Олег Поль - Остров Достоверности

* Видимо, 3 часть.

В представлении морализирующего диалектика вселенная как бы растягивается в бесконечный ряд существ, расположенных на различных ступенях лестницы, инволюции — эволюции и вечно восходящих к совершенству по единой бесконечной лестнице. Вот почему подобные лица склонны к мысли о трансмиграции или перевоплощении душ.

«Диалектика рациональной физиологии»*, т. е. рассуждения из общих лишь понятий без помощи опыта (в духе Фихте — Гегеля) приводят к солипсизму. От нее нет перехода к действительности или ко вселенной, которая существует. «Диалектика рациональной психологии» (описана автором в начале 2-й части книги) приводит к принципиальному эгоизму (например у Штирнера — Ницше), потому что из природы монады как отдельного жизненного центра не может следовать никакая иная деятельность, кроме беспощадно эгоистической. От нее нет никакого перехода к точке зрения нравственности или вселенной, которая должна существовать».

* Описана автором в начале первой части книги.

«Диалектика рациональной пневматологии» (3-я часть) приводит м.б. лучше сказать — к нигилизму в духе Будды — Толстого). От нее нет места к Христу и Его Церкви, — там видим лишь нирваническое море, поглотившее все капли.

Что касается «Диалектики рациональной теологии» (4-я часть), то ты о ней уже читала в начале части четвертой.

Для пояснения сущности диалектики приведу слова автора о «материализме» в разговоре со мной. (Вопрос о «материализме», конечно, второстепенный и неинтересный вопрос философии, отчего мы на эту тему говорили (с О.) только один раз в течение пяти минут).

«Мы же зависим от материи, правда, зависим! Но нет «зависим, зависим, зависим всегда, везде, во всем!» Так один факт заслоняет человеку все на свете и образуется целое мировоззрение». (Добавлю, что потому прав был известный черносотенец Джугашвили, когда сказал, что «диалектика есть душа материализма»).

Существует множество всяких диалектических мировоззрений и теорий, потому что существует множество ограниченных рационалистов с шорами на глазах, которые не склонны проверять рассуждения наблюдением мира. Разумеется, такие люди, как Будда или Толстой были гениальными мыслителями, а не только диалектиками).

В познании природы человек бывает поэтом, в нравственности — мудрецом, в историческом настроении мистиком, в религии — аскетом. Например, утверждение, что этот мир не создан Богом, но возник в результате некоего грехопадения человека и вселенной, что мы виновны в существовании времени, пространства, вещества, как тяжелой массы и т. д. — есть утверждение мистическое.

Заключение третьей части книги гласит: «не совершается спасение никем, кроме Церкви Христовой».

1. Метафизика истории еще не завершает круга знания о спасении. Она открыла спасение, которое совершается, но еще надлежит исследовать, что мы должны делать, чтобы приобщить мир к совершаемому Богом спасению. Предстоит найти новые аксиомы, аксиомы религии.

Первая глава должна показать недостаточность исторического знания, — недостаточность мистики, ибо из него не видно, каковы должны быть наши действия. Нам еще неизвестно, как воспользоваться во спасение кладами жертвы Христовой, как достичь богопознания. Историческая метафизика учит о спасении, которое совершает Бог, но не открывает, какова должна быть деятельность спасения, совершаемая человеком вместе с Богом.

2. Образ изложения — как и в первых главах предыдущих частей. Сначала дать диалектическое продолжение исторической метафизики, рациональную теологию. В результате рассуждений должно получиться нечто вроде баптизма — некое рационалистическое христианство. Затем, в согласии с установившимся методом — обращение к наблюдению. Наблюдение открывает, что есть в человеке силы, которые не могут быть объяснены из схемы рациональной теологии. Это — пре-исторические отношения личностей, любовь Небесного Иерусалима. Чрезвычайно трудно высказать все это в ясных понятиях, но нужно. Как первая часть не могла объяснить нравственной деятельности духовных сил, так вторая не истолковала исторических настроений, так третья не знает «области чистой фантазии» (по нашей терминологии), не ведает множественности взаимоудивляющихся личностей.

Таков общий путь размышления — сначала открывается мир колючих монад (ч.1), потом под все монады подбрасывается общий голубой ковер — единство во Вселенском Духе, и раздельность монад почти растворяется в тумане (ч. II). Потом все обращается ко Христу, к трагедии падения и спасения (ч. Ш); наконец открываются отношения Бога и твари и между отдельными творениями его — всеобщее взаимоизумление (ч. IV).

3. Это взаимоудивление — тайна св. Троицы. В третьей части ничего нет о св. Троице, там Бог вообще скрыт за Христом побеждающим. Только во взаимоудивлении личностей — их жизнь, не наскучивающая, вечная. И Бог в трех лицах. Но все это должно быть сказано в главах 2-й и 3-й, здесь указываю на это лишь для того, чтобы видеть, к чему вести рассуждения. В первой же главе должен быть дан только образ христианина без св. Троицы, христианина, который весь стоит в области истории, который построил дом на Голгофе и живет в нем со всем семейством, искупленный Спасителем. Созерцание одного исторического момента, поклонение спасению, а не самой личности Христа, как предмету изумления, как пречудному и преславному.

4. Во всей книге, собственно, только раскрывается понятие личности. В начале я принимаю определение личности, как монады, и последовательно открываю в личности свойства, необъяснимые из монады. Если в начале системы все личности отталкиваются, в конце оказывается, что они не могут жить друг без друга. Надо как-то показать, что христианство без этой радости о бытии другого бедно, что покаяние и радость о прощении еще не все. Ведь после прощения начнется вечная жизнь, как она возможна? Как возможно упокоение в Боге? Как возможно место злачно, место покойно, отнюдуже отбеже болезнь, печаль и воздыхание? Что там делать? Вот это-то и должна объяснить часть четвертая. И потому, вслед за главой «Рациональная теология», где описывается бедное христианство, должна быть помещена глава «Личность». Без мистики личности христианство неизбежно вырождается в юридическую теорию заслуг (своих или Христовых) и наград, точнее, ограничивается этой теорией.*

* Значит, здесь эта первая глава еще не написана.

1. Всякое знание, если оно непосредственно, есть интуиция личности, если же опосредствовано, то посредником является личность и знание опирается на доверие к передающему, следовательно, на адекватную интуицию его личности. Это верно как в отношении знания, передаваемого от человека к человеку, так и в отношении всякого знания вообще. Простое чувственное восприятие предполагает доверие к монадам органов чувств.