Cake Cat - Багряное Пламя [СИ]

- Тогда сделайте всё возможное, чтобы его остановить, - рассеянно кивнул Сервий, - сделайте так, чтобы по возможности ни один из моих солдат не пострадал от магии Килмара.

- Для этого я и здесь.

Я допил своё вино и, распрощавшись со всеми присутствующими, вышел обратно в зимнюю стужу. Сервий не особо поверил в мою историю, а его офицеры и вовсе смотрели на меня как на умалишенного. Однако легат всё-таки решил перестраховаться, и потому я получил возможность воплотить в жизнь свой замысел. Время с этого момента начинало играть против меня, и здесь я остался совсем один, без возможности получить хоть какую-нибудь поддержку. Мало убить Килмара, нужно еще избавиться от его духа, дабы он больше не смог найти себе новое воплощение. Затем предстояло спасти Августина, найти Альвина и забрать Мелиссу, после чего бежать прочь из гибнущего Ауреваля. План мой походил на гору стульев, поставленных друг на друга, и единственное, до чего я пока смог додуматься – это копье с серебряным наконечником, с помощью которого станет возможным нанести Килмару смертельную рану. Но выйдет ли он на честный бой? Наверняка. Именно этого требовал от него Закон. И я от всей души надеялся на то, что моих сил хватит для того, чтобы выйти из этой схватки победителем.

Руки мои, всё еще покрытые болезненной коркой, слушались уже гораздо лучше, и смертельная бледность отступила, сменившись здоровым румянцем. Лекарь, осматривавший меня сегодня утром, выглядел крайне озадаченным, я же лишь сослался на извечное благоволение высших сил в лице светоносного Антартеса. Такое объяснение явно не устраивало прагматичного целителя, однако сомневаться в моих словах он не смел, боясь быть обвиненным в ереси. Вера и неверие удивительно тонко переплелись в этих людях: многие из них для себя давно уяснили тот факт, что высшие силы покинули этот мир, даже Антартес, не выдержавший испытание временем, однако перед лицом друг друга выказывали удивительную набожность, а инакомыслящих преследовали по закону, будто пытаясь убедить самих себя в том, что бог до сих пор жив и наблюдает за каждым их шагом.

К вечеру я заполучил в свои руки нужное мне оружие: длинное кавалерийское копье с серебряным наконечником, который раньше был частью штандарта легиона. Слишком мягкий и ненадёжный металл, однако выбора у меня нет, и придется испробовать именно этот способ. Почему-то мне казалось, будто Килмар связан выбором физического тела так же, как связан и Законом равновесия, и потому не мог сотворить себе неуязвимую оболочку. Оборотни почти невосприимчивы к обычному оружию, однако бессильны перед серебром. Тот, кто создал их в незапамятные времена, наверняка руководствовался этим же пресловутым равновесием, не позволяющим одной силе стать абсолютной. А поскольку из всех монстров и нечисти, что я знал, облик Килмара походил больше всего именно на описание оборотня, решением моё казалось довольно очевидным. Ему хотелось честной битвы. И он ее получит.

К тому времени, когда снегопад окончательно прекратился, я уже разжился полным доспехом катафрактария, отличным боевым конем и оружием помимо серебряного копья. Биться в конном строю я конечно давным-давно разучился, поскольку, отучившись в императорской военной школе, я так и не поступил на военную службу, и кроме сомнительного учебных боёв, в которых участвовал больше десятка лет назад, никакого опыта у меня не было. Но в этот раз биться в строю как обычный катафрактарий от меня и не требовалось. Ударный отряд под командованием Авла, любезно приютившего меня в своей палатке, должен был сопровождать меня на поле битвы, чтобы в случае появления Килмара проложить мне к дорогу через войско неприятеля. Также серебряных копий удостоились еще шесть человек, составляющих внутреннее кольцо получившегося латного кулака, которому предстояло пробить доспехи врага и вырвать его сердце.

Меня смущала лишь выбранная легатом Сервием тактика. Он будто бы одновременно доверял мне, но в то же время не воспринимал всерьез, поскольку не собирался отсиживаться за стенами лагеря, а вознамерился атаковать войско Корнелия первым. Разведчики докладывали, что семь тысяч воинов мятежного стратега остановились в трех часах пути отсюда, прикрыв фланги лесным массивом, с двух сторон прижимающимся к тракту. Со стороны снимающегося лагеря было видно только кажущиеся игрушечными на таком расстоянии фигурки людей, блестящие их доспехи и темную зелень деревьев за их спиной. Сервий собирался атаковать так, будто противник представлял собой не хорошо обученную армию ветеранов, железом и кровью заслуживших право на эту землю, к тому же имеющую поддержку со стороны высших сил, а лишь толпу крестьян, какими он считал всех, кто называл себя стратиотами.

- Клин из полутора тысяч катафрактариев продавит центр их войска, - расхаживая перед своими офицерами, но будто бы разговаривая сам с собой, Сервий задумчиво поглядывал вдаль, где уместилось войско противника, - Тяжелая пехота пойдет одной фалангой шириной в пять рядов, ветераны – по центру, дабы окончательно развалить их строй и прижать к лесу этих землепашцев. Примипил, я рассчитываю на твою центурию в этом деле. В это время вспомогательные алы легкой кавалерии обойдут их с флангов через лес, а затем ударят в тыл, чтобы ни один мятежник не смог уйти. Остальные войска пусть ждут в резерве, потому как, я думаю, у нас на эту бойню уйдет не больше получаса.

Короткая речь Сервия оказалась встречена одобрительным гулом. Никто не посмел высказаться против его безусловно «блестящего» плана. Пожалуй, про легата Сервия Магна также верно было суждение «ведет сражение будто играет в солдатиков», поскольку каждый из его воинов представлялся ему не более чем куклой, исполняющей приказы. Большая часть его сражений, оканчивавшихся победой, представляли собой кровавую бойню, поскольку действия Сервия, пусть даже интуитивно-гениальные, никогда не были рассчитаны на сохранение как можно большего количества жизней его солдат. Там, где опытный полководец отступит, чтобы ударить в наиболее подходящий момент, Сервий бросит свои войска в убийственную атаку, пожертвовав их жизнями ради сиюминутной победы, не имеющей никакого значения для войны в целом при таких масштабах потерь.

Построившись, легионы двинулись в атаку, на ходу развертывая боевые порядки согласно плану Сервия. Я, вместе с моим старым знакомым декурионом Авлом, двигался позади плотного строя тяжелой пехоты. Позади нас маршировала вспомогательная пехота, лучники и арбалетчики, которые вроде как должны будут во время сражения держаться позади и ждать, пока основные силы расправятся с неприятелем сами. Прямо перед нами – сдвоенная центурия примипила легиона, центр войска, которому предстоит побыть в роли молотка, вбивающего клин в тело противника. Нервы мои натянулись до предела, и под весом тяжелого доспеха, от которого за долгие годы уже успел отвыкнуть, я чувствовал себя неуютно. Где-то там впереди притаился Килмар, и я чувствовал на себе его тяжелый взгляд, хотя пока и е мог различить кошмарный силуэт оборотня. Всё видимое войско Корнелия оказалось пешим, и это открытие мне очень не понравилось: я отлично знал, что у фемного ополчения была как минимум одна банда тяжелых всадников и еще три – легких, а если врага не видно, это еще не значит, будто его нет совсем. Густой ельник, в который упирались фланги стратиотов, мог скрывать под своими раскидистыми ветвями всё, что угодно, и, похоже, темный покровитель Ауреваля сейчас скрывался именно там.