Жюль Верн - Робур-завоеватель - английский и русский параллельные тексты

In fact, if there is no air there is no noise, and as there was a noise--that famous trumpet, to wit-- the phenomenon must occur in the air, the density of which invariably diminishes, and which does not extend for more than six miles round our spheroid. В самом деле, без воздуха не может быть и шума, однако шум был - все та же пресловутая труба, -следовательно, загадочное явление совершалось в воздушной среде, плотность которой постепенно уменьшается по мере удаления от Земли. Naturally the newspapers took up the question in their thousands, and treated it in every form, throwing on it both light and darkness, recording many things about it true or false, alarming and tranquillizing their readers--as the sale required--and almost driving ordinary people mad. Нечего и говорить, что тысячи газетных листков занялись этим делом, судили о нем вкривь и вкось, проясняли или затемняли его, сообщали истинные или ложные факты, пугали или успокаивали своих читателей - и все для увеличения тиража, - словом, всячески будоражили публику, и так уже потерявшую покой. At one blow party politics dropped unheeded--and the affairs of the world went on none the worse for it. Политика сразу же была забыта, кстати оказать, от этого ничего не изменилось. But what could this thing be? Однако что же все-таки произошло? There was not an observatory that was not applied to. Запросили мнение обсерваторий всего мира.

If an observatory could not give a satisfactory answer what was the use of observatories?	Если они не смогут ответить, тогда зачем вообще нужны обсерватории?
If astronomers, who doubled and tripled the stars a hundred thousand million miles away, could not explain a phenomenon occurring only a few miles off, what was the use of astronomers?	Если астрономы, которые запросто обращаются со звездами, отстоящими от них за сто тысяч миллиардов лье, не способны понять природу космического явления, происходящего всего лишь в нескольких километрах, тогда зачем вообще нужны астрономы? Сколько телескопов, подзорных труб, зрительных стекол, биноклей, очков, лорнетов устремлялось к небу в эти чудесные летние ночи, сколько глаз припадало к окулярам оптических приборов всех видов и размеров, - сосчитать невозможно! Но уж никак не меньше нескольких сотен тысяч, другими словами - в десять, в двадцать раз больше, чем можно увидеть звезд на небосводе невооруженным глазом. Нет! Никогда еще солнечное затмение, наблюдаемое одновременно из всех пунктов земного шара, не привлекало такого количества зрителей. Обсерватории ответили, но недостаточно ясно. Каждая придерживалась собственного, отличного от других, мнения. И это привело к тому, что в конце апреля и начале мая в мире ученых вспыхнула настоящая междоусобная война.
The observatory at Paris was very guarded in what it said.	Парижская обсерватория проявила особую сдержанность.
In the mathematical section they had not thought the statement worth noticing; in the meridional section they knew nothing about it; in the physical observatory they had not come across it; in the geodetic section they had had no observation; in the meteorological section there had been no record; in the calculating room they had had nothing to deal with. At any rate this confession was a frank one, and the same frankness characterized the replies from the observatory of Montsouris and the magnetic station in the park of St. Maur.	Ни одно из ее отделений ничего толком не сказало. В отделении математической астрономии не снизошли до наблюдений; в отделении меридиональных измерений ничего не обнаружили; в отделении физических наблюдений ничего не заметили; в отделении геодезии ничего не открыли; в отделении метеорологии ничего не увидели; наконец, в отделении подсчетов попросту ничего не разглядели. Признание по крайней мере было чистосердечным. То же чистосердечие проявили обсерватория Монсури и магнитная станция парка Сен-Мор.
The same respect for the truth distinguished the Bureau des Longitudes.	То же почтение к истине в Бюро долгот. Словом, французы откровенно гордились своей откровенностью.
The provinces were slightly more affirmative.	Провинция высказалась несколько определеннее.
Perhaps in the night of the fifth and the morning of the sixth of May there had appeared a flash of light of electrical origin which lasted about twenty seconds.	Там признавали, что в ночь с 6 на 7 мая в небе появился свет электрического происхождения, который был виден не больше двадцати секунд.
At the Pic du Midi this light appeared between nine and ten in the evening.	В Пик-дю-Миди свет этот был замечен между девятью и десятью часами вечера.

At the Meteorological Observatory on the Puy de Dome the light had been observed between one and two o'clock in the morning; at Mont Ventoux in Provence it had been seen between two and three o'clock; at Nice it had been noticed between three and four o'clock; while at the Semnoz Alps between Annecy, Le Bourget, and Le L?man, it had been detected just as the zenith was paling with the dawn.	В метеорологической обсерватории Пюи-де-Дом его наблюдали между часом и двумя ночи; в Мон-Ванту, в Провансе, - между двумя и тремя часами утра; в Ницце - между тремя и четырьмя часами; наконец, в Альпах, между Аннеси, Бурже и Женевским озером, - в ту минуту, когда заря позолотила небосклон.
Now it evidently would not do to disregard these observations altogether.	Очевидно, было бы неправильно отвергать все эти наблюдения целиком.
There could be no doubt that a light had been observed at different places, in succession, at intervals, during some hours.	Не оставалось ни малейшего сомнения, что свет последовательно видели в разных местах на протяжении нескольких часов.
Hence, whether it had been produced from many centers in the terrestrial atmosphere, or from one center, it was plain that the light must have traveled at a speed of over one hundred and twenty miles an hour.	Таким образом, либо его излучали различные источники, двигавшиеся в земной атмосфере, либо он был обязан своим происхождением одному источнику, который перемещался со скоростью около двухсот километров в час.
In the United Kingdom there was much perplexity.	Однако наблюдалось ли хоть раз что-либо необычное в атмосфере при дневном освещении? Никогда! Не раздавались ли по крайней мере в воздушных сферах звуки трубы? Нет! Призыва трубы ни разу не слышали между восходом и закатом солнца. В Соединенном королевстве все пребывали в полной растерянности.
The observatories were not in agreement.	Обсерватории никак не могли договориться.
Greenwich would not consent to the proposition of Oxford. They were agreed on one point, however, and that was: "It was nothing at all!"	Гринвич не соглашался с Оксфордом, хотя обе обсерватории настаивали на том, что "ничего не произошло".
But, said one, "It was an optical illusion!"	- Оптический обман! - утверждал Гринвич.
While the, other contended that, "It was an acoustical illusion!"	- Акустический обман! - возражал Оксфорд.
And so they disputed.	Вокруг этого и велись споры.
Something, however, was, it will be seen, common to both "It was an illusion."	Но в одном они сходились: все это обман!
Between the observatory of Berlin and the observatory of Vienna the discussion threatened to end in international complications; but Russia, in the person of the director of the observatory at Pulkowa, showed that both were right. It all depended on the point of view from which they attacked the phenomenon, which, though impossible in theory, was possible in practice.	Дискуссия среди берлинских и венских астрономов грозила привести к международным осложнениям. Но Россия устами директора Пулковской обсерватории разъяснила, что обе стороны правы: все определяла точка зрения, от которой они отправлялись, пытаясь выяснить природу загадочного явления, невозможного в теории, но оказавшегося возможным в действительности.

Читать дальше