Аристофан - Плутос

Не ты ль, скажи, триеры снаряжаешь нам?

Не ты ль содержишь нам войска коринфские? [9] Не ты ль содержишь нам войска коринфские? – В 390 г. до н. э. афинский стратег Ификрат во главе наемного войска разбил спартанцев недалеко от Коринфа.
Памфил не без тебя ли горько плачется?

Не плачутся ль Памфила прихлебатели? [10] Памфил – афинский стратег, привлеченный в 388 г. до н. э. к суду по обвинению в казнокрадстве.

Агиррий разве не из-за тебя кряхтит?

Не для тебя ль Филепсий стал рассказчиком? [11] Филепсий – задолжавший казне, был посажен в тюрьму. Рассказчиком он назван потому, что теперь придумывает средства оправдаться.
Не чрез тебя ль союз наш с египтянами? [12] Союз с египтянами. – Афиняне помогали египтянам в борьбе против персов; эта помощь стоила им немалых денег.
Не чрез тебя ль Лаисы к Филониду страсть? [13] Лаиса – известная коринфская гетера, Филонид – богатый афинянин.

А башня Тимофея… [14] Тимофей – афинский стратег, богатый человек; построил в Афинах башню, посвященную богине Счастья.

Провались ты с ней!
Так не тобой ли это все свершается?
Запомни же, что ты всего единственный
Виновник – и дурного и хорошего.

И на войне тот будет победителем,
На стороне кого ты сам находишься.

И я один все это совершать могу?

Свидетель Зевс, и много больше этого.
Тобой одним лишь не бывают сытыми,
А всем другим на свете пресыщаются:
Любовью…

Хлебом.

Музыкою.

Лакомством.

Почетом.

Пирожками.

Славой.

Фигами.

Тщеславьем.

Кашей.

Властью.

Чечевицею.

Но никогда никто сыт не бывал тобой.
Кто завладел талантами тринадцатью,
Тот только и мечтает о шестнадцати;
Получит их – о сорока он думает,
Иначе, говорит, ему и жизнь не в жизнь!

Мне кажется, всё верно говорите вы.
Но одного боюсь…

Чего ж боишься ты?

Пусть правы вы, пусть силой обладаю я,
Да как мне подчинить ее себе опять?

Клянусь, недаром стало поговоркою:
«Трусливое богатство»!

Нет! С досады так
Какой-то взломщик вздумал оболгать меня,
Когда из дома ничего украсть не смог.
Найдя все крепко-накрепко затворенным,
Он трусостью назвал предусмотрительность.

Теперь ты можешь больше не заботиться;
На дело если только сам решишься ты,
Насквозь все будешь видеть, как Линкей-герой. [15] Линкей – один из аргонавтов, отличавшийся необыкновенно острым зрением.

Ты, смертный человек, и это сделаешь?

Надеждой обнадежил не напрасною
Меня сам Феб в священном лавра шелесте. [16] …меня сам Феб… – стих в трагедийном стиле.

Как? Он все тоже знает?

Разумеется!

Смотрите же!

Ты можешь не тревожиться!
Но твердо знай: хотя б мне умереть пришлось,
Так сделаю!

И я, когда захочешь ты…

Немало мы еще найдем союзников,
Почтенных, только хлеба не имеющих…

Ай-ай! Плохих готовишь нам союзников!

Ничуть, ведь ты сперва разбогатеть им дашь!

А ты беги скорей!

Куда бежать велишь?

Соседей-пахарей зови, найдешь их там,
На их полях, в работе утомительной.
Скажи, пускай идти сюда торопятся,
Чтоб разделить богатство всем нам поровну.

Бегу сейчас.

А из домашних кто-нибудь
Пусть заберет мясца кусочек этот вот.

Давай, я позабочусь. Ну, беги скорей!

А ты, о Плутос, всех божеств сильнейшее,
Войди сюда со мною. Здесь мой дом стоит,
Который ты сегодня же богатствами
Наполнить должен, правдой иль неправдою.

Клянусь богами я, что в каждый новый дом
Вхожу всегда с великой неохотою:
Добра еще от этого мне не было.
Когда случайно к скряге попадаю я –
Меня он в землю закопать торопится;
Заявится к нему пусть честный друг тогда,
Просить взаймы деньжонок хоть немножечко,
Клянется жизнью он, что не видал меня.
А если к моту мне попасть случается,
Меня на кости и на баб изводит он
И за дверь скоро выгоняет голого.

Ты, значит, граждан не встречал умеренных;
А я всегда был из числа таких людей.
Я бережлив бываю, как никто другой,
А надобно, так я и расточителен.
Войдем же в дом: мне хочется, чтоб видели
Тебя моя жена и сын единственный;
Люблю его, но все ж тебя люблю сильней.

Ну что ж, войдем!

Всю правду я сказал тебе.

О вы, делившие хлеб-соль так часто с господином.
Друзья-сограждане его, любители трудиться.
Скорей, скорей спешите вы, совсем не время медлить,
А время вам теперь как раз явиться на подмогу.

Да разве сам не видишь ты, что уж из сил последних
Давно спешим мы, старики бессильные, как можем.
Ты, верно, хочешь, чтобы я бежал, а сам не скажешь,
Зачем меня хозяин твой сюда призвал сегодня.

Я все давно сказал тебе, ты сам не хочешь слушать.
Хозяин объявить велел, что жить вам будет сладко,
Что вы избавитесь теперь от жизни тяжкой, мрачной.