Венди Хиггинс - Сладкое зло [litres]

Он перестал говорить и устремил глаза к потолку.

— Как давно всё случилось, а сердце болит до сих пор.

Я потерла его руки, чтобы ободрить, и он продолжал.

— Шло время, к нам приходили новости о сотворении земли и человека. Люцифер посылал наверх лазутчиков, а потом осмелел и стал посылать мятежных ангелов, чтобы они настраивали людей против Творца.

Внезапно он вскинул голову и устремил взгляд на что-то за моим плечом. Из горла у него вырвался странный шепот с присвистом, а глаза вспыхнули ярко-красным. Я отдернула руки.

Когда отец снова посмотрел на меня, его глаза выглядели совершенно нормально.

— Извини, — проговорил он обеспокоенно. — У них, вообще-то, нет права работать на моей территории.

Я промолчала, потому что ни слова не могла из себя выдавить. Весь эпизод занял не более двух секунд, но страшнее его я еще ничего не встречала. Было ли это нечеловеческое шипение речью на языке демонов? Я огляделась — нет, кроме меня никто ничего не заметил.

— Я не хотел тебя пугать, но, знаешь ли, этот разговор — вовсе не для их ушей.

— Да. Просто я не сразу поняла, потому что не вижу их.

— В самом деле? — Он беспокойно наморщил лоб и сдвинул брови. — Это может оказаться проблемой.

Я дотронулась до цепочки, подаренной Каиданом. Дрожь никак не унималась.

— Могу, конечно, ошибаться, — сказала я, — но твой рассказ звучит для меня так, как будто ты в действительности почитаешь Бога. Хотя я не понимаю, как такое возможно, учитывая… твою специальность.

Я опустила глаза, надеясь, что это не прозвучало оскорблением.

— Считаешь, нелепо вышло? — Его рот искривился в язвительной усмешке. — Я заслужил ад. Меня слишком легко удалось сбить с истинного пути.

Его руки все еще лежали на столе раскрытыми ладонями вверх. Я вложила в них свои руки и ощутила крепкое пожатие.

— Так вот, я из кожи вон лез, чтобы попасть наверх, потому что у меня была своя тайная цель. Я услышал, что к каждому человеческому существу приставляют ангела-хранителя, и мной овладела мысль о возможности снова свидеться с Мариантой. Что-то в моем мрачном усердии, по-видимому, произвело впечатление на Люцифера, потому что в восемнадцатом веке я оказался на земле с заданием склонять людей к злоупотреблению определенными веществами и постепенно вырабатывать у них вредные привычки.

Упоминание о наркотиках заставило меня вспыхнуть от стыда. Цвета ауры я предусмотрительно держала спрятанными, но контролировать лицо было труднее. Отец перешел на шепот:

— Я очень преуспел — боюсь, слишком. Понимаешь, мало стать повелителем, надо еще удержаться в должности, и тут приходится стараться изо всех сил. Впервые попав на землю и увидев человеческие души, пойманные в ловушку физической формы, я ужаснулся. Создания, достойные восхищения, поистине сотворенные гением и любовью, они никак не могли сладить с собственными телами. Работать с ними было очень легко. Я стал путешествовать по всему миру, потому что так мог видеть больше ангелов-хранителей — сотни, тысячи. Только ради этого мне и стоило продлевать существование. Всё остальное я давно уже потерял.

И однажды, семнадцать лет назад, я отправился в городок неподалеку отсюда, под названием Хемет, навестить одного из своих дилеров. Вошел к нему в дом… Я никогда не забуду это мгновение. Дьявол, до чего же она была хороша собой! Я увидел ее, когда она склонилась над лежащей на матрасе в углу без сознания женщиной. Та свернулась калачиком и казалась очень маленькой — сперва я даже подумал, что это ребенок. Ты такая же пигалица.

Он крепче сжал мои ладони и перевел глаза на область солнечного сплетения — туда, откуда появляется аура, — и спросил:

— У тебя ведь есть сильная тяга к наркотикам, да?

Я кивнула, и он печально покачал головой.

— Вижу. Это двойное проклятие: ты унаследовала его и от меня, и через материнские гены. Тебе, должно быть, туго приходится.

— Я привыкла. Тело может испытывать влечение, но разум лучше знает, как поступить.

— Хорошо. Рад это слышать.

— Спасибо, — я стиснула его пальцы. — Прошу тебя, рассказывай дальше.

— Здесь начинается лучшая часть этой истории. Марианта что-то шептала этой женщине, словно мать ребенку, у которого жар. Я взял беднягу на руки и вынес из дома — никто там даже внимания на это не обратил. Никто, — он хмыкнул, — кроме ее ангела-хранителя, кроме моей Марианты. Она видела, что я такое, но не сразу поняла, кто я. И совершенно охре… то есть стала драться, как бешеная, — отбивала свою подопечную. А потом узнала меня.

Последние слова он произнес с таким обожанием в голосе, что у нас обоих одновременно навернулись слезы. Мы поглядели друг на друга, рассмеялись, вытерли глаза и снова соединили руки.

— Мы с Мариантой отвезли женщину в местную гостиницу, привели ее там в порядок. Она целые сутки не приходила в себя, а когда вернулась в сознание, стало понятно, что дело зашло слишком далеко: тело погублено непоправимо, душа в нем едва держится. И мы оба знали, что если женщина умрет, Марианта должна будет проводить ее душу в загробный мир, а после этого уже не сможет снова попасть на землю. Значит, мы никогда больше не увидимся. И Марианта, готовая на всё, лишь бы этого не случилось, сделала вещь, которую ни один ангел света не делал с ветхозаветных времен. Она вошла в это тело.

Я стиснула его руки, ловя каждое слово.

— Человеческая душа ушла без борьбы, даже не попытавшись сопротивляться. Почти три дня мы потратили на то, чтобы вывести из организма все яды и излечить тело. Марианта далеко не сразу научилась обращаться с телом — ведь она впервые обрела физическую форму. Тяжело было смотреть на ее мучения. Мне приходилось заставлять ее есть и пить, она отбивалась, но в конце концов освоила все, что необходимо. А когда ее сознание стало ясным и мы вновь оказались вместе, это было так же, как всегда, только по-другому. К взаимному тяготению душ добавилось физическое влечение между мужчиной и женщиной, и… ну, вот так и вышло, что ты появилась на свет.

Я вспыхнула, а он смущенно потупился.

— Нельзя было этого допускать. Не так чтобы я не был рад, что ты есть, что ты пришла ко мне, — рад, конечно. Но все предыдущие годы, ходя в человеческом обличье, я соблюдал осторожность и не заводил собственных детей. Мне казалось, что это неправильно.

Я мысленно его поблагодарила.

— Она с самого первого момента знала, что ты с ней. И мы были счастливы, и дорожили каждым мгновением вместе, понимая, как мало времени нам отпущено. Я только однажды оставил ее ненадолго, чтобы представить отчет Азаилу, адскому вестнику. В Преисподней не должны были узнать о вас двоих. От других ангелов-хранителей Марианта слышала о последнем исполине ангельского происхождения. И мы, не зная, к кому еще обратиться…