Максим Горький - Детство - русский и английский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Максим Горький - Детство - русский и английский параллельные тексты - бесплатно
ознакомительный отрывок.
Жанр: Русская классическая проза.
Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Детство - русский и английский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Максим Горький - Детство - русский и английский параллельные тексты краткое содержание
Детство - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Максим Горький, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
«Детство» — первая часть автобиографической трилогии, включающей также повести «В людях» и «Мои университеты», — художественное жизнеописание от лица ребенка, насыщенное событиями, поступками, мыслями и чувствами как самого главного героя, так и тех, кто его окружает.
Вы сможете словно наяву встретиться с детьми и взрослыми, чьи яркие и живые образы сохранила цепкая писательская память.
Вы сможете словно наяву встретиться с детьми и взрослыми, чьи яркие и живые образы сохранила цепкая писательская память.
Детство - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Детство - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Максим Горький
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| "She and I live quite separately now; we have nothing to do with each other." | - Мы с ней совсем разделились, у нас теперь всё порознь... |
| Grandmother, sitting under the window, was making lace with swift movements; the shuttle snapped gaily, and the pillow, thickly sewn with copper pins, shone like a golden hedgehog in the spring sunlight. | Бабушка, сидя под окном, быстро плела кружева, весело щёлкали коклюшки, золотым ежом блестела на вешнем солнце подушка, густо усеянная медными булавками. |
| And grandmother herself one would think she had been cast in copper was unchanged. | И сама бабушка, точно из меди лита,- неизменна! |
| But grandfather was more wizened, more wrinkled; his sandy hair had grown gray, and his calm, self-important manner had given way to a fuming fussiness; his green eyes had grown dim, and had a suspicious expression. | А дед ещё более ссохся, сморщился, его рыжие волосы посерели, спокойная важность движений сменилась горячей суетливостью, зелёные глаза смотрят подозрительно. |
| Laughingly, grandmother told me of the division of property which had taken place between herself and grandfather; he had given her all the pots and pans and crockery ware, saying: | Посмеиваясь, бабушка рассказала мне о разделе имущества между ею и дедом: он отдал ей все горшки, плошки, всю посуду и сказал: |
| "Here is your little lot, and don't you ask me for anything else." | - Это - твоё, а больше ничего с меня не спрашивай! |
| Thereupon he took all her old clothes and things, including a cloak of fox fur, and sold them for seven hundred roubles, and put the money out at interest to his Jew godson, the fruit merchant. | Затем отобрал у неё все старинные платья, вещи, лисий салоп, продал всё за семьсот рублей, а деньги отдал в рост под проценты своему крестнику-еврею, торговцу фруктами. |
| Finally the malady of avarice fastened upon him, and he became lost to shame; he began to go about amongst his old acquaintances, his former colleagues, rich merchants, and complaining that he had been ruined by his children, would ask for money to help him in his poverty. | Он окончательно заболел скупостью и потерял стыд: стал ходить по старым знакомым, бывшим сослуживцам своим в ремесленной управе, по богатым купцам и, жалуясь, что разорён детьми, выпрашивал у них денег на бедность. |
| He profited by their regard for him, for they gave to him generously large sums in notes which he flourished boastfully in grandmother's face, taunting her, like a child: | Он пользовался уважением, ему давали обильно, крупными билетами; размахивая билетом под носом бабушки, дед хвастался и дразнил её, как ребёнок: |
| "Look, fool, they won't give you a hundredth part of that." | - Видала, дура? Тебе сотой доли этого не дадут! |
| The money which he obtained in this way he put out at interest with a new friend of his a tall, bald furrier called, in the village, Khlist (a horsewhip), and his sister, a shopkeeper a fat, red-cheeked woman with brown eyes, dark and sweet like virgin-honey. | Собранные деньги он отдавал в рост новому своему приятелю, длинному и лысому скорняку, прозванному в слободке Хлыстом, и его сестре -лавочнице, дородной, краснощёкой бабе, с карими глазами, томной и сладкой, как патока. |
| All expenses in the house were carefully divided: one day the dinner was prepared by grandmother from provisions bought with her own money; and the next day it was grandfather who provided the food and his dinners were never as good as hers, for grandmother bought good meat while he bought such stuff as liver and lights and scraps of meat. | Всё в доме строго делилось: один день обед готовила себе бабушка из провизии, купленной на её деньги, на другой день провизию и хлеб покупал дед, и всегда в его дни обеды бывали хуже: бабушка брала хорошее мясо, а он -требуху, печёнку, лёгкие, сычуг. |
| They each had their own store of tea and sugar, but the tea was brewed in the same teapot, and grandfather would say anxiously: | Чай и сахар хранился у каждого отдельно, но заваривали чай в одном чайнике, и дед тревожно говорил: |
| "Wait! Wait a moment! . . . How much have you put in?" | - Постой, погоди,- ты сколько положила? |
| Shaking the tea-leaves out on to his palm, he would carefully measure them out, saying: | Высыплет чаинки на ладонь себе и, аккуратно пересчитав их, скажет: |
| "Your tea is finer than mine, so I ought to put in less, as mine is a large leaf." | - У тебя чай-то мельче моего, значит - я должен положить меньше, мой крупнее, наваристее. |
| He was very particular that grandmother should pour out his tea and her own both equally strong, and that she should fill her cup only as often as he filled his. | Он очень следил, чтобы бабушка наливала чай и ему и себе одной крепости и чтоб она выпивала одинаковое с ним количество чашек. |
| "What about the last one?" she asked, just before she had poured out all the tea. | - По последней, что ли? - спрашивала она перед тем, как слить весь чай. |
| Grandfather looked into the teapot and said: | Дед заглядывал в чайник и говорил: |
| "There 's plenty there for the last one." | - Ну, уж - по последней! |
| Even the oil for the image-lamp he bought separately and this after fifty years of united labor! | Даже масло для лампадки пред образом каждый покупал своё,- это после полусотни лет совместного труда! |
| These tricks of grandfather amused and disgusted me at the same time, but to grandmother they were simply funny. | Мне было и смешно и противно видеть все эти дедовы фокусы, а бабушке только смешно. |
| "You be quiet!" she would say pacifyingly to me. "What of it? | - А ты - полно! - успокаивала она меня.- Ну, что такое? |
| He is an old, old man, and he is getting silly; that 's all. | Стар старичок, вот и дурит! |
| He must be eighty, or not far off it. | Ему ведь восемь десятков,- отшагай-ка столько-то! |
| Let him play the fool; what harm does it do any one? | Пускай дурит, кому горе? |
| And I will do a little work for myself and you never mind!" | А я себе да тебе - заработаю кусок небойсь! |
| I also began to earn a little money; in the holidays, early in the morning, I took a bag and went about the yards and streets collecting bones, rags, paper and nails. | Я тоже начал зарабатывать деньги: по праздникам, рано утром, брал мешок и отправлялся по дворам, по улицам собирать говяжьи кости, тряпки, бумагу, гвозди. |
| Rag-merchants would give two greevin (twenty kopecks) for a pood (forty pounds) of rags and paper, or iron, and ten or eight kopecks for a pood of bones. | Пуд тряпок и бумаги ветошники покупали по двугривенному, железо - тоже, пуд костей по гривеннику, по восемь копеек. |
| I did this work on week days after school too, and on Saturdays I sold articles at thirty kopecks or half a rouble each, and sometimes more if I was lucky. | Занимался я этим делом и в будни после школы, продавая каждую субботу разных товаров копеек на тридцать, на полтинник, а при удаче и больше. |
| Grandmother took the money away from me and put it quickly into the pocket of her skirt, and praised me, looking down: | Бабушка брала у меня деньги, торопливо совала их в карман юбки и похваливала меня, опустив глаза: |
| "There! Thank you, my darling. | - Вот и спасибо тебе, голубА душа! |
| This will do for our food. . . . | Мы с тобой не прокормимся,- мы? |
| You have done very well." | Велико дело! |
| One day I saw her holding five kopecks of mine in her hands, looking at them, and quietly crying; and one muddy tear hung from the tip of her spongy, pumicestone-like nose. | Однажды я подсмотрел, как она, держа на ладони мои пятаки, глядела на них и молча плакала, одна мутная слеза висела у неё на носу, ноздреватом, как пемза. |
| A more profitable game than rag-picking was the theft of logs and planks from the timber-yards on the banks of the Oka, or on the Island of Pesk, where, hi fair time, iron was bought and sold in hastily built booths. | Более доходной статьёй, чем ветошничество, было воровство дров и тёса в лесных складах на берегу Оки или на Песках,- остров, где во время ярмарки торгуют железом из наскоро сбитых балаганов. |
| After the fairs the booths used to be taken down, but the poles and planks were stowed away in the boathouses, and remained there till close on the time of the spring floods. | После ярмарки балаганы разбирают, а жерди, тёс -складывают в штабеля, и они лежат там, на Песках, почти вплоть до весеннего половодья. |
| A small houseowner would give ten kopecks for a good plank, and it was possible to steal two a day. | За хорошую тесину домовладельцы-мещане давали по гривеннику, в день можно было стащить штуки две, три. |
| But for the success of the undertaking, bad weather was essential, when a snowstorm or heavy rains would drive the watchmen to hide themselves under cover. | Но для удачи необходимы были ненастные дни, когда вьюга или дождь разгоняли сторожей, заставляя их прятаться. |
| I managed to pick up some friendly accomplices one ten-year-old son of a Morduan beggar, Sanka Vyakhir, a kind, gentle boy always tranquilly happy; kinless Kostrom, lanky and lean, with tremendous black eyes, who in his thirteenth year was sent to a colony of young criminals for stealing a pair of doves; the little Tartar Khabi, a twelve-year-old "strong man," simple-minded and kind; blunt-nosed Yaz, the son of a graveyard watchman and grave-digger, a boy of eight, taciturn as a fish, and suffering from epilepsy; and the eldest of all was the son of a widowed dress-maker, Grishka Tchurka, a sensible, straightforward boy, who was terribly handy with his fists. We all lived in the same street. | Подобралась дружная ватага: десятилетний сын нищей мордовки, Санька Вяхирь, мальчик милый, нежный и всегда спокойно весёлый; безродный Кострома, вихрастый, костлявый, с огромными чёрными глазами,- он впоследствии, тринадцати лет, удавился в колонии малолетних преступников, куда попал за кражу пары голубей; татарчонок Хаби, двенадцатилетний силач, простодушный и добрый; тупоносый Язь, сын кладбищенского сторожа и могильщика, мальчик лет восьми, молчаливый, как рыба, страдавший "чёрной немочью", а самым старшим по возрасту был сын портнихи-вдовы Гришка Чурка, человек рассудительный, справедливый и страстный кулачный боец; всё - люди с одной улицы. |
| Theft was not counted as a crime in our village; it had become a custom, and was practically the only means the half-starved natives had of getting a livelihood. | Воровство в слободе не считалось грехом, являясь обычаем и почти единственным средством к жизни для полуголодных мещан. |
| Fairs lasting a month and a half would not keep them for a whole year, and many respectable householders "did a little work on the river" catching logs and planks which were borne along by the tide, and carrying them off separately or in small loads at a time; but the chief form this occupation took was that of thefts from barges, or in a general prowling up and down the Volga or Oka on the lookout for anything which was not properly secured. | Полтора месяца ярмарки не могли накормить на весь год, и очень много почтенных домохозяев "прирабатывали на реке" - ловили дрова и брёвна, унесённые половодьем, перевозили на дощаниках мелкий груз, но главным образом занимались воровством с барж и вообще - "мартышничали" на Волге и Оке, хватая всё, что было плохо положено. |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Детство - русский и английский параллельные тексты", Максим Горький
Книги похожие на "Детство - русский и английский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.