Петр Альшевский - Блокноты Гоа

Пермяк уехал на трамвае.

Уехал в Перми.

Есть ли в Перми трамваи, Освальдо Ноттингем просит у меня уточнить.

Понурившийся пермяк помещал голову между коленей

Летаргия тела.

Что за диагноз?

Эгоист я в средней степени. Индийский сыр панир я бы со шпинатом.

За кусок сыра, я знаю, люди соглашались на неприятные вещи.

Он лизнул мне большой палец. Палец на ноге. Она меня поцеловала и, вихляя бедрами, ушла с другим. Туфли для тенниса. Вторую подачу я бы принял. По висящим ушам лизнувший относится к спаниелям. Прелестная женщина. От переживаний духом я укрепляюсь. В заведение Некурящего Абрама с собаками, по-моему, не пускают. Окурки выметаются гневно. Коктейли неосновательные. За воровство алкоголя избит бармен Крсна, идеологом преступной группы он назвал пианиста.

Тревога в сладковатых пассажах.

Некурящий Абрам, считаю, чист.

Влезать в намечающееся разбирательство настроения никакого. Позволить им руки ему ломать? Мировое еврейство его не прикроет, а я никуда не денусь, вступлюсь.

Героини порно.

Токсины отчаяния.

Желаю не дергаться. С бейсболистом в шторм не поплыву.

Скотовладелец Лочан придет к тебе забрать свою корову.

А я-то думаю, кого я на крыше жду.

Кирпич для облицовки могилы?

Болтающих о расчленении Хасана Лечо поведем смотреть на него, храпящего в обычной целостности.

Чайник за стеклом. Оставь, где он есть. Да не получится у тебя его к себе на кухню, он музейный экспонат.

Улица удлинилась, фара мне на часы, на них три часа. Видимо, три ночи.

Арандхати зависима от йони.

Невозможно не услышать ее взывания о фаллическом изгнании тоски, перекрывшей ей кислород.

Передумавший Морпех-Транвестит в исканиях трапа на звездолет.

Ракшасы удачливее.

Судороги я не предотвратил.

Не забирайся ко мне на подоконник, котам я слушать Вагнера не даю, Хасан Лечо позволил и поллица у него расцарапано.

Некурящий Абрам посмеивается, однако эти слухи, полагаю, верны. Израильские шпионы на Гоа завелись.

Камнями в поезда. Надрывный эпизод жизни влюбившегося раввина.

Папоротники серпам я не сдам.

Приму могущественный образ Экологического Саддама.

Машина в луже.

Угонщик дергает прохожих просьбами резиновые сапоги ему одолжить.

Аптечная махила забегала, улыбку не нацепила, Кубинец Кажется Кубинец с физиономией, прикрытой длинными спутанными волосами, давление измерить зашел.

Затопленная пекарня.

Фанту с коксом не пью.

Сунули манчестерскую газету, сказали на двенадцатой странице смотреть.

Слава тебе, слава всем, радуюсь Кришне, радуюсь с Кришной.

О триппере там статья.

В черных шароварах? У близко знакомой мусульманки их позаимствовал? Связь с нею я бы не выпячивал. Ветку оттянул, не оторвал, за насилие над деревом мне бы по башке настучать. Я ложусь, жду кувалд, песок не очень горячий. Глобальное похолодание до Гоа дотянулось? Закину вопрос в небеса, почешу себя под шортами, с жизнью я, по-моему, справляюсь. Грызу антенну, вызываю помехи, телевизионная тарелка в наводнение спасательной шлюпкой тебе не послужит, в лавке изысканных сладостей «амьенскую антенну» мне в два слоя обертки.

Кусочки бисквитной лани.

Пойло с медом и имбирем.

Заскочивший ковбой «Техасский Позор» отрывисто высказался на фарси.

Иранского связного на мой взгляд поприветствовал.

Тяжелый Боксер воинственным игроком в американский футбол пробивался к любви. Недозволенным приемом он остановлен.

Блокнот №4

Током меня не ударило. Нижняя половина окна занавешана полотенцем.

Сушилла скачет на мне с выставлением на обозрением всего, что выше бровей.

Опустевший счет.

Наказание за грехи.

Меня связывает следование принципам достойного человека.

Бритвенный Саночник блаженствует.

Нестройный порядок потока.

Балуудран и Дарувардадум. Оба имени ничего не означают.

Электричество мне не нужно, из великих открытий я бы его вычеркнул, в плюс сорок без кондиционера просидел и, пардон, не в себе.

Поросенок Фрикбрик на бочок. Изыщи возможность привстать, ты на асфальте поджаришься.

Дом завершается тремя звездами, их взгромоздили и укрепили.

Забравшись туда, мы займем оборону, как на баррикадах.

Выпрошенная тишина.

Я не умираю.

С Болонкой Величиной с Вагон можно отбиться не только от комаров.

Куда ты сунешься на своей сказочной карете, здесь же все перекопано.

Набей рот рисовыми шариками.

Приоткрой, и я тебя сфотографирую, отправишь матери доказательством, что в Индии ты живешь сытно.

Мерцание костра.

Не моей курткой воняет. С меньшим запахом она бы горела.

Дай мне послушать саксофон, не сбивай музыканта воплями об огненной геенне.

Местонахождение Первого храма Гора?

На погружение со связанными конечностями я не решусь. За пятьсот рупий и вечно нуждающийся Мерукан бы не стал. У него все проблемно, но изображать трезвого перед соблазняемой учительницей рисования он не должен, а мне безразличие к ней не выпало, попавшим под ее обаяние, я скрываю выпитый ром, а рома я, она бы поразилась, сколько. Брови у нее жидкие, ноги небритые, она направляет в меня волейбольный мяч, и я отбиваю, хочу затащить ее в постель, не упиваться и не укуриваться – ее принципы. Если с ее принципами, она сейчас находится на Гоа, женщина она грандиозная, натуральная шизофреничка, в пламя мне бы не прыгать, но я, взгляните на меня, разбегаюсь.

Непредсказуемость ловли на человечность. Говорил, что расстраиваться из-за груди ей ни к чему, в античности каноны красоты знали, но все переиграно, утвержденный и закрепленный взгляд на идеальные пропорции признан устаревшим, будущие создатели моды пожелают, и вздымающиеся под бюстгальтером слегка разные полушария, не останавливаясь, в дамки пойдут – пластической хирургией добиваться их дамочки станут.

Не в запредельном отдалении.

Возможно, очень скоро.

Канал MTV dance у тебя в номере есть?

Я оттолкнулся от бортика. Купил резиновый шланг. В день совершения покупки помнил о шланге до вечера. Танцы, бассейн, сегодня, шестнадцать лет назад, по полкам я, подожди, разложу. С тобой? С тобой, с твоими выскакивающими из гробов льежскими родственниками, с кем мне танцевать?

Стопы, колени, ягодицы. Лошади, ослы, лошади. Фары сопровождали ее до дома, и она подумала, что водитель войдет за ней.

Открывай вино.

Мы его не купили.

А это что стоит?

Кровь христова, бро.

Наступи на меня слон, я бы сразу умер, а пермяк сидит за столом, внешне неизменившимся.

Линия становится ломкой. Мне думается, учительницу преследовал выписавшийся из больницы друг ее мертвого жениха.

Между мной и океаном столько земли. Выкуренный косяк, увеличив расстояние, принуждает меня к лени.