Роберт Стивенсон - Катриона - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Роберт Стивенсон - Катриона - английский и русский параллельные тексты - бесплатно полную версию книги (целиком) без сокращений. Жанр: Исторические приключения. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Катриона - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Роберт Стивенсон
Жанр:

Исторические приключения
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Роберт Стивенсон - Катриона - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Катриона - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Роберт Стивенсон, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Действие романа происходит в 50-е годы XVIII века непосредственно вслед за подавлением последнего вооруженного восстания шотландских горцев, выступивших против английского короля Георга II за восстановление на английском троне шотландской династии Стюартов, когда Шотландия окончательно потеряла национальную независимость.
Лестница, ведущая на верхний этаж темной башни, у которой нет последних ступеней; зловещий дядюшка, продающий своего племянника и наследника пиратам; схватка на корабле; неожиданный храбрый союзник и путешествие юного Дэвида Бальфура с полученным от него талисманом — серебряной пуговицей — через суровую мятежную Шотландию середины XVIII века. И в награду за мужество и упорство — благодарность прекрасной и взбалмошной бунтовщицы Катрионы.

Катриона - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Катриона - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Роберт Стивенсон

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

"Ay, with his sporran full!" cried Robin. "And Eli kent of that!" {6}	-- Да, причем у того был полный кошель денег, -сказал Робин. -- И Эли об этом знал.
"Well, it seems it's hard to ken folk rightly," said I.	-- Как видно, человека с первого взгляда не раскусишь, -- сказал я.
"That was just what I forgot when ye came in, Mr. Balfour!" says the Writer.	-- Вот об этом-то я и забыл, когда вы ко мне вошли, мистер Бэлфур, -- сказал стряпчий.
CHAPTER III-I GO TO PILRIG	ГЛАВА III. Я ИДУ В ПИЛРИГ
The next morning, I was no sooner awake in my new lodging than I was up and into my new clothes; and no sooner the breakfast swallowed, than I was forth on my adventurers.	На следующее утро, едва я проснулся в своем новом жилище, как тотчас же вскочил и надел свое новое платье; и едва проглотил завтрак, как сразу же отправился навстречу новым приключениям.
Alan, I could hope, was fended for; James was like to be a more difficult affair, and I could not but think that enterprise might cost me dear, even as everybody said to whom I had opened my opinion.	Теперь можно было надеяться, что с Аланом будет все благополучно, но спасение Джемса -дело куда более трудное, и я невольно опасался, что это предприятие обойдется мне чересчур дорого, как утверждали все, с кем я делился своими планами.
It seemed I was come to the top of the mountain only to cast myself down; that I had clambered up, through so many and hard trials, to be rich, to be recognised, to wear city clothes and a sword to my side, all to commit mere suicide at the last end of it, and the worst kind of suicide, besides, which is to get hanged at the King's charges.	Похоже, что я вскарабкался на вершину горы только затем, чтобы броситься вниз; я прошел через множество суровых испытаний, достиг богатства, признания своих прав, возможности носить городскую одежду и шпагу на боку, и все это лишь затем, чтобы в конце концов совершить самоубийство, причем самоубийство наихудшего рода: то есть дать себя повесить по указу короля.
What was I doing it for? I asked, as I went down the high Street and out north by Leith Wynd.	"Ради чего я это делаю?" -- спрашивал я себя, шагая по Хай-стрит и свернув затем к северу по Ли-Уинд.
First I said it was to save James Stewart; and no doubt the memory of his distress, and his wife's cries, and a word or so I had let drop on that occasion worked upon me strongly.	Сначала я попробовал внушить себе, что хочу спасти Джемса Стюарта; я вспомнил его арест, рыдания его жены и сказанные мною в тот час слова, и это соображение показалось мне весьма убедительным.
At the same time I reflected that it was (or ought to be) the most indifferent matter to my father's son, whether James died in his bed or from a scaffold.	Но тут же я подумал, что, в сущности, мне, Дэвиду Бэлфуру, нет (или не должно быть) никакого дела до того, умрет ли Джемс в своей постели или на виселице.
He was Alan's cousin, to be sure; but so far as regarded Alan, the best thing would be to lie low, and let the King, and his Grace of Argyll, and the corbie crows, pick the bones of his kinsman their own way.	Конечно, он родня Алану; но что касается Алана, то ему лучше всего было бы где-то притаиться, и пусть костями его родича распорядятся как им угодно король, герцог Аргайлский и воронье.
Nor could I forget that, while we were all in the pot together, James had shown no such particular anxiety whether for Alan or me.	Я к тому же не мог забыть, что, когда мы все вместе были в беде. Джемс не слишком заботился ни об Алане, ни обо мне.

Next it came upon me I was acting for the sake of justice: and I thought that a fine word, and reasoned it out that (since we dwelt in polities, at some discomfort to each one of us) the main thing of all must still be justice, and the death of any innocent man a wound upon the whole community.	Затем мне пришло в голову, что я действую во имя справедливости: какое прекрасное слово, подумал я, и в конце концов пришел к заключению, что (поскольку мы на свое несчастье живем среди дел политических) самое главное для нас -- соблюдать справедливость; а казнь невинного человека -- это рана, нанесенная всему обществу.
Next, again, it was the Accuser of the Brethren that gave me a turn of his argument; bade me think shame for pretending myself concerned in these high matters, and told me I was but a prating vain child, who had spoken big words to Rankeillor and to Stewart, and held myself bound upon my vanity to make good that boastfulness.	Потом во мне заговорил другой голос, пристыдивший меня за то, что я вообразил себя участником этих важных событий, обозвавший меня тщеславным мальчишкой-пустозвоном, который наговорил Ранкилеру и Стюарту громких слов и теперь единственно из самолюбия старается выполнить свои хвастливые обещания.
Nay, and he hit me with the other end of the stick; for he accused me of a kind of artful cowardice, going about at the expense of a little risk to purchase greater safety.	Но мало этого, тот же голос нанес мне удар побольнее, обвинив меня в своего рода трусливой хитрости, в том, что я хочу ценою небольшого риска купить себе полную безопасность.
No doubt, until I had declared and cleared myself, I might any day encounter Mungo Campbell or the sheriff's officer, and be recognised, and dragged into the Appin murder by the heels; and, no doubt, in case I could manage my declaration with success, I should breathe more free for ever after.	Да, конечно, пока я не явлюсь к Генеральному прокурору и не докажу свою непричастность к преступлению, я в любой день могу попасться на глаза Манго Кемпбеллу или помощнику шерифа, меня опознают и за шиворот втянут в эпинское убийство. И, конечно, если я дам свои показания и это кончится для меня благополучно, мне будет потом дышаться гораздо легче.
But when I looked this argument full in the face I could see nothing to be ashamed of.	Но, обдумав этот довод, я не нашел в нем ничего постыдного.
As for the rest, "Here are the two roads," I thought, "and both go to the same place.	Что касается остального, то есть два пути, думал я, и оба ведут к одному и тому же.
It's unjust that James should hang if I can save him; and it would be ridiculous in me to have talked so much and then do nothing.	Если Джемса повесят, в то время, как я мог бы его спасти, это будет несправедливо; если я, наобещав так много, не сделаю ничего, я буду смешон в своих собственных глазах.
It's lucky for James of the Glens that I have boasted beforehand; and none so unlucky for myself, because now I'm committed to do right.	Мое бахвальство оказалось счастьем для Джемса из Глена и не таким уж несчастьем для меня, ибо теперь я обязан поступить по долгу совести.
I have the name of a gentleman and the means of one; it would be a poor duty that I was wanting in the essence."	Я ношу имя благородного джентльмена и располагаю состоянием джентльмена; худо, если окажется, что в душе я не джентльмен.
And then I thought this was a Pagan spirit, and said a prayer in to myself, asking for what courage I might lack, and that I might go straight to my duty like a soldier to battle, and come off again scatheless, as so many do.	Но тут же я упрекнул себя, что так рассуждать может только язычник, и прошептал молитву, прося ниспослать мне мужества, чтобы я мог, не колеблясь, исполнить свой долг, как солдат в сражении, и остаться невредимым.

This train of reasoning brought me to a more resolved complexion; though it was far from closing up my sense of the dangers that surrounded me, nor of how very apt I was (if I went on) to stumble on the ladder of the gallows.	Эти мысли придали мне решимости, хотя я нисколько не закрывал глаза на грозившую мне опасность и сознавал, насколько я близок (если пойду по этому пути) к шаткой лесенке под виселицей.
It was a plain, fair morning, but the wind in the east. The little chill of it sang in my blood, and gave me a feeling of the autumn, and the dead leaves, and dead folks' bodies in their graves.	Стояло погожее, ясное утро, но дул восточный ветер; свежий его холодок студил мне кровь и наводил на мысли об осени, о мертвых листьях, о мертвых телах, лежащих в могилах.
It seemed the devil was in it, if I was to die in that tide of my fortunes and for other folks' affairs.	Мне подумалось, что если я умру сейчас, когда в моей судьбе произошел счастливый поворот, и умру к тому же за чужие грехи, то это будет делом рук самого дьявола.
On the top of the Calton Hill, though it was not the customary time of year for that diversion, some children were crying and running with their kites.	На верхушке Келтонского холма бегали дети, с криками запуская бумажных змеев, хотя это время года считалось неподходящим для таких забав.
These toys appeared very plain against the sky; I remarked a great one soar on the wind to a high altitude and then plump among the whins; and I thought to myself at sight of it,	Бумажные змеи четко выделялись в синеве; я видел, как один из них высоко взлетел на ветру в небо и тут же рухнул в кусты дрока.
"There goes Davie."	"Вот так и ты, Дэви", -- подумал я, глядя на него.
My way lay over Mouter's Hill, and through an end of a clachan on the braeside among fields.	Путь мой лежал через Маутерский холм, мимо маленькой деревушки среди полей на его склоне.
There was a whirr of looms in it went from house to house; bees bummed in the gardens; the neighbours that I saw at the doorsteps talked in a strange tongue; and I found out later that this was Picardy, a village where the French weavers wrought for the Linen Company.	Здесь из каждого дома доносилось гудение ткацкого станка, в садиках жужжали пчелы; соседи, стоя у своих дверей, переговаривались на незнакомом мне языке; позже я узнал, что это была Пикардия, деревня, где французские ткачи работали на Льнопрядильную Компанию.
Here I got a fresh direction for Pilrig, my destination; and a little beyond, on the wayside, came by a gibbet and two men hanged in chains.	Здесь мне указали путь на Пилриг, цель моего путешествия; пройдя немного, я увидел у дороги виселицу, на которой болтались два тела в цепях.
They were dipped in tar, as the manner is; the wind span them, the chains clattered, and the birds hung about the uncanny jumping-jacks and cried.	По обычаю вымазанные дегтем, звякая цепями, они раскачивались на ветру, а птицы с криком носились вокруг этих жутких марионеток.
The sight coming on me suddenly, like an illustration of my fears, I could scarce be done with examining it and drinking in discomfort.	Неожиданное зрелище служило как бы наглядным подтверждением моих страхов; проникаясь тоскливым чувством, я не мог оторвать от него глаз.
And, as I thus turned and turned about the gibbet, what should I strike on, but a weird old wife, that sat behind a leg of it, and nodded, and talked aloud to herself with becks and courtesies.	Я стал обходить виселицу кругом и вдруг наткнулся на зловещую древнюю старуху, которая сидела, прислонясь к столбу и что-то приговаривая, кивала, кланялась и манила меня рукой.
"Who are these two, mother?" I asked, and pointed to the corpses.	-- Кто они, матушка? -- спросил я, указывая на мертвецов.