Октав Мирбо - Дневник горничной - английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Октав Мирбо - Дневник горничной - английский и русский параллельные тексты - бесплатно
ознакомительный отрывок.
Жанр: Эротика.
Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Дневник горничной - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Октав Мирбо - Дневник горничной - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Дневник горничной - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Октав Мирбо, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Романы Октава Мирбо, французского писателя конца XIX — начала XX века, были, пожалуй, самыми популярными в России начала века, что объясняется их темой: романы Мирбо — классика западного эротического романа. Героиня «Дневника горничной», горничная Селестина, ведет записи своих любовных похождений и флиртов своих господ. Дневник крайне откровенен, предельно интимен и бесстыден. Перед нами — изнанка любви.
Дневник горничной - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Дневник горничной - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Октав Мирбо
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| He, at least, with his face of a little humpbacked and merry-making faun, put on no airs; and he was good-natured. What a pity that he has fallen among the priests! | Этот человек со своей горбатой и смешной фигурой маленького фавна по крайней мере не ломался. Это был добрый малый... Как жаль, что он связался с попами. |
| With all that, I know not what would have become of me in that hell of an Audierne, if the Little Sisters of Pont-Croix, finding me intelligent and pretty, had not taken me in, out of pity. | При всей этой обстановке я и не знаю, что сталось бы со мной в этом аду, если бы из жалости меня не взяли к себе монахини Понкруа, которым я понравилась своим умом и наружностью. |
| They did not take advantage of my age, of my ignorance, of my trying and despised situation, to make use of me, to secrete me for their benefit, as often happens in such establishments, which carry human exploitation to the point of crime. | Они не злоупотребляли ни моим возрастом, ни моим неведением, ни моим трудным положением, меня не обременяли работой, не лишали свободы, как это часто бывает в таких домах, где эксплуатация человека доходит до преступления. |
| They were poor, candid, timid, charitable little beings, who were not rich, and who did not even dare to extend their hands to passers-by or to beg at the doors of houses. | Это были бедные маленькие создания, хорошенькие, робкие, добрые, которые не решались даже протягивать руку прохожим или просить милостыни по домам. |
| There was sometimes much poverty among them, but they got along as best they could. And, amid all the difficulties of living, they continued none the less to be gay, and to sing continually like larks. Their ignorance of life had something touching about it, something which brings the tears to my eyes to-day, now that I can better understand their infinite and pure kindness. | Часто бывали и очень плохие времена, но кое-как сводили концы с концами... И несмотря, на эту тяжелую жизнь, они сохраняли постоянную веселость и вечно пели, как зяблики... В их непонимании жизни было нечто трогательное, вызывающее у меня слезы на глазах даже теперь, когда я лучше могу понять их бесконечную, чистосердечную доброту. |
| They taught me to read, to write, to sew, to do housework; and, when I had become almost expert in these necessary things, they got me a place as a little housemaid in the house of a retired colonel, who came every summer, with his wife and his two daughters, to occupy a sort of dilapidated little ch?teau near Comfort. | Они меня научили читать, писать, шить, стряпать и, когда я усвоила немного эти необходимые знания, поместили меня в качестве помощницы бонны у одного отставного полковника, который каждое лето приезжал с женой и двумя девочками в маленький полуразрушенный замок вблизи Ком-фора. |
| Worthy people, certainly, but so sad, so sad! And maniacs, too! Never a smile on their faces, never a sign of joy in their garments, which were always black. The colonel had had a lathe put in at the top of the house, and there, all day long, he turned egg cups out of box-wood, or else those oval balls, called "eggs," which housewives use in mending stockings. | Это были честные люди, но страшно скучные... и маньяки... Они одевались только в черное платье, и никогда на их лицах нельзя было увидеть улыбки... Полковник поставил на чердаке токарный станок и по целым дням сидел один и точил рюмки из букса или яйца, которыми хозяйки пользуются для штопанья чулок. |
| Madame drew up petition after petition, in order to obtain a tobacco-shop. | Полковница писала прошение за прошением о разрешении открыть табачную торговлю. |
| And the two daughters, saying nothing, doing nothing, one with a duck's beak, the other with a rabbit's face, yellow and thin, angular and faded, dried up on the spot, like two plants lacking everything,-soil, water, sunshine. They bored me enormously. At the end of eight months I left them, in a moment of rashness which I have regretted. | А две девочки, молчаливые и неподвижные, одна с лисьей мордочкой, другая с физиономией хорька, обе желтые, худые, бледные, с угловатыми манерами, увядали, как растения, которым не хватает воздуха, воды, света... Они наводили на меня тоску... После восьмимесячного пребывания у них я их покинула, не задумавшись над этим, а потом сожалела. |
| But then! | Да и где уж там было думать!.. |
| I heard Paris breathing and living around me. Its breath filled my heart with new desires. | Вокруг меня кипела парижская жизнь... И мое сердце трепетало от новых желаний. |
| Although I did not go out often, I had admired with a prodigious astonishment the streets, the shop-windows, the crowds, the palaces, the brilliant equipages, the jeweled women. And, when, at night, I went to bed in the sixth story, I envied the other domestics of the house, and their pranks which I found charming, and their stories which left me in a state of marvelous surprise. Though I remained in the house but a short time, I saw there, at night, in the sixth story, all sorts of debaucheries, and took my part in them with the enthusiasm and emulation of a novice. | Хотя я и нечасто выходила из дому, но я с глубоким удивлением смотрела на эти улицы, витрины в магазинах, на толпы народа, на здания, блестящие кареты, на нарядных женщин... И когда я вечером уходила спать к себе на шестой этаж, я завидовала другим нашим служанкам, их любовным похождениям, их интересным приключениям... За короткое время, которое я провела в этом доме, я по вечерам на шестом этаже насмотрелась на картины разврата, в котором и сама принимала участие со всей страстью и увлечением новичка. |
| Oh! the vague hopes and the uncertain ambitions that I cherished there, in that fallacious ideal of pleasure and vice! | Ах! Сколько у меня тогда было несбыточных надежд и честолюбивых замыслов в этой изменчивой обстановке страстей и порока... |
| Alas! yes, one is young, one knows nothing of life, one entertains imaginations and dreams. | О, да!.. В молодости... когда не знаешь жизни... какие образы, какие мечты не являются только в голове!.. |
| Oh! the dreams! | Ах, эти мечты! |
| Stupidities! I have supped on them, in the words of M. Xavier, a prettily perverted boy, of whom I shall have something to say later. | Шалости... Я ими сыта по горло, как говорил обыкновенно г. Ксавье, этот вконец развращенный мальчишка, о котором речь будет впереди... |
| And I have rolled. Oh! how I have rolled! It is frightful when I think of it. | И сколько я нашагалась... Ах! Сколько нашаталась... страшно и подумать... |
| Yet I am not old, but I have had a very close view of things; I have seen people naked. And I have sniffed the odor of their linen, of their skin, of their soul. In spite of perfumes, they do not smell good. All that a respected interior, all that a respectable family, can hide in the way of filth, shameful vices, and base crimes, beneath the appearance of virtue,-ah! | Я еще не стара, но виды видала на своем веку, видала и людей во всей их наготе... Нанюхалась запаха их белья, их кожи и их души... Несмотря на духи, все это не очень приятно пахнет... Сколько грязи, постыдных пороков, низких преступлений может скрываться в уважаемых домах, в честных семьях под добродетельной внешностью... Ах! |
| I know it well. | Я это знаю!.. |
| It makes no difference if they are rich, if they have rags of silk and velvet and gilded furniture; it makes no difference if they wash in silver tubs and make a great show,-I know them. | Они могут быть богатыми, ходить в шелку и бархате, убирать свои квартиры золоченой мебелью; они могут купаться в серебряных ваннах и блистать своим шиком... Они меня не обманут!.. |
| They are not clean. | Все это грязно. |
| And their heart is more disgusting than was my mother's bed. | А их сердце более отвратительно, чем постель моей матери. |
| Oh! how a poor domestic is to be pitied, and how lonely she is! | Ах! Как достойна сожаления бедная служанка и как она одинока! |
| She may live in houses full of joyous and noisy people, but how lonely she is always! | Она может жить в больших, шумных, веселых домах и все-таки остается всегда одинокой! |
| Solitude does not consist in living alone; it consists in living with others, with people who take no interest in you, with whom you count for less than a dog gorged with goodies, or than a flower cared for as tenderly as a rich man's child,-people of whom you have nothing but their cast-off garments or the spoiled remains of their table. | Одиночество чувствуешь не потому, что живешь одна, а потому, что живешь у других, у людей, которые тобой не интересуются, для которых ты значишь меньше, чем собака или растение, у людей, от которых получаешь только ненужное или старое или испорченные остатки. |
| "You may eat this pear; it is rotten. | - Вы можете взять эту грушу, она червивая. |
| Finish this chicken in the kitchen; it smells bad." | Съешьте на кухне этого цыпленка, он воняет. |
| Every word is contemptuous of you, every gesture disparaging of you, placing you on a level lower than that of the beasts. | В каждом слове звучит презрение к вам, каждым жестом вас унижают. |
| And you must say nothing; you must smile and give thanks; unless you would pass for an ingrate or a wicked heart. Sometimes, when doing my mistresses' hair, I have had a mad desire to tear their neck, to scratch their bosom with my nails. | И нельзя ничего сказать; нужно улыбаться, благодарить, иначе сочтут за неблагодарную, за злую Иногда, когда я причесывала волосы своим хозяйкам, у меня являлось бешеное желание разорвать им шею. впиться своими ногтями им в грудь. |
| Fortunately one is not always under the influence of these gloomy ideas. | К счастью, не всегда бывают такие мрачные мысли на уме. |
| One shakes them off, and arranges matters to get all the fun one can, by himself. | Забываешься и стараешься развлечься среди своих. |
| This evening, after dinner, Marianne, seeing that I was utterly sad, was moved to pity, and tried to console me. | Заметив мое грустное настроение сегодня вечером, Марианна почувствовала нежность ко мне и захотела меня утешить. |
| She went to get a bottle of brandy from the depths of the sideboard, where it stood among a heap of old papers and dirty rags. | Из глубины буфета, из-под груды старых бумаг и грязных тряпок она вытащила бутылку с водкой... |
| "You must not grieve like that," she said to me; "you must shake yourself a little, my poor little one; you must console yourself." | - Не нужно так грустить, - сказала она мне. -Нужно немного встряхнуться, моя милая... подкрепиться. |
| And, having poured me out a drink, she sat for an hour, with elbows on the table, and, in a drawling and lamenting voice, told me gloomy stories of sickness, of child-birth, of the death of her mother, of her father, and of her sister. With every minute her voice became thicker; her eyes moistened; and she repeated, as she licked her glass: | Налив мне водки и положив локти на стол, она целый час тягучим голосом и вздыхая рассказывала мне печальные истории своих болезней, родов, смерти матери, отца и сестры... Ее голос становился все более и более глухим, глаза наполнялись слезами, и, облизывая свой стакан, она повторяла: |
| "You must not grieve like that. | - Не нужно так огорчаться. |
| The death of your mamma,-oh! it is a great misfortune! But what do you expect? | Смерть вашей матери... ах! это большое несчастье... Но что ж поделаешь? |
| We are all mortal. Oh! my God! | Мы все помрем... Ах, Боже мой! |
| Oh! my poor little one!" | Ах! Бедная малютка'.. |
| Then she suddenly began to weep and weep, and, while she wept and wept, she did not cease to wail: | Затем она принялась вдруг плакать, и плача причитала: |
| "You must not grieve; you must not grieve." | - Не нужно огорчаться... не нужно огорчаться... |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Дневник горничной - английский и русский параллельные тексты", Октав Мирбо
Книги похожие на "Дневник горничной - английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
