Герберт Уэллс - Остров доктора Моро - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Герберт Уэллс - Остров доктора Моро - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Научная Фантастика. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Остров доктора Моро - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Герберт Уэллс
Жанр:

Научная Фантастика
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 21
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Герберт Уэллс - Остров доктора Моро - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Остров доктора Моро - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Герберт Уэллс, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Попавший в кораблекрушение Чарльз Эдвард Прендик, оказывается на острове, где живёт и работает доктор Моро со своим помощником. Он становится нечаянным свидетелем экспериментов учёного, а также их последствий.

Остров доктора Моро - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Остров доктора Моро - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Герберт Уэллс

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

I began to see the viler aspect of Moreau's cruelty.	Передо мною раскрывался весь ужас жестокости Моро.
I had not thought before of the pain and trouble that came to these poor victims after they had passed from Moreau's hands.	До сих пор я не думал о тех страданиях и страхе, которые испытывали несчастные животные после того, как выходили из рук Моро.
I had shivered only at the days of actual torment in the enclosure. But now that seemed to me the lesser part.	Я содрогался, только воображая их мучения за оградой, но теперь это казалось мне не главным.
Before, they had been beasts, their instincts fitly adapted to their surroundings, and happy as living things may be.	Раньше они были животными, их инстинкты были приспособлены к окружающим условиям, и они были счастливы, насколько могут быть счастливы живые существа.
Now they stumbled in the shackles of humanity, lived in a fear that never died, fretted by a law they could not understand; their mock-human existence, begun in an agony, was one long internal struggle, one long dread of Moreau-and for what?	Теперь же они были скованы узами человеческих условностей, жили в страхе, который никогда не умирал, ограниченные Законом, которого не могли понять; эта пародия на человеческую жизнь начиналась с мучений и была долгой внутренней борьбой, бесконечно долгим страхом перед Моро. И для чего?
It was the wantonness of it that stirred me.	Эта бессмысленность возмущала меня.
Had Moreau had any intelligible object, I could have sympathised at least a little with him.	Будь у Моро какая-нибудь понятная мне цель, я мог бы, по крайней мере, сочувствовать ему.
I am not so squeamish about pain as that.	Я вовсе не так уж разборчив в средствах.
I could have forgiven him a little even, had his motive been only hate.	Я даже многое простил бы ему, будь мотивом его поступков ненависть.
But he was so irresponsible, so utterly careless!	Но он был так спокоен, так беспечен!
His curiosity, his mad, aimless investigations, drove him on; and the Things were thrown out to live a year or so, to struggle and blunder and suffer, and at last to die painfully.	Его любопытство, его дикие, бесцельные исследования увлекали его, и вот новое существо выбрасывалось в жизнь на несколько лет, чтобы бороться, ошибаться, страдать и в конце концов умереть мучительной смертью.
They were wretched in themselves; the old animal hate moved them to trouble one another; the Law held them back from a brief hot struggle and a decisive end to their natural animosities.	Они были несчастны: врожденная животная ненависть побуждала их преследовать друг друга; Закон удерживал их от короткой борьбы, приводящей их соперничество к решительному исходу.
In those days my fear of the Beast People went the way of my personal fear for Moreau.	В те дни мой страх перед зверо-людьми уступил место страху перед Моро.
I fell indeed into a morbid state, deep and enduring, and alien to fear, which has left permanent scars upon my mind.	Я впал в болезненное состояние, долгое и мучительное, в какой-то безумный страх, который оставил прочные следы в моем мозгу.
I must confess that I lost faith in the sanity of the world when I saw it suffering the painful disorder of this island.	Признаться, я потерял веру в разумность мироздания, когда увидел бессмысленные страдания, царившие на этом острове.

A blind Fate, a vast pitiless mechanism, seemed to cut and shape the fabric of existence and I, Moreau (by his passion for research), Montgomery (by his passion for drink), the Beast People with their instincts and mental restrictions, were torn and crushed, ruthlessly, inevitably, amid the infinite complexity of its incessant wheels.	Слепая, безжалостная машина, казалось, выкраивала, придавала форму живым существам, и я, Моро (из-за своей страсти к исследованию), Монтгомери (из-за своей страсти к пьянству), зверо-люди со своими инстинктами и ограниченным умом - все мы вертелись и дробились между ее безжалостных, непрерывно движущихся колес.
But this condition did not come all at once: I think indeed that I anticipate a little in speaking of it now.	Но это душевное состояние пришло не сразу... Мне даже кажется, что, рассказывая об этом, я забегаю вперед.
XVII. A CATASTROPHE.	17. КАТАСТРОФА
SCARCELY six weeks passed before I had lost every feeling but dislike and abhorrence for this infamous experiment of Moreau's.	Прошло полтора месяца, и я перестал испытывать что-либо, кроме неприязни и отвращения, к ужасным опытам Моро.
My one idea was to get away from these horrible caricatures of my Maker's image, back to the sweet and wholesome intercourse of men.	Моим единственным желанием было уйти от творца этих ужасных карикатур на мой образ и подобие, вернуться к приятному и нормальному общению с людьми.
My fellow-creatures, from whom I was thus separated, began to assume idyllic virtue and beauty in my memory.	Люди, с которыми я был теперь разлучен, стали представляться мне идиллически добродетельными и прекрасными.
My first friendship with Montgomery did not increase.	Моя дружба с Монтгомери не удалась.
His long separation from humanity, his secret vice of drunkenness, his evident sympathy with the Beast People, tainted him to me.	Его долгая обособленность от людей, тайная склонность к пьянству, явная симпатия к зверо-людям - все это отталкивало меня от него.
Several times I let him go alone among them.	Несколько раз я отказывался сопровождать его к ним.
I avoided intercourse with them in every possible way.	Я избегал общения с ними, как только мог.
I spent an increasing proportion of my time upon the beach, looking for some liberating sail that never appeared,-until one day there fell upon us an appalling disaster, which put an altogether different aspect upon my strange surroundings.	Большую часть времени я проводил на берегу, тщетно ожидая появления какого-нибудь спасительного корабля, пока наконец над нами не разразилось ужасное бедствие, совершенно изменившее положение вещей на острове.
It was about seven or eight weeks after my landing,-rather more, I think, though I had not troubled to keep account of the time,-when this catastrophe occurred.	Это случилось месяца через два после моего прибытия, а может быть, и больше, не знаю, потому что не вел счет времени. Катастрофа произошла неожиданно.
It happened in the early morning-I should think about six.	Случилась она рано утром, помнится, около шести часов.
I had risen and breakfasted early, having been aroused by the noise of three Beast Men carrying wood into the enclosure.	Я рано встал и позавтракал, так как меня разбудил шум - зверо-люди таскали дрова за ограду.
After breakfast I went to the open gateway of the enclosure, and stood there smoking a cigarette and enjoying the freshness of the early morning.	Позавтракав, я вышел к открытым воротам и стоял там, куря сигарету и наслаждаясь свежестью раннего утра.

Moreau presently came round the corner of the enclosure and greeted me.	Вскоре из-за ограды вышел Моро и поздоровался со мной.
He passed by me, and I heard him behind me unlock and enter his laboratory.	Он прошел мимо меня, и я услышал, как у меня за спиной щелкнул замок, когда он отпирал свою лабораторию.
So indurated was I at that time to the abomination of the place, that I heard without a touch of emotion the puma victim begin another day of torture.	Я уже до такой степени привык к ужасу, царившему на острове, что без малейшего волнения слушал, как жертва Моро - пума начала стонать под пыткой.
It met its persecutor with a shriek, almost exactly like that of an angry virago.	Она встретила своего мучителя пронзительным криком, точь-в-точь походившим на крик разъяренной женщины.
Then suddenly something happened,-I do not know what, to this day.	А потом что-то случилось. До сих пор не знаю хорошенько, в чем было дело.
I heard a short, sharp cry behind me, a fall, and turning saw an awful face rushing upon me,-not human, not animal, but hellish, brown, seamed with red branching scars, red drops starting out upon it, and the lidless eyes ablaze.	Я услышал позади себя резкий крик, звук падения и, обернувшись, увидел надвигавшееся на меня ужаснейшее лицо, не человеческое и не звериное, а какое-то адское: темное, все изборожденное красными рубцами, сплошь усеянное каплями крови, и на нем сверкали глаза, лишенные век.
I threw up my arm to defend myself from the blow that flung me headlong with a broken forearm; and the great monster, swathed in lint and with red-stained bandages fluttering about it, leapt over me and passed.	Я поднял руку, прикрываясь от удара, и упал головой вперед, чувствуя, что сломал руку, а огромное страшилище, обмотанное корпией, с развевающимися кровавыми бинтами, перескочило через меня и исчезло.
I rolled over and over down the beach, tried to sit up, and collapsed upon my broken arm.	Я покатился вниз, к берегу, попытался сесть и упал прямо на сломанную руку.
Then Moreau appeared, his massive white face all the more terrible for the blood that trickled from his forehead.	А потом появился Моро. Его большое бледное лицо казалось еще ужаснее от крови, струившейся по лбу.
He carried a revolver in one hand.	В руке он держал револьвер.
He scarcely glanced at me, but rushed off at once in pursuit of the puma.	Он едва взглянул на меня и тотчас же бросился в погоню за пумой.
I tried the other arm and sat up.	Я ощупал руку и сел на землю.
The muffled figure in front ran in great striding leaps along the beach, and Moreau followed her.	Вдали большими скачками мчалась по берегу забинтованная фигура, а следом за ней Моро.
She turned her head and saw him, then doubling abruptly made for the bushes.	Она обернулась, увидела его и неожиданно повернула в кустарник.
She gained upon him at every stride.	С каждым скачком она уходила от него все дальше.
I saw her plunge into them, and Moreau, running slantingly to intercept her, fired and missed as she disappeared.	Я увидел, как она нырнула в кусты, а Моро, бежавший ей наперерез, выстрелил. Он промахнулся, и она исчезла.
Then he too vanished in the green confusion.	А вслед за ней и он исчез в зеленой чаще.