Шерман Гадэс - Разнообразие видов. и другие истории

– Если б такое случилось со мной…

Продолжительная пауза заставила её вновь спросить:

– Ты не знаешь?

– Я бы, наверное, умер от тоски. От бесконечной боли внутри… Но всё же тянул бы как-нибудь свой век, потому что ценю то, что дано Богом. Важно не полученное нами, Кэти, а как мы этим распорядимся.

– И ты навсегда отказался бы от счастья, от нормальной жизни? Ведь близкий человек не увидел бы в тебе… Тебя самого. Только ложную внешность, не соответствующую действительности.

– Я бы старался помогать ему, делать ради него всё, что в моих силах. Даже если бы он так и не узнал, какую роль я играю в его судьбе.

– Ты осуждаешь меня…

– В церкви говорят, что медицина должна исправлять врожденные аномалии, когда существует угроза жизни, и оказывать своевременное лечение. Я родился, уже имея гемолитическую анемию и, если бы не врачи, долго бы не протянул… Но ведь хирургия вмешивается не только в экстренных случаях, когда речь идёт о главном. Она влияет и на качество жизни. Почему, если у ребёнка есть лишние пальцы на руках, мы берёмся удалять их?

– Чтобы он нормально развивался.

– Да. Мы стремимся помочь природе. Медицина и биология борются с тем, что человечество само же и натворило, потому что очень многое зависит от генетики, которую мы губим с каждым годом всё больше. Твоя ситуация мне кажется аналогичной. Когда иного выхода нет, нужно оперативное лечение.

– А пастор? Он говорит тебе другое?

– Мы с ним не обсуждали это, Кэти. Не из-за моих страхов или опасений, просто… О чем здесь беседовать? Это другое. Слишком личное.

– Сегодня Ани звонила… Она переживает за меня. Знаешь, мы с ней ходили по магазинам, и она помогала мне подбирать одежду, косметику. Все происходило у неё на глазах…

– Она хорошая подруга.

– Верно. У меня не доставало знаний и опыта, потому что до двадцати всё приходилось скрывать. Особенно на службе.

– Ты и в армии была?

– Ага. Вот, посмотри. Узнаешь?

Я с волнением взглянул на несколько снимков из альбома – юноша в форме возле боевой техники и он же, начищающий до блеска тёмный автомобиль. Черты его ангельского, полного доброты лица показались мне знакомыми, но… Не больше.

– Можно решить, что у тебя есть брат, – я улыбнулся, вернув фото.

– Ани тоже так говорит, – кивнула девушка. – Мы с ней поболтали насчёт пересадки волос и сделали вывод, что к концу будущего года, возможно, я уже буду ходить без парика. Хотя сомневаюсь.

– А, ясно. По правде сказать, я как-то и…

Она махнула рукой.

– Мужчины вообще в этом плане невнимательны. Да и к чему тебе думать, искусственная у меня шевелюра или нет?

– Вроде поддельных зубов, – я рассмеялся и указал на один из них во рту. – Вот ненастоящий сидит, а скажешь? Свой я потерял на судне. Буквально раскрошился.

– Зато у меня натуральная грудь, – тоже смеясь, произнесла Кэтрин. – Не такая выдающаяся, как у некоторых, но хоть что-то. Я пока хочу воздержаться от синтетики.

– Вряд ли она нужна тебе.

– Ты думаешь?

– Ну, тётки со здоровенным бюстом по телеку… Не знаю, – я улыбнулся, почесав затылок. – Это далеко не всегда красиво. И для здоровья не супер.

– Но у Бет наверняка не было проблем с размером…

– Ты же её не видела, Кэти. Она обычная девчонка. В подростковом возрасте доставала всех своими комплексами, рыдала по углам. А потом пришло время, и она просто перестала париться, достаточно ли у неё стройные ноги и гладко ли выбриты подмышки. «Блин, Марк! – сказала она мне. – Я ношу свитер и не вылезаю из джинсов. Кто посмеет упрекнуть меня, когда все вокруг одеваются точно так же?»

Девушка улыбнулась и покачала головой.

– У тебя водилось много подружек?

– Серьёзно было только с Бет. В семье думали, что мы поженимся… Но, к счастью, у нас не сложилось. Мы совершенно не подходим друг другу.

Я взглянул на Кэтрин.

– А ты встречалась с кем-нибудь?

– Женщинам моего рода сложно завязать нормальные отношения. Мне нравились парни, сколько себя помню. Я украла у соседской девочки куклу Кена и представляла, что мы гуляем с ним по парку. Наблюдала за тем, как одеваются взрослые леди, как хорошо они выглядят. Как готовят и ждут мужей с работы. Читала книги. Поговорить обо всём начистоту мне было не с кем.

– А потом?

– Потом я пробовала встречаться с ребятами из клуба. В то время мне предложили написать статью в журнал для квиров, и я согласилась.

– Да, ты говорила.

– Наша дружба складывалась не слишком удачно… Среди геев я не ощущаю себя своей, не нахожу комфортной среды. Понимаешь? Всё-таки они чужие для меня.

– Ну… Они же не в восторге от женщин, – кивнул я, улыбнувшись.

– Да. Они не воспринимали меня, как мне бы того хотелось. И вдобавок я убеждена: когда бородатый парень надевает платье, это неправильно. Будь или мужчиной, или девушкой, но не чем-то средним.

– Я тоже категоричен на этот счёт, Кэйт. Люди будут судить о тебе по всяким клоунам, по газетной шумихе, но им и в голову не придёт, что человек, изменивший пол, рассуждает о гендерности совершенно консервативно.

– Так и есть.

– А ты сталкивалась с проблемами в армии?

– Да, но страшных случаев удалось избежать. Мне повезло. Пожалуй, самое неприятное случилось в прошлом году, когда здесь появились хулиганы и разбили окна на первом этаже. Они измазали краской дверь, кричали гадости до приезда полиции. Я очень испугалась, Марк. Хорошо, что они не успели забраться в дом, иначе меня могли убить. Ты ведь не знаешь, что многих девушек вроде меня убивают.

– Господи… Что же за подонки?

Я невольно обнял её, шокированный столь ужасными подробностями.

– Увы, но неприятный случай может произойти в любой момент. Вспомни, как в галерее на нас пялилась старуха. Мне было так стыдно перед тобой…

– Не представляю, что случится, если я вдруг потеряю тебя.

– Просто не думай об этом, Йоави, – она погладила мою руку. – Ботаников ведь тоже не очень любят, правда?

– Да уж!.. – выдохнул я. – В школе со мной никто не общался, и по сей день не могу сказать, что у меня есть близкие друзья. Я всегда шёл сам по себе. Учёба, книги, кружки. Потом университет… Мне классно общаться с профессорами, которым под восемьдесят. У нас общий язык, общее стремление сделать мир лучше благодаря науке. Я не понимаю, как можно пойти и напиться где-нибудь, валяться на скамейке, словно бродяга… Как вести себя хуже скотины, а потом гордиться собой…

– Тебя били когда-нибудь за то, что ты не похож на других?

– Да, всего пару раз. Но я отделался скорее испугом.

Мы некоторое время молчали, погруженные воспоминания. Наконец, я улыбнулся и взглянул на девушку.

– Эй… Не грусти.

Заметив сумки под лестницей, я вспомнил, что хотел спросить ещё в начале.