Владимир Домашевич - Нимфа

Корицкий открыл шампанское, налил в бокалы. Чокнулись, выпили. Вдруг он подхватился — и опять к своему портфелю:

— Это же надо! Совсем забыл про байкальского омуля...

Он достал пару вяленых рыбин, источавших приятный запах, и передал Веронике, переживая, что не вспомнил о них сразу.

— Дядя Паша, скажите, а вы к нам надолго при­ехали?

Корицкий оглянулся. Лика стояла у него за спиной и, видно, хотела еще о чем-то спросить. Но не спросила. Ловко пролезла под руку и села к нему на колени. Он обнял девочку за худые плечики и стал гладить темные блестящие волосы с белым бантом на затылке. Какое-то незнакомое прежде щемящее чувство охватило его на миг, до боли сжалось сердце. А девочка не спускала глаз с ка­питана — ждала ответа.

Корицкий взял себя в руки и спокойно ответил:

— Не знаю, Лика. Хочу еще проведать маму, давно не виделись.

— И у вас есть мама? — Ребенок был удивлен, что та­кой взрослый дядя тоже не обходится без мамы.— И отец есть?

— Отца нет. Умер мой отец...

— И у меня нет... Но мой жив,— не по-детски объяс­нила Лика.— Мой иногда приходит или звонит по телефо­ну... Я не хочу, чтобы он приходил. Потом мама долго плачет, не спит...

Корицкий тяжело вздохнул. Невольно вспомнился про­шлогодний случай. На именинах командира батальона со­бралось много гостей. Только расселись за столом, как в зал из кухни прибежал большой кот. Он ничуть не испу­гался шумной компании, преимущественно мужчин, прыгнул на колени к крайнему офицеру, от него к рядом сидящему, от того — к следующему и так прошел человек десять. Когда же оказался на коленях у Корицкого, по­медлил, словно узнал старого знакомого. Немного потоп­тался и лег, тихонько замурлыкал. Комбат, увидев это, сказал: «У тебя, капитан, доброе сердце, коль мой кот сделал такой выбор. Запомни это...»

А сегодня?.. Разве он, Корицкий, проявил к Лике ка­кое-то особое внимание или тепло? Нет. Разве что поса­дил в такси на переднее сиденье... Почему же потянулась сейчас к нему девочка? Разве она знает, какое у него сердце? Все это чепуха, просто ребенок соскучился по от­цовской доброте, ласке.

На пороге появилась Вероника с тарелкою в руке. Гля­нула на дочку, замерла, вдруг сорвалась на крик;

— Что ты себе позволяешь, Лика? — и выбежала на кухню.

Корицкий не успел ничего ответить. Девочка соскочи­ла на пол и побежала вслед за матерью.

— Чего ты, мама? Что я сделала?

— Разве можно садиться на колени чужому дяде?

Лика заплакала.

Гость встал и тоже прошел на кухню.

— Друзья мои, о чем у вас тут разговор? Кто кого обидел, а?

Лика стояла возле матери и вытирала глаза, мокрые от слез.

Вероника нежно погладила девочку по головке, ска­зала:

— Она знает, отчего плачет...— и уже спокойно доба­вила: — Ну, пора ужинать. Пошли в комнату.

Опять сели за стол. Ели дружно, с аппетитом. Много говорили, смеялись. А после ужина все вместе принялись наводить порядок.

Корицкий посидел еще с час, поговорил с Вероникой о работе, о жизни и, сердечно поблагодарив за гостепри­имство, ушел.

По дороге в гостиницу вспомнил прошедший вечер. Очень теплые чувства вызвала в нем Лика. На прощанье она сказала то, чего, по-видимому, не решилась сказать мать: «Приходите к нам почаще, дядя Паша». И это чи­стое, нежное «дядя Паша» звучало у него в ушах волшеб­ной музыкой. Все время стояла перед глазами Верони­ка — какая-то настороженная, вроде бы чем-то взволно­ванная. Казалось, она хотела что-то сказать — важное, нужное,— но вместе с тем не торопилась, сдерживала се­бя, словно боялась опередить события...

Вспомнил он и фразу, в которой звучали ирония и скрытый смысл — чтоб не поняла дочь. «Он теперь в уни­верситете, кандидат наук, доцент, отдает весь пыл своей души молодежи. Молодежь он любит, куда там». Кориц­кий понял, что это — о Ляховском.

О себе сказала такую фразу: «Не думала, что буду журналисткой. И теперь не жалуюсь. Много интересного, очень много. Моя самая близкая тема — школа, дети с тя­желыми характерами, разбитые семьи, матери-одиночки. Все это — мне на целую жизнь».

Корицкий шел, переживая одновременно радость и смутную тревогу. Вероника — Ника — Нимфа?.. Какое счастье, что он ее нашел! Столько времени прошло, а она ему стала еще дороже, милее прежнего. Тогда он смотрел на нее, как на недосягаемый идеал, теперь же она рядом. Конечно, годы оставили свой след. Оба много повидали, многое пережили. Навсегда ушли в прошлое голубые мечты студенческой юности. Но сегодняшняя встреча — такая желанная и сердечная.

Мог ли Корицкий с уверенностью сказать, что Верони­ка будет его женой?

Нет... Многое, очень многое зависело от нее. Но он постарается сделать все, чтобы давнишняя мечта стала явью.

1975 г.

Перевод Л. Соловья.