Рафаэль Альберти - Война начиналась в Испании

Топете. А я тебе говорю, что Священник — их связник, его давно нужно было повесить…

Сантиэстебан. Ну, ты и демигод… то есть демидог…

Мико( поправляет ). Демагог, дурья башка… Произнести как следовает не можешь…

Сантиэстебан. Так я ж почти не пил! Дай-ка чего-нибудь хлебнуть… Вот мы — он и я — говорили тут, что ты вообще против священников, как все вы в вашей фаланге… А бабы стали такие страшные…

Топете. Конечно, это к присутствующим здесь дамам не относится… ( Делает непристойный жест и указывает на девушек, сидящих за столом с Кобрисой. )

Мико. Дам надо уважать… ( Предлагает стакан вина одной из девушек; та ударяет его, вырывает стакан и обливает его вином. Мико хочет побить ее, но остальные девушки не дают ему это сделать. )

Маруха. Эй ты, хам! Вести себя не умеешь, пьяница!

Мико. Замолчи, а то убью! Подумаешь, какие! Предложил выпить этой… этой… Ну ладно, этой или другой, какая разница… Разве это оскорбление, черт побери? Это же гелантность…

Кобриса. Вы все перепились! Вам пора давно идти спать…

Карменсита. И не платите ничего!

Топете. Мы еще о-го-го! Хоть куда! А эти… эти увядшие маргаритки… только поглядите на них… ( Посылает им воздушные поцелуи. )

Карменсита. А ты пьяница, нахал, итальянец!

Сантиэстебан. Что-о? Итальянец — это оскорбление?

Пилар. Нет, что ты, совсем наоборот! Вот сказанул!

Мико( с налитой рюмкой ). Я пью… ( пьет ) за отсутствующего!

Топете( пьет ). А мы чтобы всегда пили!

Маруха. До бесчувствия!

Кобриса. Ты смотри, язык-то Не распускай, а то тебе его укоротят либо того хуже… Ты меня понимаешь! Эти люди очень плохие!

Пилар. Во как!.. И эти, и те…

Маруха. Какие — те?

Карменсита. Слушай, замолчи… Напились вы тут, что ли, женщины… Скажи лучше, кто это пришел с Колао?

Во время разговора в таверну вошли двое мужчин: один старик; из местных, по прозвищу Колао, другой — молодой человек, хорошо одетый. Идут и садятся в стороне за стол.

Берланга( подходит, чтобы обслужить их ). Что для вас?

Колао. Мне — что всегда, а сеньору…

Неизвестный. А мне пива…

Пьяные с недоверием смотрят на Неизвестного и переговариваются между собой.

Колао. Много народу погибло?

Неизвестный. Точно не знаем. Наверно, много. И раненых тоже.

Колао. Они пустили под откос поезд в тот самый час, когда взорвали динамитом склад.

Неизвестный. Я думаю, этим они не ограничатся. Но мы идем за ними по пятам. И непременно схватим. Особенно Нинью…

Колао. Это же зверь! Самая страшная из них! Раз-два — и ищи-свищи, а ее и след простыл! Я уж думаю, не призрак ли она…

Неизвестный. Мы этого призрака повесим на крепчайшей веревке, чтобы больше не исчез.

Колао. Чтоб уж навсегда исчез! ( Крестится. )

Неизвестный. Зачем вы это делаете?

Колао. Так просто… Кто его знает! Боюсь я ее, этой Ниньи…

Неизвестный. Только этого не хватало! Вы ее, наверно, ведьмой считаете…

Колао. Больше… Это сам дьявол!

Берланга подает.

Неизвестный. Не можете ли прекратить эту музыку?

Берланга( кричит визгливым голосом парню ). Эй ты, парень, перестань играть!

Мико. А то на тебе сыграют!

Неизвестный. Я имел в виду не этого паренька, а старую рухлядь ( о приемнике )…

Топете( стараясь завязать разговор с Неизвестным ). К нам приходят известия…

Неизвестный( пьет ). Пусть лучше не приходят.

Колао тихо объясняет что-то пьяным. У них сразу становится испуганный вид, говорят с Неизвестным заискивающим тоном.

Мико( быстро идет к приемнику, сталкивается с двумя другими пьяными, коупорые тоже спешат услужить Неизвестному ). Как скажете! Эту рухлядь и впрямь лучше не слушать!.. ( Выключает приемник ).

Маруха( тихо другим женщинам ). Я знала этого человека…

Карменсита( с горечью ). Наверно, в твои добрые времена…

Пилар. Пойди и поговори с ним. И мы все узнаем.

Маруха. Подождите. Оставьте меня! Я должна его вспомнить. Как его звали…

Входят на сцену со стороны поля и идут к двери таверны партизаны Вердинегрои Чамуско. На них крестьянская одежда, поверх — накидки, какие носят в горах.

Вердинегро. Так что сделала Нинья?

Чамуско. Просто невероятно, как быстро она все делает! Стоит с тобой рядом, глядь — а ее уже нет… Только видишь вспышку… много дыма… И понимаешь, что там была она…

Вердинегро. Войдем!

Чамуско. А этот Дон Пепин — надежный человек?

Вердинегро. Он из тех астурийцев, с тридцать четвертого года [100] Имеется в виду революционное восстание испанских трудящихся в октябре 1934 года, особенно жестоко подавленное в Астурии. . Мы тогда шли под землей, в темноте, ощупью жизнь искали…

Чамуско. Вы тогда из самого ада на четвереньках выползли…

Вердинегро. Ну так как? Ты готов?

Чамуско. Как штык!

Вердинегро. Тогда пошли!

Входят и садятся за стол. К ним хочет подойти Берланга, но ее опережает Дон Пепин.

Дон Пепин. Что принести?

Вердинегро. Они пришли?

Дон Пепин. Нет.

Вердинегро. А эти — кто?

Дон Пепин. Одного ты знаешь: это Колао или Выжатый — его так зовут, потому что он прошел — или его заставили — через все и от него одни выжимки остались; про другого я ничего не знаю, но могу предполагать.

Вердинегро. Священник придет?

Дон Пепин. Думаю, нет. За ним следят; он, считай, как заключенный. Но кого-нибудь пришлет.

Паренек играет на аккордеоне мелодию астурийской песни.

Маруха. Вот это я люблю. ( Поет. )

Пилар. Ха! Да ты и петь-то не умеешь, каркаешь как ворона! Уж лучше я спою вам хоту! ( Напевает. )

Вердинегро и Чамуско с беспокойством смотрят на Маруху.

Неизвестный( явно недовольный, спрашивает у Колао ). Кто она? Сюда много астурийцев ходит?

Колао. Она-то что. А вот эти двое мне не нравятся.

Топете( Пареньку ). Слушай, парень, с каких это пор у тебя стало получаться на аккордеоне?