Клайв Льюис - Письма Баламута - английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Клайв Льюис - Письма Баламута - английский и русский параллельные тексты - бесплатно
ознакомительный отрывок.
Жанр: Религия.
Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Письма Баламута - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Клайв Льюис - Письма Баламута - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Письма Баламута - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Клайв Льюис, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Есть два равносильных и противоположных заблуждения относительно бесов. Одни не верят в них, другие верят и питают к ним ненужный и нездоровый интерес. Сами бесы рады обеим ошибкам и с одинаковым восторгом приветствуют и материалиста, и любителя черной магии.
К. С. Льюис
Философская притча, местами грустная, местами ироничная, местами злая. Действительно глубокая и умная вещь
Письма Баламута - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Письма Баламута - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Клайв Льюис
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| The long, dull monotonous years of middle-aged prosperity or middle-aged adversity are excellent campaigning weather. | Долгие, скучные, монотонные годы удач и неудач - прекрасная рабочая обстановка для тебя. |
| You see, it is so hard for these creatures to persevere. | Видишь ли, для этих существ трудно быть стойкими. |
| The routine of adversity, the gradual decay of youthful loves and youthful hopes, the quiet despair (hardly felt as pain) of ever overcoming the chronic temptations with which we have again and again defeated them, the drabness which we create in their lives and the inarticulate resentment with which we teach them to respond to it—all this provides admirable opportunities of wearing out a soul by attrition. | Непрестанные провалы: постепенный спад любви и юношеских надежд; спокойная и почти безболезненная безнадежность попыток когда-нибудь преодолеть наши искушения; однообразие, которым мы наполняем их жизнь, наконец, невысказанная обида, которой мы учим их отвечать на все это, - дают замечательную возможность. |
| If, on the other hand, the middle years prove prosperous, our position is even stronger. | Если же, напротив, на средние годы придется пора процветания, наше положение еще сильнее. |
| Prosperity knits a man to the World. | Процветание привязывает человека к миру. |
| He feels that he is "finding his place in it", while really it is finding its place in him. | Он чувствует, что "нашел в нем свое место", тогда как на самом деле это мир находит свое место в нем. |
| His increasing reputation, his widening circle of acquaintances, his sense of importance, the growing pressure of absorbing and agreeable work, build up in him a sense of being really at home in earth which is just what we want. | Улучшается репутация, расширяется круг знакомых, растет сознание собственной значительности, возрастает груз приятной и поглощающей работы, и все это создает ощущение, что он дома на земле - а именно этого мы и хотим. |
| You will notice that the young are generally less unwilling to die than the middle-aged and the old. | Ты, вероятно, заметил, что молодые люди умирают охотнее, чем люди средних лет и старые. |
| The truth is that the Enemy, having oddly destined these mere animals to life in His own eternal world, has guarded them pretty effectively from the danger of feeling at home anywhere else. | Дело в том, что Враг, странным образом предназначив этих животных к жизни вечной, не дает им чувствовать себя дома в каком-либо еще месте. |
| That is why we must often wish long life to our patients; seventy years is not a day too much for the difficult task of unravelling their souls from Heaven and building up a firm attachment to the earth. | Вот почему мы должны желать нашим подопечным долгой жизни. Семидесяти лет только-только и хватает для нашей трудной задачи - отманить их души от Небес и крепко привязать к земле. |
| While they are young we find them always shooting off at a tangent. | Пока они могут чувствовать, что молоды, они всегда витают в облаках. |
| Even if we contrive to keep them ignorant of explicit religion, the incalculable winds of fantasy and music and poetry--the mere face of a girl, the song of a bird, or the sight of a horizon--are always blowing our whole structure away. | Даже если мы ухитряемся держать их в неведении о вере, бесчисленные ветры фантазии и музыки, картин и поэзии, лицо красивой девушки, пение птицы или синева неба рассеивают все, что мы пытаемся построить. |
| They will not apply themselves steadily to worldly advancement, prudent connections, and the policy of safety first. | Они не хотят связывать себя мирским успехом, благоразумными связями и привычкой к осторожности. |
| So inveterate is their appetite for Heaven that our best method, at this stage, of attaching them to earth is to make them believe that earth can be turned into Heaven at some future date by politics or eugenics or "science" or psychology, or what not. | Их тяга к Небесам столь сильна, что на этом этапе лучший способ привязать их к земле - убедить их в том, что землю можно когда-нибудь превратить в рай посредством политики, евгеники, науки, психологии или чего-нибудь еще. |
| Real worldliness is a work of time-assisted, of course, by pride, for we teach them to describe the creeping death as good sense or Maturity or Experience. | Настоящая привязанность к миру достигается только со временем и, конечно, сопровождается гордыней, ибо мы учим их называть крадущееся приближение смерти здравым смыслом, зрелостью или опытом. |
| Experience, in the peculiar sense we teach them to give it, is, by the bye, a most useful word. | Опытность, в том особом значении, которое мы учим их придавать этому слову, оказалась очень полезным понятием. |
| A great human philosopher nearly let our secret out when he said that where Virtue is concerned | Один их великий философ почти выдал наш секрет, сказав, что для человека "опытность - мать иллюзии". |
| "Experience is the mother of illusion"; but thanks to a change in Fashion, and also, of course, to the Historical Point of View, we have largely rendered his book innocuous. | Но благодаря моде и, конечно, Исторической Точке Зрения нам удалось в основном обезвредить этого автора. |
| How valuable time is to us may be gauged by the fact that the Enemy allows us so little of it. | Сколь ценно для нас время, можно понять по тому, что Враг отпускает его нам так мало. |
| The majority of the human race dies in infancy; of the survivors, a good many die in youth. | Множество людей умирает в детстве, из выживших многие умирают в молодости. |
| It is obvious that to Him human birth is important chiefly as the qualification for human death, and death solely as the gate to that other kind of life. | Очевидно, для Него рождение человека важно прежде всего как квалификация для смерти, а смерть важна как вход в другую жизнь. |
| We are allowed to work only on a selected minority of the race, for what humans call a "normal life" is the exception. | Нам остается работать с избранным меньшинством, ибо то, что люди называют "нормальной длиной жизни", - исключение. |
| Apparently He wants some--but only a very few--of the human animals with which He is peopling Heaven to have had the experience of resisting us through an earthly life of sixty or seventy years. | По-видимому, Он желает, чтобы некоторые (но не многие) из этих человеко-животных, которыми Он населяет небеса, обрели особенно строгий опыт сопротивления нам. |
| Well, there is our opportunity. | Вот здесь-то мы и не должны упускать возможности. |
| The smaller it is, the better we must use it. | Чем короче жизнь, тем лучше мы должны ею воспользоваться. |
| Whatever you do, keep your patient as safe as you possibly can, | И что бы ты ни делал, храни подопечного в безопасности, как только можешь. |
| Your affectionate uncle | Твой любящий дядя Баламут. |
| SCREWTAPE XXIX | ПИСЬМО ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОЕ |
| MY DEAR WORMWOOD, | Мой дорогой Гнусик! |
| Now that it is certain the German humans will bombard your patient's town and that his duties will keep him in the thick of the danger, we must consider our policy. | Теперь, когда ты знаешь наверняка, что немцы собираются бомбить город твоего пациента и обязанности погонят его в самые опасные места, мы должны обдумать твою тактику. |
| Are we to aim at cowardice--or at courage, with consequent pride--or at hatred of the Germans? | Что нам поставить задачей: его трусость, мужество, ведущее к гордыне, или ненависть к немцам? |
| Well, I am afraid it is no good trying to make him brave. | Ну, я думаю, что сделать его храбрым нам не удастся. |
| Our research department has not yet discovered (though success is hourly expected) how to produce any virtue. | Наш отдел научных исследований пока еще не открыл ни одного способа побуждать хоть к какой-нибудь добродетели (хотя здесь мы со дня на день ожидаем успехов). |
| This is a serious handicap. | Это серьезное препятствие. |
| To be greatly and effectively wicked a man needs some virtue. | Для сильной и глубоком злости человеку нужна еще и добродетель. |
| What would Attila have been without his courage, or Shylock without self-denial as regards the flesh? | Кем бы был Аттила - без мужества или Шейлок -без аскетичности? |
| But as we cannot supply these qualities ourselves, we can only use them as supplied by the Enemy--and this means leaving Him a kind of foothold in those men whom, otherwise, we have made most securely our own. | Поскольку мы не можем привить этих качеств, остается воспользоваться теми, которые привиты Врагом, что, конечно, дает Ему точку опоры в людях, которые без Него были бы полностью нашими. |
| A very unsatisfactory arrangement, but, I trust, we shall one day learn to do better. | Работать в таких условиях очень, трудно, но я верю, что когда-нибудь мы сможем делать это лучше. |
| Hatred we can manage. | Ненависть нам вполне по силам. |
| The tension of human nerves during noise, danger, and fatigue, makes them prone to any violent emotion and it is only a question of guiding this susceptibility into the right channels. | Напряжение нервов у людей во время шума и усталости побуждает их к сильным эмоциям, и остается направить эту уязвимость в правильное русло. |
| If conscience resists, muddle him. | Если его разум сопротивляется, запутай его как следует. |
| Let him say that he feels hatred not on his own behalf but on that of the women and children, and that a Christian is told to forgive his own, not other people's enemies. | Пусть он скажет себе, что ненавидит не за себя самого, а за невинных женщин и детей и что христианская вера должна прощать своим врагам, но не врагам ближнего. |
| In other words let him consider himself sufficiently identified with the women and children to feel hatred on their behalf, but not sufficiently identified to regard their enemies as his own and therefore proper objects of forgiveness. | Иными словами, пусть он чувствует себя достаточно солидарным с женщинами и детьми, чтобы ненавидеть от их имени, и недостаточно солидарным, чтобы считать их врагов своими и потому прощать. |
| But hatred is best combined with Fear. | Ненависть лучше всего комбинируется со страхом. |
| Cowardice, alone of all the vices, is purely painful--horrible to anticipate, horrible to feel, horrible to remember; Hatred has its pleasures. | Трусость - единственный из пороков, от которого нет никакой радости: ужасно ее предчувствовать, ужасно ее переживать, ужасно и вспоминать о ней. |
| It is therefore often the compensation by which a frightened man reimburses himself for the miseries of Fear. | У ненависти же есть свои удовольствия. Часто она оказывается ценной компенсацией, возмещающей унижения страха. |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Письма Баламута - английский и русский параллельные тексты", Клайв Льюис
Книги похожие на "Письма Баламута - английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.