Шерман Гадэс - Разнообразие видов. и другие истории

– Не вполне, – признался я. – Вы говорите загадками. Позвали для разговора, а теперь пускаете в ход шарады.

– Вы будто с Луны упали, мой милый! – воскликнула Ани. – Я же только что вам всё разжевала. Кэтрин была мужчиной, Китом. Теперь она стала женщиной. Ну, то есть почти. Там есть ещё кое-какие нюансы, она сама вам расскажет, если захочет.

Я удивлённо взглянул на Ани и после паузы громко рассмеялся.

– Стоило с вами увидеться ради такого! Да вы прямо мастер!..

Несмотря на продолжительный хохот, лицо собеседницы оставалось предельно серьёзным.

– Вы ведь не считаете, что я… Начну верить в какие-то глупости? Кэйт – потрясающая! Она… Знаете, даже…

Ани молчала, наблюдая за моим поведением.

– …Тут и говорить не о чем. Не с завязанными же глазами я с ней встречался! Сколько раз мы сидели рядом, ну это же чепуха!

Женщина вздохнула.

– Тогда спросите у неё. Только не вздумайте унижать. Вы и представить не можете, насколько ей трудно.

Я снова рассмеялся, но уже не так весело. Ани медленно направилась по дорожке в сторону ярко освещённой улицы. Опомнившись через минуту, я нагнал её и раздражённо выкрикнул, что она слишком глупо шутит, что нельзя заниматься клеветой и распространять подлую ложь за спиной близкого человека, но подруга Кэйт больше не проронила ни слова.

Тем вечером я уже не заснул. Да и на другой тоже. В голове постоянно крутились слова этой странной интриганки – они абсолютно не походили на правду, никаким образом! И в то же время… Я тщательно вспоминал все обстоятельства нашего с Кэйт расставания, проведенных вместе дней и долгих бесед. Какая деталь, какая мелочь ускользнула у меня из-под носа? Ведь я часами смотрел на неё, показывал фото, сделанные во время путешествий, прогуливался по музеям и на улице, сидел рядом в театре. Мы постоянно находились с ней в тесном контакте. Как же могло сложиться, что всё это время Кэтрин обманывала меня, и она вовсе не та, за кого себя выдаёт? Помню, тогда при первой встрече её голос на кухне показался мне немного резковатым, однако данное ощущение быстро прошло. К тому же она всегда говорила тихо, нежно, по-особому выразительно, извлекая звук из глубины, но он нисколько не портил общего впечатления, наоборот, придавал ей своеобразный шарм – и вряд ли бы я когда-нибудь заподозрил нечто неладное. А волосы? А руки? Да, крупноваты, но у моей бабушки, выросшей на ранчо и ухаживавшей за лошадьми, они вряд ли когда были миниатюрнее. Что касается роста, Кэйт всё-таки пониже меня, хоть и не намного, а поскольку во мне около шести футов, значит она вполне вписывается в нормальные рамки. Я достаточно занимался биологией, анатомией, когда-то сталкивался с описанием подобных случаев, но всё это лишь теория, далёкие от реальности примеры. Когда такое происходит с тобой – дело меняется. Мне никогда не доводилось напрямую видеть аналогичные или хотя бы близкие к ним ситуации, я не посещал гей-бары, среди моих родственников и друзей никто не собирался менять пол, вряд ли кто-либо из них вообще задумывался о чем-то похожем. Наводить справки на кафедре мне даже и в голову бы не пришло, ведь мало ли Том с приятелями начнут распускать слухи о неожиданных пристрастиях парня, который «готовится потрясти научное сообщество». Дутой славы хватало и без их стараний. Я не стремился к скандалу, потому что работал и жил в консервативных кругах, чьи представители не особо радовались тенденциям всеобщей терпимости. Хотя открытых гомофобов тоже не наблюдалось, но… Не от того ли, что «чужаки» в наших рядах мудро сохраняли молчание?

Я не знал, что и думать. Если Ани всё-таки сказала правду, значит Кэйт целенаправленно вводила меня в заблуждение и оправдывать её нельзя! Видя, что нормальный, приличный парень неравнодушен к ней, она проигнорировала вероятные последствия, чтобы в итоге заставить его страдать ещё больше. Ведь признайся она тогда, я бы, наверное, вряд ли ещё застал её где-нибудь в другом месте. Что мешало ей откровенно поговорить со мной? У неё было столько возможностей для беседы… Какой дурацкий, чудовищный маскарад! Разве можно им заниматься? Впрочем, припоминая наш диалог, думаю, Кэти всё-таки мучила совесть, её терзали неподдельные страхи и отсутствие полного доверия ко мне. Может, она решила, что я испытаю фатальный ужас и побью её, как делают всякие отморозки? Пожалуй, я и впрямь мог поступить подобным образом. Хотя нет, нет, конечно. Но и сейчас я шокирован до предела, а что произойдёт, если мне предстоит убедиться, что она – действительно мужчина? Наверное… Наверное… Боже, я не знаю! Теперь, после трезвых рассуждений многое становилось ясным. А именно, почему она промолчала. Ведь у неё найдётся десяток веских причин ни о чём не рассказывать мне. Но вот если Ани солгала, что тогда? Ради чего и… Почему нашлась столь глупая оболочка для сокрытия истины? Гораздо легче выдумать иные вещи, чем подобное бредовое объяснение. Скажи: «Она нашла другого.» И всё, точка!

Я очень расстроился из-за услышанного в парке. Профессор, увидев моё состояние, велел немедленно сесть на больничный, чтобы набраться сил перед важными мероприятиями. Впереди появилось пять свободных выходных – невиданная прежде роскошь, которая вовсе не прельщала. Думаю, старик слишком переоценил мой вклад в развитие науки, однако в виду его расположения я пользовался особыми привилегиями, не доступными большинству обычных ребят. Вечером, в сотый раз обдумав слова Ани и прокрутив в голове наше расставание с Кэйт, я нанял такси и приехал к её дому. Постоял немного, глядя на зажжённый свет, и вскоре ушёл. Мне нужно было узнать правду, но я слишком боялся, что окажусь не готов. Через сутки поступил точно так же – добрался до соседней улицы, побродил немного, огорченно вздохнул и, не найдя в себе смелости, побыстрее перешёл на другую сторону. На третий вечер я замёрз и поравнялся с окном – хозяйка заметила, что кто-то околачивается возле её жилища, после чего приблизилась сбоку к раме и отдернула кружевную тюль. Я испугался, опустил глаза и не видел, смотрела она на меня или нет. Потом отошёл в сторону, долго топтался на месте, но всё-таки дёрнул дверное кольцо.

– Кто там? – раздался знакомый голос.

– Это… Марк.

Тишина. Я уже посчитал, что она не откроет.

– Заходи.

Яркий свет заставил сощуриться.

– Ты не убить меня пришел?

– Нет, – я в смущении уставился на свои ботинки.

– Тогда располагайся.

Кэйт вовсе не горела желанием пристально изучать мой внешний вид. Когда я заметил, что она тоже смотрит куда-то вниз и поглядывает на своего гостя лишь мельком, мне сразу стало легче. Я представлял на её месте парня, но фантазия у меня, очевидно, не дотягивала до нужного уровня. Мы побеседовали немного о делах, о работе. Всё нейтрально, очень сдержанно и предельно холодно. Повернули друг к другу лица только пару раз. На сердце лежала горечь. Не знаю, как ей, но мне было больно от этого. Я крайне разочаровался – в ней или в себе, не понял даже… Воспринимать Кэтрин иначе, как Кита, не получалось. Мне оказалось не под силу увидеть в интересной, опрятной, ухоженной даме загримированного типа с длинными волосами, разговаривающего фальцетом и носящего юбку. Что-то здесь не складывалось.