Петр Альшевский - Блокноты Гоа

Серые тучи черным не равны, о равенстве перед лицом Пита Джи завели под зонтом захватившей отвлеченной темы.

Белорусские номера, здесь – это фактически нонсенс, поинтересоваться кем он был, видится весьма познавательным.

Занимающиеся искусством создают водные резкие повороты.

Заструилась по руслу. Произвела отражение.

Без погружения ему не очиститься.

Базельская Пивная Лошадь резкими точными словами доказывает, что ничего не делать прекраснее всего.

Восхитительные мотоциклисты, параллельно несущиеся на одном заднем колесе, пожалуй, не те беспробудно пьющие байкеры с пляжа Вагатор.

Плавание под разваливающимся небом требует стальных нервов, суровый малыш, самокат на месте трясущий, иди ко мне, поныряем.

Поскитаться в дальнейшем по какой земле ты думаешь? По ханаанской?

Нашей зимой я упал бы в снег, и по мне Бритвенный Саночник, впечатления о нашей встрече он бы увез положительные.

Хасан Лечо лечит, лечит, нескрываемо переживает, что никак долечить не может.

Когда на меня плавно, я отскакиваю вертикально. Круто заложивший истребитель собьет меня в виде всем улыбающегося дракона.

Не мучайся со мной, Дженни. Неподъемным драгоценным камнем я думаю лежать до завтрашнего внезапного всплеска.

Без каски на объект не входить. Веселый у них бар, если на входе такое повесили.

Опустить ладонь.

Вернуться в Дханурасану.

Изобрази для меня кобру, настроившуюся себя ужалить.

Дольше дыхание не задерживай.

Ожерелье из отрезанных ушей Далай-Ламе, нет, не пойдет.

Муравей Хименес распространялся о севильских ночах.

Были бы кастаньеты, непонимающие махилы ему бы, боюсь, настучали.

Непокорная бесхвостая порода.

Беспричинную удовлетворенность в себе не воспитал.

На Гоа такие коровы не водятся.

Отколоться от льдины, своим ледяным телом от нее отплыть, разрыв с обществом дарит чувства испытываемые при награждении.

Повязала шарфик по грудь. Вошла в океан. Седая пенистая грива качается в ритме танцующих на берегу по-ирландски.

Новый завоз рома. Только завтра Кубинец Кажется Кубинец и его отряд вывезенных в колбах фиделей все с полок смели.

Мудита в фантазиях.

Опробование каляьн-домбивлийского Напитка Не Знающих Горя.

Неудачный выход из положения.

Прославляется имя поросенка Фрикбрика. Преобладает сила воображения

Пристав к пожарным, уговорил их взять меня с собой, горящее правительственное здание предлагаю объехать, первым делом в квартал бедняков.

Шею повернуть. Взгляд через левое плечо выдерживай предельное количество времени.

Он алкает бесчувственности.

Ревматические боли не излечил.

Каракули на стене пьяный Кришна.

Я настаивал на танцевальной нежности, Сушилла предпочитала пожестче, меня потянуло поговорить про раздавленный в Сринагаре орех.

Кончал артефакты.

Бывал и менее светоносным.

Прислонился довольно удобно, но голова отбита, она ноет. Из магазина вытаскивают пакетами. У Освальдо Ноттингема упакованный сэндвич с тунцом.

Выпала ложка. Вероятно, это мысль о продолжающейся веками казни демонического барабанщика Бруно Брубейла Бру меня так на себя переключила.

Память о дальних предках?

Знаки используют нечитаемые.

Принес пачку рецептов, при нас подписывает и раздает, он притворяется доктором, а я за гонконгского тяжелоатлета себя выдам.

Тягал на реке Шэньчжэнь.

Переписывал мировые рекорды.

Не обо мне тебе говорят?

Хасан Лечо приник к передающему папоротнику. Несколько сверхинтеллигентных дам с акустическими гитарами поднялись на сцену, чей задник – выглядывающая из джунглей пантера. О планетарных катаклизмах Хасану еще не пришло, распевная песенка на четыре голоса, я бы сказал, шотландская, «Берега в предгрозовом покое», по-моему, если бы у меня отрасли длинные волосы, Сушилла собрала бы их в хвост, попыталась срезать тупым лезвием, я бы воспринял безразлично. Чуть-чуть больно, подумаешь, сигарета не тухнет и слава огню, во мне он, небо знает, более-менее горит, барбекю из души не делает, Хасан Лечо намерен организовать тусовку только для взрослых. Детей на оргию распорядится не впускать. Бездельничающий двенадцатилетний паренек к нему бы поплеваться зашел, а кого-то постарше он не заманит. Бюджет мизерный, колонки глухие, уши хозяина оттопыренные, Хасана слишком я вниз. К девяностолетнему наставнику юношества Мукулу Киришпади я уважительнее? В уютном заливе случаются кораблекрушения. Считавшийся ужаснейшим байдарочником доходяга оказался замечательным каратистом.

Укладывал соперников пяткой.

Технике нигде не учился.

Попросил Абсолюта помочь, подарить шанс рассчитаться с заносчивыми триумфаторами, прослышав об его успехах, заинтересовавшиеся гребцы-гегемоны заявились обмениваться ударами в голову и в живот. Нокаутированных уносили, а мертвых хоронили.

Нечеловеческой мощи поддержка. Я, Боже, тобой восхищен. Убогих вытягиваешь наверх, а сильных не переносишь?

Отношение наподобие этого – к наступившему утру налившийся вчера Хасан Лечо относится будто бы оно ногу ему отдавило.

Уинстон Черчилль не похмелился.

Чарльз Фокс не преминул.

Во Вселенной имеются молекулы и родственные им политики. Мрачные оценки закономерны. Идет развитие.

Трепетная моя Дженни, в моей добродетели прошу тебя не сомневаться. Меня заставили упасть. С ураганом ты общайся, идиотом его не считая. Монах нахлобучил шляпу, запел кантри, основание зашаталось. Оно у меня из спресованных облаков.

По следам от дождя пойдем, ступни обдерем, притормози, я за сигаретами забегу.

Шкипера Часто Тонущих Кораблей по усам не узнать. Он регулярно меняет их форму и перекрашивает.

Знатная, Шкипер, с тобой с тобой махила. По комплекции напоминает букву В.

Булку пальцем насквозь.

Я, любимый, заделаю.

Не нужно, в дыру я увеличительное стекло и на звезды.

Проголодаюсь – поем.

При отсутствии свежих данных о космосе упор на зрение.

Ты используешь сильный прием.

Катящийся букет собирает пыль закончившегося романа. В ремонте сотовых смеялись над тем, что им Христо принес.

Разламывались хребты.

Это было мобильным.

Провода от столба в четыре стороны, искать новую любовь я в одну из них.

В бассейне фонарики. Брошенная кобра летит. Сомнения в вечной любви тебя не посещают? Из купленного мною хлеба торчат ранящие крюки. Солнце не различает, баллада о нерасторжимой связи между мной и Сушиллой слушателей находит разуверившихся, с унылыми лицами требующих повторить, подтащить меня, парализованного, к краю я попрошу их критикующие романтизм копии.

Меня видели с клюшкой для гольфа. Разжившись деньгами и потеряв любимого человека, я брал лунку за лункой, упивался везением новичка, за победу со мной спорил мадридский отец троих детей. Мелькнувший надо мной Иисус в его пользу решил.