Петр Альшевский - Оставь компас себе

Я не ухожу, потому что за мою находку благодарность мне полагается. У самих ума не хватит – после моего напоминания поблагодарят.

Не благодарят они меня, давно прошедшим прошлым считают.

Мое выступление, господа. Затяжным постараюсь не сделать.

Ваш мячик для вас нашел я, промолвил я крайне жестко. У меня дома женщина, но я не к ней – я к дерьму приближался. Заприметив нечто, что было предположительно вашим. Если и не вашим, то никак не моим. Но я направился, через отвращение переступил, мячик опять у вас, но он к вам не припрыгал – я его вам вложил. По совести вам бы передо мной в поклоне. Допустим поклон на словах. Благодарственная открытка в грязных разводах… царапающий усами благодарственный поцелуй! Не целуйте меня. И на открытку не разоряйтесь. По-русски смущаетесь – по-грузински скажите. Парень ты пренеприятнейший, но за мячик тебе спасибо. Неотвязный урод ты, конечно, но за мячик мы тебя благодарим. Я хоть до утра простою, но причитающееся мне от вас услышу. Я дурак, я козел, но мячик я вам нашел! какая-то собака нагадила, но я полез и мячик для вас вытащил! мячик я вам, а за мячиком гам. Издается, поскольку сочится из ран… нанесенных обидой. Мячик нашел, потом в ад я сошел – моя непрерывная песенка о мячике, кажется, недейственна.

У напуганных грузин клюшки на изготовку, от меня, на почве мячика повредившегося, отмахиваться они намерены без снисхождения, из чувства справедливости я не отступаю, благодарности все-таки жду, им бы, разумеется, увидеть мою спину, но они видят грудь, ее непреклонную выставленность они, похоже, понимают превратно. Буйственным настроем позиционируют.

Происходящее вокруг я воспринимаю адекватно. Не может не вызывать уважения!

Вокруг происходит… да не особенно что-то происходит. Заснеженная скамейка, припаркованная шкода, снегом она не засыпана – ездили на ней, наверно, недавно. Если и не ездили, то чистили – почистили и не поехали.

Возможно, сейчас поедут.

Передаю сообщение. Выскочившая из подъезда женщина с болтающимися ушами в шкоду садится.

Болтание ушей у нее, конечно, не собственных – на шапке у нее уши. А в квартире, что в подъезде, откуда она ошпаренно вынеслась, у нее, вероятно, любовник.

Он аристократичен. Принадлежностью к другой нации экзотичен.

Елда-хан!

Наравне с манерами поразил и размерами. Непривычно масштабным овладением связность мысли порвал, и девушка чувствует, что ей с ним великоплепно, но ей нужно бежать, от наслаждения спасаться, ну и вбивание только что, мое настроение оно усилило – меня влечет не останавливаться, но меня же и выталкивает, Елда-хан прекрасно оснащен и очень компетентен – мне с ним замечательно, однако я не с ним. Естественно, я с ним, но у меня… как же мощно он меня… у меня машина на улице. Будь благоразумной и трахайся! я бы это и делала, но у меня машина, а машины угоняют, и мне… разноцветные бока. У моей машины? Перекрасили ее что ли? Не машину, а меня, не перекрасили – подменили, с Елда-ханом не я, поскольку я бы уже умерла, а-а! а-а!… а она держится. Она? По-моему я себя запутываю. Да, Елда-хан, да! Чрезвычайные трудности у меня, я думаю. Меня, меня, меня! Елда-хан, как молотом, мое мясо изнутри отбивает. Из его логова я улечу, я не хочу, секс в ледяном море! Его не хочу? Но я же не тюлень, с чего мне хотеть в критических температурах… если я тюлень – Елда-хан охотник на тюленей. Словно на вулкане я с ним! Прожаривает меня, тюленя, меня, тюлениху, он охотник, что прожаривает и отпускает, он изливающийся в меня непрерывным потоком Елда-хан…

Вы благодарности за мячик от нас ожидаете?

Меня о шкоде, о девушке, о Елда-хане, по полной программе меня. Мои мозги по любви в кусты завели и… сейчас пришло, что вчера я на одежду потратился – на носки. На мои мозги, наверно, страшно смотреть. Среди видений прошлого – переезд ко мне дамочки, до сих пор, между прочим, со мной живущей. С грустным перевязанным чемоданом она ко мне. Он не от времени рассыпается – у него замки выворочены. Я у дамочки спрашиваю, и она мне говорит, что таким его в магазине приобрела. Около Военной Прокуратуры Бийского гарнизона данный магазин. Всяческую товарную дефективность в него свозят, и покупатели разбирают. Их поумерившие амбиции мозги заточены на выгоду, а мои под стражу не взяты, в полете они свободном, они на месте, но в голове чего-то не хватает.

Носки я купил не рваные, не в том магазине, и пару или две – так называемую, коробку на год. Девяносто пар в нее набито. Были и черные, но после пронизанного обдумыванием выкуривания «Явы» я выбрал белые: в газетном киоске я в белых носках, блестяще я воистину, мои носки, конечно, никому не узреть, но покупка у меня все же из побуждений пошиковать – не стирая, выбрасывать. Предвкушаю, что год я проведу от моего обычного отдаленный. Мне уготовлено вставлять обезволенной дамочке, натягивать белые носки, в киоске отработаю и вновь секс – это должно стать правилом!

Молодецки ее оттрахав, ее я в сон, а сам телевизор смотреть; недавно я наткнулся на зарубежный канал, где мне начали втолковывать, что искусственный, смысловой, логический язык линкос изобретен голландским математиком для сношения с внеземными цивилизациями – дамочка сопела.

В выпирающей устойчивости сопения вскрикнула.

Прибавь!

Звук прибавить?

Она отвернувшаяся, сопящая, по большинству признаков она спит, но вероятно и сопение недовольное, совершающееся в фазе бодрствования, с повышенным вниманием мне к ней надлежит – в оттенки вслушиваясь. Ритм дыхания ухватить, проскальзывающие подхрапывания вычленить, телевизор я приглушу, чистоту улавливания он загрязняет, прибавь! – крикнула она вновь.

Я за телевизионный пульт, но не прибавил – последовавший храп убедил меня, что она спит, и ее обращения не ко мне, а к кому-то во сне, и если это я, я могу ответить ей и будучи неспящим, к примеру я ей скажу, что в любви к тебе мне не прибавить, а весе пожалуйста, но с тебя королевские торты, пирожные а ля Наполеон…

Прибавь же, слон ты бесстыжий!

Я, девочка, еще не растолстел, и слоном ты меня не по факту, ну что за девочка! особенности существования во сне не предоставляют реального шанса прознать, что у другого в мозгах творится: о наборе веса я только подумал, а она уже говорит, что я слон, говорит, что мне опять необходимо что-то или в чем-то прибавить, возьмусь ли я утверждать, что произносимое ею непременно мне адресовано? Она слону, но слону, который из семейства слоновых – Индия, наверно, ей снится. Принцессой, лианы макушкой задевающей, она на слоне, а на почтительном отдалении от нее обросший бродяга в лохмотьях, завшивленный лобок почесывающий и высокородной красоте хвалу воздающий.