Венди Хиггинс - Сладкое зло [litres]

Я попробовала смотреть в разные стороны, а не только на ударника, но это удавалось с трудом. Сам он то и дело взглядывал наверх, и я задалась вопросом, не раздражаю ли я его и не ждет ли он, чтобы я, наконец, перестала смотреть и ушла? Мысль о том, что он может чувствовать что-то в таком роде, была для меня мучительна.

Кто-то подошел ко мне и встал рядом, так что наши голые руки соприкасались. Я оглянулась — Копано.

— О, привет!

— Тебе нравится эта музыка? — спросил он.

— Да. А тебе?

— Еще не решил.

Я хихикнула. Потом шепотом сказала:

— Спасибо за сегодняшнее.

Он посмотрел на собственные руки, лежащие на металлических перилах, слегка кивнул, перевел взгляд на меня и проговорил:

— Когда ты будешь готова, я бы очень хотел услышать твою историю.

Меня удивила такая смелость и в словах, и во взгляде, который снова показался мне слишком пристальным. Я вдруг заметила, что стою так близко к нему, что ощущаю тепло его кожи. Вслед за ним опустила взгляд на свои руки на перилах, а потом вниз на Каидана, у которого в тот момент был перерыв между песнями. И тут у меня глаза полезли на лоб.

Каидан пристально и злобно смотрел прямо на меня. Именно такой реакции я и опасалась. С оглушительно бьющимся сердцем я разорвала зрительный контакт и изо всех сил вцепилась в перила.

Копано перевел взгляд с меня на сцену.

В этот момент рядом с нами возник Джей. В руке у него был флаер.

— Это на вечеринку после концерта. Ребята, вы идете?

— Я нет, — ответила я. — Мне скоро уходить.

— Почему? — удивился Джей.

— Завтра с утра на работу.

— Так ведь до одиннадцати все равно не откроют!

Подошла Марна и тонкими пальцами вытащила у Джея флаер.

— Мы будем там, — сказала она. — Все.

Умная половина меня, в которой обитает инстинкт самосохранения, хотела отказаться, но другая, глупая половина ничего не желала слушать, кроме ритма начавшейся песни. Она знала, что человек, создающий этот ритм, будет на вечеринке, а может быть, мы даже поговорим.

— Бронирую место в машине Джея, — сказала Марна.

Джей посмотрел на нее, не веря, потом произнес:

— Чудесно, — и перевернул бейсболку козырьком назад.

Джинджер, держа обещание не разлучаться с Марной, настояла на том, чтобы тоже ехать с Джеем. Одна мысль о вредной сестренке, расположившейся на заднем сиденье с рваной обивкой, среди старых пакетов из-под чипсов и гамбургеров, казалась мне дико смешной.

— Я тогда, наверное, поеду с тобой, — сказала я Копано. Он кивнул.

Джей со своей компанией уже отправился восвояси, а Копано не спешил. У него был собственный флаер со схемой проезда, и я решила, что он ждет, пока первая машина уедет на милю вперед, чтобы мы могли поговорить. Что-то в его манере держаться приводило меня в смущение. Я прятала глаза и впервые спрашивала себя, какие бы чувства могла испытать, оказавшись наедине с Копано, если бы на заднем плане не присутствовал Каидан. Он был практически полной противоположностью Каидану, но тоже меня привлекал. Может быть, «мой тип» мужчины определяется вовсе не внешностью, а интенсивностью.

Через несколько минут мы тронулись. Копано молчал, пока мы не отъехали на милю от клуба, а потом заговорил:

— Ты мне нравишься.

Вот уж этого я никак не ожидала. И промолчала, не понимая, как реагировать.

— Я хочу сказать, — объяснил Копано, — что ты нравишься мне как личность. Я никогда еще не видел испов, которые были бы так дружны с людьми. Даже сам себе ни разу не позволил как следует сблизиться с человеком.

Мы снова помолчали. Я обнаружила, что закусила губу, заставила себя расслабиться и заговорила:

— Каидан рассказывал мне твою историю. О том, что тебе повезло остаться в живых.

— Это правда. Если бы кто-то еще из нашей компании отказался повиноваться своему отцу, то был бы убит. Повелители в норме не испытывают родительских чувств по отношению к собственным детям. Мой отец — исключение.

— И мой, — прошептала я с бьющимся от волнения сердцем. Копано взглянул в мою сторону.

— Я спрашивал себя, так ли это. Он всегда знал, что ты жива, я прав? И позволил тебе существовать на этом свете?

— Да. Но пожалуйста, не говори ничего.

— Я сохраню твои секреты. Я не боюсь смерти.

— Не боишься… ада?

— Не боюсь. — Он говорил спокойно и уверенно. — Это не навечно. Даже испам будет дан Судный день.

Его уверенность потрясала. Он был готов встретиться со всем, что принесет ему жизнь — и смерть.

— Ты говорил что-то из этого остальным? — спросила я.

— Когда-то. Но они в другом положении.

— Как ты думаешь, кто-нибудь из них верит в свое дело?

— Я бы не мог находиться с ними рядом, если бы это было так. Блейк и Марна делают, как им говорят, но по минимуму и без всякого воодушевления. Каидан и Джинджер вовлечены в работу по-настоящему, но я довольно долго наблюдал за ними и сделал для себя вывод. У них сильная воля к жизни, они стараются ради того, чтобы оставаться в живых. И они не счастливы. Жизнь под контролем и без любви — это противоестественно.

— Да, так и есть. А что думают об этом другие исполины?

— Далеко не все презирают свой образ жизни. Многих, по видимости, вполне устраивает работа, и они преданы делу. Я думаю, нельзя узнать, что у кого на сердце, пока не придет испытание.

Остаток дороги мы ехали молча, и в уютной тишине я обдумывала эти слова.

Я сидела на диване между Копано и Джеем в каком-то старом чужом доме и поминутно дергалась. По другую сторону от Джея сидела Марна и увлеченно беседовала с моим другом. Джинджер и Блейк рассматривали фотографии на стене, многие снимки были с автографами музыкантов.

В гостиной кучка восторженных девушек-фанаток ждала, когда приедет группа. И как можно было не понимать, что это их вечеринка? Я поклялась себе, что как только увижу руки Каидана на какой-нибудь другой девушке, так сразу же и уйду домой, хоть пешком. Конечно, ему надо работать, но я не обязана при этом присутствовать.

Парни все поголовно пили пиво и оживленно обсуждали звук, инструменты и протянутую по дому акустическую систему. Во всех комнатах из колонок ревела музыка — какие-то местные исполнители.

Я закинула ногу на ногу, потом опустила, потом закинула другую ногу. Копано смотрел на мои беспокойные движения, но никак их не комментировал.

— Ура! Они здесь! — истошно заорал женский голос в соседней комнате, и я невольно напряглась.

На мгновение у меня возникло желание выхватить у Марны недопитый стакан с пивом и опрокинуть в себя то, что в нем еще оставалось. Но тут открылась дверь, и все радостно завопили. Я вытерла вспотевшие ладони о джинсовую юбку — подарок сестры Джея ко дню рождения.

Джей повернулся ко мне:

— С тобой все в порядке?