer present, or that he was occupied with the business in hand and not with himself, anyhow, this time Nekhludoff felt no confusion.	Потому ли, что крестьян было меньше, или потому, что он был занят не собой, а делом, Нехлюдов в этот раз не чувствовал никакого смущения.
He involuntarily addressed the broad-shouldered old man with white ringlets in his grizzly beard, expecting approbation or objections from him.	Невольно он обращался преимущественно к широкому старцу с белыми завитками бороды, ожидая от него одобрения или возражения.
But Nekhludoffs conjecture was wrong.	Но представление, составленное о нем Нехлюдовым, было ошибочное.
The respectable-looking old patriarch, though he nodded his handsome head approvingly or shook it, and frowned when the others raised an objection, evidently understood with great difficulty, and only when the others repeated what Nekhludoff had said in their own words.	Благообразный старец, хотя и кивал одобрительно своей красивой патриархальной головой или встряхивал ею, хмурясь, когда другие возражали, очевидно, с большим трудом понимал то, что говорил Нехлюдов, и то только тогда, когда это же пересказывали на своем языке другие крестьяне.
A little, almost beardless old fellow, blind in one eye, who sat by the side of the patriarch, and had a patched nankeen coat and old boots on, and, as Nekhludoff found out later, was an oven-builder, understood much better.	Г ораздо более понимал слова Нехлюдова сидевший рядом с патриархальным старцем маленький, кривой на один глаз, одетый в платанную нанковую поддевку и старые, сбитые на сторону сапоги, почти безбородый старичок -печник, как узнал потом Нехлюдов.
This man moved his brows quickly, attending to Nekhludoffs words with an effort, and at once repeated them in his own way.	Человек этот быстро водил бровями, делая усилия внимания, и тотчас же пересказывал по-своему то, что говорил Нехлюдов.

An old, thick-set man with a white beard and intelligent eyes understood as quickly, and took every opportunity to put in an ironical joke, clearly wishing to show off.	Так же быстро понимал и невысокий коренастый старик с белой бородой и блестящими умными глазами, который пользовался всяким случаем, чтобы вставлять шутливые, иронические замечания на слова Нехлюдова, и, очевидно, щеголял этим.
The ex-soldier seemed also to understand matters, but got mixed, being used to senseless soldiers' talk.	Бывший солдат тоже, казалось, мог бы понимать дело, если бы не был одурен солдатством и не путался в привычках бессмысленной солдатской речи.
A tall man with a small beard, a long nose, and a bass voice, who wore clean, home-made clothes and new bark-plaited shoes, seemed to be the one most seriously interested.	Серьезнее всех относился к делу говоривший густым басом длинноносый с маленькой бородкой высокий человек, одетый в чистое домодельное платье и в новые лапти.
This man spoke only when there was need of it.	Человек этот все понимал и говорил только тогда, когда это нужно было.
The two other old men, the same toothless one who had shouted a distinct refusal at the meeting the day before to every proposal of Nekhludoffs, and a tall, white lame old man with a kind face, his thin legs tightly wrapped round with strips of linen, said little, though they listened attentively.	Остальные два старика, один - тот самый беззубый, который вчера на сходке кричал решительный отказ на все предложения Нехлюдова, и другой - высокий, белый, хромой старик с добродушным лицом, в бахилках и туго умотанных белыми онучами худых ногах, оба почти все время молчали, хотя и внимательно слушали.
First of all Nekhludoff explained his views in regard to personal property in land.	Нехлюдов прежде всего высказал свой взгляд на земельную собственность.
"The land, according to my idea, can neither be bought nor sold, because if it could be, he who has got the money could buy it all, and exact anything he liked for the use of the land from those who have none."	- Землю, по-моему, - сказал он, - нельзя ни продавать, ни покупать, потому что если можно продавать ее, то те, у кого есть деньги, скупят ее всю и тогда будут брать с тех, у кого нет земли, что хотят, за право пользоваться землею. Будут брать деньги за то, чтобы стоять на земле, -прибавил он, пользуясь аргументом Спенсера.- Одно средство - крылья подвязать - летать, -сказал старик с смеющимися глазами и белой бородой.
"That's true," said the long-nosed man, in a deep bass.	- Это верно, - сказал густым басом длинноносый.
"Just so," said the ex-soldier.	-Так точно, - сказал бывший солдат.
"A woman gathers a little grass for her cow; she's caught and imprisoned," said the white-bearded old man.	- Бабенка травы коровенке нарвала, поймали - в острог, - сказал хромой добродушный старик.
"Our own land is five versts away, and as to renting any it's impossible; the price is raised so high that it won't pay," added the cross, toothless old man. "They twist us into ropes, worse than during serfdom."	- Земли свои за пять верст, а нанять - приступу нет, взнесли цену так, что не оправдаешь, -прибавил беззубый сердитый старик, - веревки вьют из нас, как хотят, хуже барщины.
"I think as you do, and I count it a sin to possess land, so I wish to give it away," said Nekhludoff.	- Я так же думаю, как и вы, - сказал Нехлюдов, - и считаю грехом владеть землею. И вот хочу отдать ее.

"Well, that's a good thing," said the old man, with curls like Angelo's "Moses," evidently thinking that Nekhludoff meant to let the land.	- Что ж, дело доброе, - сказал старец с Моисеевыми завитками, очевидно подразумевая то, что Нехлюдов хочет отдать ее внаймы.
"I have come here because I no longer wish to possess any land, and now we must consider the best way of dividing it."	- Я затем и приехал: я не хочу больше владеть землею; да вот надо обдумать, как с нею разделаться.
"Just give it to the peasants, that's all," said the cross, toothless old man.	- Да отдай мужикам, вот и все, - сказал беззубый сердитый старик.
Nekhludoff was abashed for a moment, feeling a suspicion of his not being honest in these words, but he instantly recovered, and made use of the remark, in order to express what was in his mind, in reply.	Нехлюдов смутился в первую минуту, почувствовав в этих словах сомнение в искренности своего намерения. Но он тотчас же оправился и воспользовался этим замечанием, чтобы высказать то, что имел сказать.
"I should be glad to give it them," he said, "but to whom, and how?	- И рад бы отдать, - сказал он, - да кому и как?
To which of the peasants?	Каким мужикам?
Why, to your commune, and not to that of Deminsk." (That was the name of a neighbouring village with very little land.) All were silent.	Почему вашему обществу, а не Деминскому? (Это было соседнее село с нищенским наделом.) Все молчали.
Then the ex-soldier said,	Только бывший солдат сказал:
"Just so."	-Так точно.
"Now, then, tell me how would you divide the land among the peasants if you had to do it?" said Nekhludoff.	- Ну вот, - сказал Нехлюдов, - вы мне скажите, если бы царь сказал, чтобы землю отобрать от помещиков и раздать крестьянам... -А разве слушок есть? - спросил тот же старик. - Нет, от царя ничего нет. Я просто от себя говорю: что если бы царь сказал: отобрать от помещиков землю и отдать мужикам, - как бы вы сделали?- Как сделали?
"We should divide it up equally, so much for every man," said the oven-builder, quickly raising and lowering his brows.	Разделили бы всю по душам всем поровну, что мужику, что барину, - сказал печник, быстро поднимая и опуская брови.
"How else?	-А то как же?
Of course, so much per man," said the good natured lame man with the white strips of linen round his legs.	Разделить по душам, - подтвердил добродушный хромой старик в белых онучах.
Every one confirmed this statement, considering it satisfactory.	Все подтвердили это решение, считая его удовлетворительным.
"So much per man? Then are the servants attached to the house also to have a share?" Nekhludoff asked.	- Как же по душам? - спросил Нехлюдов. -Дворовым тоже разделить?
"Oh, no," said the ex-soldier, trying to appear bold and merry.	- Никак нет, - сказал бывший солдат, стараясь изобразить веселую бодрость на своем лице.
But the tall, reasonable man would not agree with him.	Но рассудительный высокий крестьянин не согласился с ним.
"If one is to divide, all must share alike," he said, in his deep bass, after a little consideration.	- Делить - так всем поровну, - подумавши, ответил он своим густым басом.

"It can't be done," said Nekhludoff, who had already prepared his reply. "If all are to share alike, then those who do not work themselves-do not plough-will sell their shares to the rich.	- Нельзя, - сказал Нехлюдов, уже вперед приготовив свое возражение. - Если всем разделить поровну, то все те, кто сами не работают, не пашут, - господа, лакеи, повара, чиновники, писцы, все городские люди, - возьмут свои паи да и продадут богатым.
The rich will again get at the land.	И опять у богачей соберется земля.
Those who live by working the land will multiply, and land will again be scarce.	А у тех, которые на своей доле, опять народится народ, а земля уже разобрана.
Then the rich will again get those who need land into their power."	Опять богачи заберут в руки тех, кому земля нужна.
"Just so," quickly said the ex-soldier.	-Так точно, - поспешно подтвердил солдат.
"Forbid to sell the land; let only him who ploughs it have it," angrily interrupted the oven-builder.	- Запретить, чтобы не продавали землю, а только кто сам пашет, - сказал печник, сердито перебивая солдата.
To this Nekhludoff replied that it was impossible to know who was ploughing for himself and who for another.	На это Нехлюдов возразил, что усмотреть нельзя, будет ли кто для себя пахать или для другого.
The tall, reasonable man proposed that an arrangement be made so that they should all plough communally, and those who ploughed should get the produce and those who did not should get nothing.	Тогда высокий рассудительный мужик предложил устроить так, чтобы всем артелью пахать. - И кто пашет, на того и делить. А кто не пашет, тому ничего, - проговорил он своим решительным басом.
To this communistic project Nekhludoff had also an answer ready. He said that for such an arrangement it would be necessary that all should have ploughs, and that all the horses should be alike, so that none should be left behind, and that ploughs and horses and all the implements would have to be communal property, and that in order to get that, all the people would have to agree.	На этот коммунистический проект у Нехлюдова аргументы тоже были готовы, и он возразил, что для этого надо, чтобы у всех были плуги, и лошади были бы одинаковые, и чтобы одни не отставали от других, или чтобы всё - и лошади, и плуги, и молотилки, и все хозяйство - было бы общее, а что для того, чтобы завести это, надо, чтобы все люди были согласны.
"Our people could not be made to agree in a lifetime," said the cross old man.	- Наш народ не согласишь ни в жизнь, - сказал сердитый старик.
"We should have regular fights," said the white-bearded old man with the laughing eyes.	- Сплошь драка пойдет, - сказал старик с белой бородой и смеющимися глазами. - Бабы друг дружке все глаза повыцарапают. - Потом, как разделить землю по качеству, - сказал Нехлюдов. -За что одним будет чернозем, а другим глина да песок? - А раздать делянками, чтобы всем поровну, - сказал печник. На это Нехлюдов возразил, что дело идет не о дележе в одном обществе, а о дележе земли вообще по разным губерниям. Если землю даром отдать крестьянам, то за что же одни будут владеть хорошей, а другие плохой землей? Все захотят на хорошую землю. - Так точно, - сказал солдат. Остальные молчали.
"So that the thing is not as simple as it looks," said Nekhludoff, "and this is a thing not only we but many have been considering.	- Так что это не так просто, как кажется, - сказал Нехлюдов. - И об этом не мы одни, а многие люди думают.

There is an American, Henry George. This is what he has thought out, and I agree with him."	И вот есть один американец, Джордж, так он вот как придумал. И я согласен с ним.
"Why, you are the master, and you give it as you like.	- Да ты хозяин, ты и отдай.
What's it to you?	Что тебе?
The power is yours," said the cross old man.	Твоя воля, - сказал сердитый старик.
This confused Nekhludoff, but he was pleased to see that not he alone was dissatisfied with this interruption.	Перерыв этот смутил Нехлюдова; но, к удовольствию своему, он заметил, что и не он один был недоволен этим перерывом.
"You wait a bit, Uncle Simon; let him tell us about it," said the reasonable man, in his imposing bass.	- Погоди, дядя Семен, дай он расскажет, - своим внушительным басом сказал рассудительный мужик.
This emboldened Nekhludoff, and he began to explain Henry George's single-tax system	Это ободрило Нехлюдова, и он стал объяснять им по Генри Джорджу проект единой подати.
"The earth is no man's; it is God's," he began.	- Земля - ничья, Божья, - начал он.
"Just so; that it is," several voices replied.	- Это так. Так точно, - отозвались несколько голосов.
"The land is common to all.	- Вся земля - общая.
All have the same right to it, but there is good land and bad land, and every one would like to take the good land.	Все имеют на нее равное право. Но есть земля лучше и хуже. И всякий желает взять хорошую.
How is one to do in order to get it justly divided?	Как же сделать, чтобы уравнять?
In this way: he that will use the good land must pay those who have got no land the value of the land he uses," Nekhludoff went on, answering his own question. "As it would be difficult to say who should pay whom, and money is needed for communal use, it should be arranged that he who uses the good land should pay the amount of the value of his land to the commune for its needs.	А так, чтобы тот, кто будет владеть хорошей, платил бы тем, которые не владеют землею, то, что его земля стоит, - сам себе отвечал Нехлюдов. - А так как трудно распределить, кто кому должен платить, и так как на общественные нужды деньги собирать нужно, то и сделать так, чтобы тот, кто владеет землей, платил бы в общество на всякие нужды то, что его земля стоит.
Then every one would share equally.	Так всем ровно будет.
If you want to use land pay for it-more for the good, less for the bad land.	Хочешь владеть землей - плати за хорошую землю больше, за плохую меньше.
If you do not wish to use land, don't pay anything, and those who use the land will pay the taxes and the communal expenses for you."	А не хочешь владеть - ничего не платишь, а подать на общественные нужды за тебя будут платить те, кто землей владеет.
"Well, he had a head, this George," said the oven-builder, moving his brows. "He who has good land must pay more."	- Это правильно, - сказал печник, двигая бровями. - У кого лучше земля, тот больше плати.- И голова же был этот Жоржа, - сказал представительный старец с завитками.
"If only the payment is according to our strength," said the tall man with the bass voice, evidently foreseeing how the matter would end.	- Только бы плата была по силе, - сказал басом высокий, очевидно уже предвидя, к чему идет дело.

"The payment should be not too high and not too low. If it is too high it will not get paid, and there will be a loss; and if it is too low it will be bought and sold. There would be a trading in land.	- А плата должна быть такая, чтобы было не дорого и не дешево... Если дорого, то не выплатят, и убытки будут, а если дешево, все станут покупать друг у друга, будут торговать землею.
This is what I wished to arrange among you here."	Вот это самое я хотел сделать у вас.
"That is just, that is right; yes, that would do," said the peasants.	- Это правильно, это верно. Что ж, это ничего, -говорили мужики.
"He has a head, this George," said the broad-shouldered old man with the curls.	- Ну и голова, - повторял широкий старик с завитками. - Жоржа!
"See what he has invented."	А что вздумал.
"Well, then, how would it be if I wished to take some land?" asked the smiling foreman.	- Ну, а как же, если я пожелаю взять земли? -сказал, улыбаясь, приказчик.
"If there is an allotment to spare, take it and work it," said Nekhludoff.	- Коли свободный есть участок, берите и работайте, - сказал Нехлюдов.
"What do you want it for?	- Тебе зачем?
You have sufficient as it is," said the old man with the laughing eyes.	Ты и так сыт, - сказал старик с смеющимися глазами.
With this the conference ended.	На этом кончилось совещание.
Nekhludoff repeated his offer, and advised the men to talk it over with the rest of the commune and to return with the answer.	Нехлюдов опять повторил свое предложение, но не требовал ответа теперь же, а советовал переговорить с обществом и тогда прийти и дать ответ ему.
The peasants said they would talk it over and bring an answer, and left in a state of excitement.	Мужики сказали, что переговорят с обществом и дадут ответ, и, распрощавшись, ушли в возбужденном состоянии.
Their loud talk was audible as they went along the road, and up to late in the night the sound of voices came along the river from the village.	По дороге долго слышался их громкий удаляющийся говор. И до позднего вечера гудели их голоса и доносились по реке от деревни.
The next day the peasants did not go to work, but spent it in considering the landlord's offer.	На другой день мужики не работали, а обсуждали предложение барина.
The commune was divided into two parties-one which regarded the offer as a profitable one to themselves and saw no danger in agreeing with it, and another which suspected and feared the offer it did not understand.	Общество разделилось на две партии: одна признавала выгодным и безопасным предложение барина, другая видела в этом подвох, сущность которого она не могла понять и которого поэтому особенно боялась.
On the third day, however, all agreed, and some were sent to Nekhludoff to accept his offer.	На третий день, однако, все согласились принять предлагаемые условия и пришли к Нехлюдову объявить решение всего общества.
They were influenced in their decision by the explanation some of the old men gave of the landlord's conduct, which did away with all fear of deceit. They thought the gentleman had begun to consider his soul, and was acting as he did for its salvation.	На согласие это имело влияние высказанное одной старушкой, принятое стариками и уничтожающее всякое опасение в обмане объяснение поступка барина, состоящее в том, что барин стал о душе думать и поступает так для ее спасения.

The alms which Nekhludoff had given away while in Panovo made his explanation seem likely.	Объяснение это подтверждалось теми большими денежными милостынями, которые раздавал Нехлюдов во время своего пребывания в Панове.
The fact that Nekhludoff had never before been face to face with such great poverty and so bare a life as the peasants had come to in this place, and was so appalled by it, made him give away money in charity, though he knew that this was not reasonable. He could not help giving the money, of which he now had a great deal, having received a large sum for the forest he had sold the year before, and also the hand money for the implements and stock in Kousminski.	Денежные же милостыни, которые раздавал здесь Нехлюдов, были вызваны тем, что он здесь в первый раз узнал ту степень бедности и суровости жизни, до которой дошли крестьяне, и, пораженный этой бедностью, хотя и знал, что это неразумно, не мог не давать тех денег, которых у него теперь собралось в особенности много, так как он получил их и за проданный еще в прошлом году лес в Кузминском и еще задатки за продажу инвентаря.
As soon as it was known that the master was giving money in charity, crowds of people, chiefly women, began to come to ask him for help.	Как только узнали, что барин просящим дает деньги, толпы народа, преимущественно баб, стали ходить к нему изо всей округи, выпрашивая помощи.
He did not in the least know how to deal with them, how to decide, how much, and whom to give to.	Он решительно не знал, как быть с ними, чем руководиться в решении вопроса, сколько и кому дать.
He felt that to refuse to give money, of which he had a great deal, to poor people was impossible, yet to give casually to those who asked was not wise.	Он чувствовал, что не давать просящим и, очевидно, бедным людям денег, которых у него было много, нельзя было. Давать же случайно тем, которые просят, не имеет смысла. Единственное средство выйти из этого положения состояло в том, чтобы уехать. Это самое он и поспешил сделать.
The last day he spent in Panovo, Nekhludoff looked over the things left in his aunts' house, and in the bottom drawer of the mahogany wardrobe, with the brass lions' heads with rings through them, he found many letters, and amongst them a photograph of a group, consisting of his aunts, Sophia Ivanovna and Mary Ivanovna, a student, and Katusha.	В последний день своего пребывания в Панове Нехлюдов пошел в дом и занялся перебиранием оставшихся там вещей. Перебирая их, он в нижнем ящике старой тетушкиной шифоньерки красного дерева, с брюхом и бронзовыми кольцами в львиных головах, нашел много писем и среди них карточку, представлявшую группу: Софью Ивановну, Марью Ивановну, его самого студентом и Катюшу - чистую, свежую, красивую и жизнерадостную.
Of all the things in the house he took only the letters and the photograph.	Из всех вещей, бывших в доме, Нехлюдов взял только письма и это изображение.
The rest he left to the miller who, at the smiling foreman's recommendation, had bought the house and all it contained, to be taken down and carried away, at one-tenth of the real value.	Остальное все он оставил мельнику, купившему за десятую часть цены, по ходатайству улыбающегося приказчика, на своз дом и всю мебель Панова.
Recalling the feeling of regret at the loss of his property which he had felt in Kousminski, Nekhludoff was surprised how he could have felt this regret. Now he felt nothing but unceasing joy at the deliverance, and a sensation of newness something like that which a traveller must experience when discovering new countries.	Вспоминая теперь свое чувство сожаления к потере соб-ственности, которое он испытал в Кузминском, Нехлюдов удивлялся на то, как мог он испытать это чувство; теперь он испытывал неперестающую радость освобождения и чувство новизны, подобное тому, которое должен испытывать путешественник, открывая новые земли.

CHAPTER X. NEKHLUDOFF RETURNS TO TOWN.	Х
The town struck Nekhludoff in a new and peculiar light on his return.	Город особенно странно и по-новому в этот приезд поразил Нехлюдова.
He came back in the evening, when the gas was lit, and drove from the railway station to his house, where the rooms still smelt of naphthaline. Agraphena Petrovna and Corney were both feeling tired and dissatisfied, and had even had a quarrel over those things that seemed made only to be aired and packed away.	Он вечером, при зажженных фонарях, приехал с вокзала в свою квартиру. По всем комнатам еще пахло нафталином, а Аграфена Петровна и Корней - оба чувствовали себя измученными и недовольными и даже поссорились вследствие уборки вещей, употребление которых, казалось, состояло только в том, чтобы их развешивать, сушить и прятать.
Nekhludoffs room was empty, but not in order, and the way to it was blocked up with boxes, so that his arrival evidently hindered the business which, owing to a curious kind of inertia, was going on in this house.	Комната Нехлюдова была не занята, но не убрана, и от сундуков проходы к ней были трудны, так что приезд Нехлюдова, очевидно, мешал тем делам, которые по какой-то странной инерции совершались в этой квартире.
The evident folly of these proceedings, in which he had once taken part, was so distasteful to Nekhludoff after the impressions the misery of the life of the peasants had made on him, that he decided to go to a hotel the next day, leaving Agraphena Petrovna to put away the things as she thought fit until his sister should come and finally dispose of everything in the house.	Все это так неприятно своим очевидным безумием, которого он когда-то был участником, показалось Нехлюдову после впечатлений деревенской нужды, что он решил переехать на другой же день в гостиницу, предоставив Аграфене Петровне убирать вещи, как она это считала нужным, до приезда сестры, которая распорядится окончательно всем тем, что было в доме.
Nekhludoff left home early and chose a couple of rooms in a very modest and not particularly clean lodging-house within easy reach of the prison, and, having given orders that some of his things should be sent there, he went to see the advocate.	Нехлюдов с утра вышел из дома, выбрал себе недалеко от острога в первых попавшихся, очень скромных и грязноватых меблированных комнатах помещение из двух номеров и, распорядившись о том, чтобы туда были перевезены отобранные им из дома вещи, пошел к адвокату.
It was cold out of doors.	На дворе было холодно.
After some rainy and stormy weather it had turned out cold, as it often does in spring.	После гроз и дождей наступили те холода, которые обыкновенно бывают весной.
It was so cold that Nekhludoff felt quite chilly in his light overcoat, and walked fast hoping to get warmer.	Было так холодно и такой пронзительный ветер, что Нехлюдов озяб в легком пальто и все прибавлял шагу, стараясь согреться.
His mind was filled with thoughts of the peasants, the women, children, old men, and all the poverty and weariness which he seemed to have seen for the first time, especially the smiling, old-faced infant writhing with his calfless little legs, and he could not help contrasting what was going on in the town.	В его воспоминании были деревенские люди: женщины, дети, старики, бедность и измученность, которые он как будто теперь в первый раз увидал, в особенности улыбающийся старичок-младенец, сучащий безыкорными ножками, - и он невольно сравнивал с ними то, что было в городе.

Passing by the butchers', fishmongers', and clothiers' shops, he was struck, as if he saw them for the first time, by the appearance of the clean, well-fed shopkeepers, like whom you could not find one peasant in the country.	Проходя мимо лавок мясных, рыбных и готового платья, он был поражен - точно в первый раз увидел это - сытостью того огромного количества таких чистых и жирных лавочников, каких нет ни одного человека в деревне.
These men were apparently convinced that the pains they took to deceive the people who did not know much about their goods was not a useless but rather an important business.	Люди эти, очевидно, твердо были убеждены в том, что их старания обмануть людей, не знающих толка в их товаре, составляют не праздное, но очень полезное занятие.
The coachmen with their broad hips and rows of buttons down their sides, and the door-keepers with gold cords on their caps, the servant-girls with their aprons and curly fringes, and especially the smart isvostchiks with the nape of their necks clean shaved, as they sat lolling back in their traps, and examined the passers-by with dissolute and contemptuous air, looked well fed.	Такие же сытые были кучера с огромными задами и пуговицами на спине, такие же швейцары в фуражках, обшитых галунами, такие же горничные в фартуках и кудряшках и в особенности лихачи-извозчики с подбритыми затылками, сидевшие, развалясь, в своих пролетках, презрительно и развратно рассматривая проходящих.
In all these people Nekhludoff could not now help seeing some of these very peasants who had been driven into the town by lack of land.	Во всех этих людях он невольно видел теперь тех самых деревенских людей, лишенных земли и этим лишением согнанных в город.
Some of the peasants driven to the town had found means of profiting by the conditions of town life and had become like the gentlefolk and were pleased with their position; others were in a worse position than they had been in the country and were more to be pitied than the country people.	Одни из этих людей сумели воспользоваться городскими условиями и стали такие же, как и господа, и радовались своему положению, другие же стали в городе в еще худшие условия, чем в деревне, и были еще более жалки.
Such seemed the bootmakers Nekhludoff saw in the cellar, the pale, dishevelled washerwomen with their thin, bare, arms ironing at an open window, out of which streamed soapy steam; such the two house-painters with their aprons, stockingless feet, all bespattered and smeared with paint, whom Nekhludoff met-their weak, brown arms bared to above the elbows-carrying a pailful of paint, and quarrelling with each other.	Такими жалкими показались Нехлюдову те сапожники, которых он увидал работающих в окне одного подвала; такие же были худые, бледные, растрепанные прачки, худыми оголенными руками гладившие перед открытыми окнами, из которых валил мыльный пар. Такие же были два красильщика в фартуках и опорках на босу ногу, все от головы до пяток измазанные краской, встретившиеся Нехлюдову. В засученных выше локтя загорелых жилистых слабых руках они несли ведро краски и не переставая бранились.
Their faces looked haggard and cross.	Лица были измученные и сердитые.
The dark faces of the carters jolting along in their carts bore the same expression, and so did the faces of the tattered men and women who stood begging at the street corners.	Такие же лица были и у запыленных с черными лицами ломовых извозчиков, трясущихся на своих дрогах. Такие же были у оборванных опухших мужчин и женщин, с детьми стоявших на углах улиц и просивших милостыню.
The same kind of faces were to be seen at the open, windows of the eating-houses which Nekhludoff passed.	Такие же лица были видны в открытых окнах трактира, мимо которого пришлось пройти Нехлюдову.

By the dirty tables on which stood tea things and bottles, and between which waiters dressed in white shirts were rushing hither and thither, sat shouting and singing red, perspiring men with stupefied faces.	У грязных, уставленных бутылками и чайной посудой столиков, между которыми, раскачиваясь, сновали белые половые, сидели, крича и распевая, потные, покрасневшие люди с одуренными лицами.
One sat by the window with lifted brows and pouting lips and fixed eyes as if trying to remember something.	Один сидел у окна, подняв брови и выставив губы, глядел перед собою, как будто стараясь вспомнить что-то.
"And why are they all gathered here?" Nekhludoff thought, breathing in together with the dust which the cold wind blew towards him the air filled with the smell of rank oil and fresh paint.	"И зачем они все собрались тут?" - думал Нехлюдов, невольно вдыхая вместе с пылью, которую нес на него холодный ветер, везде распространенный запах прогорклого масла свежей краски.
In one street he met a row of carts loaded with something made of iron, that rattled so on the uneven pavement that it made his ears and head ache.	На одной из улиц с ним поравнялся обоз ломовых, везущих какое-то железо и так страшно гремящих по неровной мостовой своим железом, что ему стало больно ушам и голове.
He started walking still faster in order to pass the row of carts, when he heard himself called by name.	Он прибавил шагу, чтобы обогнать обоз, когда вдруг из-за грохота железа услыхал свое имя.
He stopped and saw an officer with sharp pointed moustaches and shining face who sat in the trap of a swell isvostchik and waved his hand in a friendly manner, his smile disclosing unusually long, white teeth.	Он остановился и увидал немного впереди себя военного с остроконечными слепленными усами и с сияющим глянцевитым лицом, который, сидя на пролетке лихача, приветственно махал ему рукой, открывая улыбкой необыкновенно белые зубы.
"Nekhludoff!	- Нехлюдов!
Can it be you?"	Ты ли?
Nekhludoffs first feeling was one of pleasure.	Первое чувство Нехлюдова было удовольствие.
"Ah, Schonbock!" he exclaimed joyfully; but he knew the next moment that there was nothing to be joyful about.	- А! Шенбок, - радостно проговорил он, но тотчас же понял, что радоваться совершенно было нечему.
This was that Schonbock who had been in the house of Nekhludoffs aunts that day, and whom Nekhludoff had quite lost out of sight, but about whom he had heard that in spite of his debts he had somehow managed to remain in the cavalry, and by some means or other still kept his place among the rich.	Это был тот самый Шенбок, который тогда заезжал к тетушкам. Нехлюдов давно потерял его из вида, но слышал про него, что он, несмотря на свои долги, выйдя из полка и оставшись по кавалерии, все как-то держался какими-то средствами в мире богатых людей.
His gay, contented appearance corroborated this report.	Довольный, веселый вид подтверждал это.
"What a good thing that I have caught you.	- Вот хорошо-то, что поймал тебя!
There is no one in town.	А то никого в городе нет.
Ah, old fellow; you have grown old," he said, getting out of the trap and moving his shoulders about. "I only knew you by your walk.	Ну, брат, а ты постарел, - говорил он, выходя из пролетки и расправляя плечи. - Я только по походке и узнал тебя.
Look here, we must dine together.	Ну, что ж, обедаем вместе?
Is there any place where they feed one decently?"	Где у вас тут кормят порядочно?

"I don't think I can spare the time," Nekhludoff answered, thinking only of how he could best get rid of his companion without hurting him. "And what has brought you here?" he asked.	- Не знаю, успею ли, - отвечал Нехлюдов, думая только о том, как бы ему отделаться от товарища, не оскорбив его. - Ты зачем же здесь? - спросил он.
"Business, old fellow.	- Да дела, братец.
Guardianship business.	Дела по опеке.
I am a guardian now.	Я опекун ведь.
I am managing Samanoffs affairs-the millionaire, you know.	Управляю делами Саманова. Знаешь, богача. Он рамоли.
He has softening of the brain, and he's got fifty-four thousand desiatins of land," he said, with peculiar pride, as if he had himself made all these desiatins. "The affairs were terribly neglected.	А пятьдесят четыре тысячи десятин земли, -сказал он с какой-то особенной гордостью, точно он сам сделал все эти десятины. - Запущены дела были ужасно.
All the land was let to the peasants.	Земля вся была по крестьянам.
They did not pay anything. There were more than eighty thousand roubles debts.	Они ничего не платили, недоимки было больше восьмидесяти тысяч.
I changed it all in one year, and have got 70 per cent. more out of it.	Я в один год все переменил и дал опеке на семьдесят процентов больше.
What do you think of that?" he asked proudly.	А? - спросил он с гордостью.
Nekhludoff remembered having heard that this Schonbock, just because, he had spent all he had, had attained by some special influence the post of guardian to a rich old man who was squandering his property-and was now evidently living by this guardianship.	Нехлюдов вспомнил, что слышал, как этот Шенбок именно потому, что он прожил все свое состояние и наделал неоплатных долгов, был по какой-то особенной протекции назначен опекуном над состоянием старого богача, проматывавшего свое состояние, и теперь, очевидно, жил этой опекой.
"How am I to get rid of him without offending him?" thought Nekhludoff, looking at this full, shiny face with the stiffened moustache and listening to his friendly, good-humoured chatter about where one gets fed best, and his bragging about his doings as a guardian.	"Как бы отделаться от него, не обидев его?" -думал Нехлюдов, глядя на его глянцевитое, налитое лицо с нафиксатуаренными усами и слушая его добродушно-товарищескую болтовню о том, где хорошо кормят, и хвастовство о том, как он устроил дела опеки.
"Well, then, where do we dine?"	- Ну, так где же обедаем?
"Really, I have no time to spare," said Nekhludoff, glancing at his watch.	- Да мне некогда, - сказал Нехлюдов, глядя на часы.
"Then, look here.	-Так вот что.
To-night, at the races-will you be there?"	Вечером нынче скачки. Ты будешь?
"No, I shall not be there."	- Нет, я не буду.
"Do come.	- Приезжай.
I have none of my own now, but I back Grisha's horses.	Своих уж у меня нет. Но я держу за Гришиных лошадей.
You remember; he has a fine stud.	Помнишь? У него хорошая конюшня.
You'll come, won't you? And we'll have some supper together."	Так вот приезжай, и поужинаем.

"No, I cannot have supper with you either," said Nekhludoff with a smile.	- И ужинать не могу, - улыбаясь, сказал Нехлюдов.
"Well, that's too bad!	- Ну что ж это?
And where are you off to now?	Ты куда теперь?
Shall I give you a lift?"	Хочешь, я довезу.
"I am going to see an advocate, close to here round the corner."	- Я к адвокату. Он тут за углом, - сказал Нехлюдов.
"Oh, yes, of course. You have got something to do with the prisons-have turned into a prisoners' mediator, I hear," said Schonbock, laughing. "The Korchagins told me. They have left town already.	- А, да ведь ты что-то в остроге делаешь? Острожным ходатаем стал? Мне Корчагины говорили, - смеясь, заговорил Шенбок. - Они уже уехали.
What does it all mean?	Что такое?
Tell me."	Расскажи!
"Yes, yes, it is quite true," Nekhludoff answered; "but I cannot tell you about it in the street."	- Да, да, все это правда, - отвечал Нехлюдов, - что же рассказывать на улице!
"Of course; you always were a crank.	- Ну да, ну да, ты ведь всегда чудак был.
But you will come to the races?"	Так приедешь на скачки?
"No. I neither can nor wish to come.	- Да нет, и не могу и не хочу.
Please do not be angry with me."	Ты, пожалуйста, не сердись.
"Angry? Dear me, no.	- Вот, сердиться!
Where do you live?" And suddenly his face became serious, his eyes fixed, and he drew up his brows.	Ты где стоишь? - спросил он, и вдруг лицо его сделалось серьезно, глаза остановились, брови поднялись.
He seemed to be trying to remember something, and Nekhludoff noticed the same dull expression as that of the man with the raised brows and pouting lips whom he had seen at the window of the eating-house.	Он, очевидно, хотел вспомнить, и Нехлюдов увидал в нем совершенно такое же тупое выражение, как у того человека с поднятыми бровями и оттопыренными губами, которое поразило его в окне трактира.
"How cold it is!	- Холодище-то какой! А?
Is it not?	- Да, да.
Have you got the parcels?" said Schonbock, turning to the isvostchik.	- Покупки у тебя? - обратился он к извозчику.
"All right. Good-bye. I am very glad indeed to have met you," and warmly pressing Nekhludoffs hand, he jumped into the trap and waved his white-gloved hand in front of his shiny face, with his usual smile, showing his exceptionally white teeth.	- Ну, так прощай; очень, очень рад, что встретил тебя, - сказал Шенбок и, пожав крепко руку Нехлюдову, вскочил в пролетку, махая перед глянцевитым лицом широкой рукой в новой белой замшевой перчатке и привычно улыбаясь своими необыкновенно белыми зубами.
"Can I have also been like that?" Nekhludoff thought, as he continued his way to the advocate's. "Yes, I wished to be like that, though I was not quite like it. And I thought of living my life in that way."	"Неужели я был такой? - думал Нехлюдов, продолжая свой путь к адвокату. - Да, хоть не совсем такой, но хотел быть таким и думал, что так и проживу жизнь".

CHAPTER XI. AN ADVOCATE'S VIEWS ON JUDGES AND PROSECUTORS.

Nekhludoff was admitted by the advocate before his turn. The advocate at once commenced to talk about the Menshoffs' case, which he had read with indignation at the inconsistency of the accusation.

Адвокат принял Нехлюдова не в очередь и тотчас разговорился о деле МЧитать дальше

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Лев Толстой читать все книги автора по порядку

Лев Толстой

Лев Толстой - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки LibKing.

Воскресение - русский и английский параллельные тексты отзывы

Отзывы читателей о книге Воскресение - русский и английский параллельные тексты, автор: Лев Толстой. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.

Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв или расскажите друзьям

Детективы и триллеры

Фантастика и фэнтези

Любовные романы

Информация

Похожие книги на "Воскресение - русский и английский параллельные тексты", Лев Толстой

Лев Толстой читать все книги автора по порядку

Воскресение - русский и английский параллельные тексты отзывы