Кейт Андерсенн - Счастливые Ботинки. Сказочная дилогия

– Мне говорили сегодня верить в чудеса, но…

– Вот и замечательно, – перебила я ее. – Я не буду все делать за тебя, как это сделала моя коллега для Золушки, ты можешь переодеться и самостоятельно.

Глаза Мателинк все же загорелись. С запозданием ее гнев сменился восторгом:

– Какое красивое! – она подбежала к моему творению и схватила обеими руками, прикладывая к себе и кружась. Да уж, лоб красноват. Вот так мне удалось… Никогда еще такого не было. Тем более, так…

Но тут Мателинк спросила, понурив голову:

– Но у меня нет приглашения… – я величаво протянула ей листок из предусмотрительно мною нашитого на юбку кармана. Она засветилась радостью:

– Но как же…

Я остановила ее:

– Поспеши одеться, бал уже начался.

– Да, да, – Мателинк побежала во внутреннюю комнатку. И меня неприятно озарило. Туфли! Ну, как я не подумала, что ей понадобится нечто вроде хрустальных башмачков?! Я приподняла свою юбку и печально посмотрела на замечательные белые танцевальные туфельки, отделанные нежно кружевом, я выкопала их в одном из сундуков. Эх, ладно, если делать чудо, так уж делать, а фея и босиком танцевать должна смочь. Остается надеяться, что размер ноги у нас схожий.

Мателинк счастливо выплыла из комнаты, платье хоть и не идеально село, но я специально там пояс сделала, так что выглядела она великолепно. Я как раз очистила туфли от пыли моего леса и подала ей:

– А это туфли.

– Ах! – ну, чисто Золушкина реакция, хоть она ее и не любит. Ура, с ними проблем не возникло. А, может, моя Золушка слишком тактична, чтоб о них заявить? Нет, пожалуй, судя по захлопнутой двери, в присутствии такта ее не обвинишь.

– Во дворец отправишься пешком. Я не стала упрощать тебе задачу и создавать карету, – дала я напутствие, усадив ее на стул и собирая ее длинные пшеничные волосы в высокий хвост. Не особо я умею делать прически, да и время поджимает, а хвост может вполне подходяще выглядеть в любой ситуации. Китайской резинкой я прочно закрепила его и слегка расслабила волосы с боков (я так всегда делаю, что придает хвосту более романтический вид, хотя, пожалуй, название у него самого далеко не романтичное – конский хвост) и подняла преображенную правнучку сводной сестры Золушки.

– Я не ограничу тебя временем до полночи. Кареты у тебя не будет, а с платьем ничего не станется до утра. Веселись, сколько захочешь.

– Но как же… – Мателинк посмотрела на свое платье, уверенная, что его срок годности не может быть столь долог.

– Можешь оставить его себе, – пожала я плечами.

– А если королевская семья узнает, кто я? – в страхе воскликнула девушка.

– Ну, никто тебя не просит подходить к принцу и признаваться ему в этом. Раз между вами такая вражда.

– Да, вражда, – Мателинк легко подлетела ко мне, пылко обняла и чмокнула в щеку, сияя счастьем: – Спасибо тебе, фея!

– Да не за что, – покраснела я слегка от гордости за результат своих стараний. – Наслаждайся балом. Ну же, беги.

Она побежала к двери, но на полпути оглянулась, чтобы вновь одарить меня окрыленной улыбкой. Однако благодарность не задержала Мателинк надолго. Словно бабочка, упорхнула она за дверь.

Я облегченно вздохнула. Что ж, сбылась моя идея. Но, ведь я тоже должна отправиться на бал. Босиком, так уж сложилась ситуация, что тут поделаешь. Я уже как-то ходила по городу босиком.

Я отыскала в доме Мателинк зеркало и критически окинула себя взглядом. Мое длинное платье скрывало отсутствие туфлей, что было уже неплохо. Свободный покрой, широкая легкая юбка, причем не одна, талия подчеркнута поясом. В целом очень даже ничего, хотя здорово было бы, чтоб ребра не торчали так в стороны над талией… Но это особенности анатомического строения, что поделаешь. Лицо… гм. Румяно-красное, как всегда, когда оно не отдает мертвенной бледностью. Его неброским украшением являются два глаза, которые даже вроде как сияют. Я распустила волосы. Ну… облик сойдет для того, чтобы появиться на балу достойно своего имени.

Мой взгляд упал на корзинку с булочками. М..м.. за чудо можно и угоститься одной… О, какое счастье!

Ах, как сверкал дворец! Я не знаю, откуда в сказке взялись такие инновации люминесценции, но сиял он ярче и переливистее, чем я когда-либо видела. А, может, все дело просто в том, что мне не приходилось бывать во дворцах на праздниках. Да, видимо, просто в этом.

Я отряхнула крошки от вкуснейших булочек с платья, лица и волос. Внутри явно играл целый оркестр. Ну, конечно, так быть и должно. Что за бал без оркестра?..

Я ступила на мраморные ступени, что внушительной и, в то же время, изящной массой взбирались наверх. Они оказались гораздо холоднее еще не потерявших тепло дня неуклюжих камней мостовой. Я облизала пересохшие губы. Только б не опозориться. Важней, казалось, нет ничего, только вот, в момент опозоривания об этом я забываю, а оттого оно потом и случается, и бьет прямо сзади под коленки, наблюдая, как я хватаюсь за воздух руками, пытаясь устоять, но в тщетности своих попыток валюсь наземь, и после боюсь подняться и показаться из пыли, в которую меня втоптала жизнь, пусть это даже случилось лишь в моем воображении. Эх, что-то я рано упала духом. Огромные сборища людей всегда пугали меня, но даже тогда я была хотя бы частью этих самых людей, а теперь… я была другой, несколько отдельной формой жизни, так что в этот момент я могла дать волнению, охватившему все мое существо, хотя бы моральное право на существование.

Я встала у входа, приложив руки к выскакивающему, стремящемуся обратно в тихий лес, сердцу и, пытаясь унять это его стремление, голосом рассудка повторяла себе, что я дала обещание, а его надо сдержать.

Сейчас, по закону жанра, я войду в зал, приковывая взгляды. Кто-то да заметит, что обуви на мне нет. Кто-то отметит, что платье смешно сидит, и что я не изящна. Все обратят внимание, что двигаюсь я не особо уклюже, и пойдет… Нет! Я не могу. Я резко развернулась и подбежала к перилам.

Но тут входные двери медлительно с шумом распахнулись. Я обернулась и… встретилась взглядом с… принцем Эдвардом, по-юношески переживательно о чем-то запыхавшемся.

– О, фея Какатоесть, вы пришли! Я так боялся, что вы не придете! Идемте же! – и он подал мне руку.

Никогда бы не призналась, но я была ему безмерно благодарна, что он взял на себя труд ввести меня в общество. Сама бы я ни за что…

Мы вошли, пройдя пару коридоров, в танцевальный зал. Вернее, в его верх. Традиционно вниз, в саму залу, вела резная лестница, словно специально устроенная для того, чтобы прибывших можно было провожать и рентгенировать оценивающим взглядом. Точно, когда я приподниму подол, эти оценщики не упустят босые ноги.