Анна Кузнецова - Максим из Кольцовки

Эту притчу Михайлов не раз вспоминал во время месячника китайско-советской дружбы. В Пекине и Шанхае, в Кантоне и Ханьчжоу, в больших городах и небольших деревнях делегатов Советского Союза встречала волна горячей народной любви и признательности.

Как только поезд пересек китайско-советскую государственную границу, посланцы советского народа почувствовали, что являются здесь желанными гостями. Песня «Москва — Пекин» сопровождала их на всем пути, ее пели на собраниях, митингах, ее знают все от мала до велика. Эта песня советского композитора Вано Мурадели хорошо выражает волю и чувства миллионов китайцев, и в этом секрет ее популярности.

Советские артисты приехали в Китай в канун годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Пекин был празднично убран. Повсюду флаги, плакаты, разноцветные фонарики. В витринах магазинов транспаранты, рассказывающие о гигантских достижениях страны Советов и о великих победах китайского народа.

В Кантоне концерт советских артистов шел на стадионе, построенном в горном ущелье. Трибуны там вырублены прямо в скалах. Стадион вмещает 60 тысяч человек. Он, конечно, не приспособлен для концертных выступлений. В пять дней была сооружена на футбольном поле отличная сцена со всеми необходимыми подсобными помещениями.

На каждом шагу были видны гигантский труд и необыкновенный подъем китайского народа, творящего чудеса преобразования веками угнетенной и отсталой в прошлом страны.

Ханьчжоу превращен во всекитайскую здравницу. Этот город — одна из древнейших столиц Китая. Народная поговорка о нем гласит: «Рай находится на небе, а Ханьчжоу — на земле». Город расположен в очень живописной местности на берегу большого озера, окружен горами.

В Ханьчжоу советскую делегацию пригласили в гости отдыхающие там железнодорожники. Они рассказывала своих героях труда, о строительстве новых дорог. Завязался разговор:

— Вы куда сейчас едете?

— Через Нанкин в Пекин.

— Самолетом или поездом?

— Вероятно, поездом…

— Это хорошо. Вы получите большое удовольствие, увидев реку Янцзы!

Когда состав подошел к реке, машинист дал сигнал, и через несколько минут поезд плыл на самоходной барже. Преодолев пять километров, баржа пришвартовалась к пристани, паровоз перетащил вагоны на берег — путешествие продолжалось.

Действительно, река Янцзы производила незабываемое впечатление!..

Месяц, проведенный Максимом Дормидонтовичем в Китае, пролетел, как во сне. Столько интересного довелось услышать и увидеть!

На прощальном митинге-концерте, после того, как выступили и русские и китайские артисты, Максим Дормидонтович снова вышел на эстраду и запел песню «Москва — Пекин». Ее подхватили все присутствующие. Пели стройно, четко и вдохновенно. Казалось, могучий голос этого импровизированного шестидесятитысячного хора долетит до стен московского Кремля…

Самолет быстро набрал высоту и через шесть часов приземлился в Софии. Сюда Максим Дормидонтович прибыл для участия в опере «Иван Сусанин». На аэродроме его горячо и сердечно встретили болгарские товарищи по искусству.

Немного отдохнув с дороги, артист отправился знакомиться с болгарской столицей.

Русский бульвар… Площадь Народного собрания… Памятник русским солдатам — освободителям от турецкого ига…

Из литературы и по рассказам Константина Викентьевича Хруцкого Максим Дормидонтович знает много незабываемых эпизодов замечательного похода русских богатырей, знает о кровавых боях на Шипке и под Плевной, где была разгромлена турецкая армия и болгарский народ избавлен от иностранного владычества. С тех пор прошло более восьмидесяти лет, но эти события все еще свежи в памяти русского и болгарского народов.

Герой Шипки Хруцкий с восторгом говорил о болгарах, их добром сердце и отзывчивости, и Максим Дормидонтович ощутил это с первого дня. У него было такое чувство, что в этой стране, в этом городе он уже бывал ранее и что у него здесь на каждом шагу — друзья: с ним приветливо здоровались, когда он шел по улице, поздравляли с приездом, кажется, сам воздух, не по-осеннему теплый, наполнен был братским радушием…

Группа студентов устроила ему — прямо на улице — овацию. Несколько человек из них вызвались быть его гидами.

Ну, как было отказаться от такой чудесной молодой компании!..

— Площадь и собор Александра Невского! — объявил один из юношей. — Собор-красавец, его своды расписаны русским художником Васнецовым, построен накануне первой мировой войны, на нем высечены слова благодарности русским воинам.

Завязалась беседа об исторических памятниках и датах.

Максим Дормидонтович рассказал юношам, что недавно встречался в Новороссийске с бывшим русским воином, участником боев на Шипке и под Плевной, Константином Викентьевичем Хруцким.

— Дедушка Хруцкий! О, мы знаем о нем, он наш!

— Наш и ваш, — поправил другой.

Уже наступил вечер, когда Максим Дормидонтович почувствовал, как «гудят» от усталости ноги. В сопровождении юных друзей он вернулся в гостиницу, где его ожидали гостеприимные хозяева.

На следующий день Максим Дормидонтович побывал в Плевне и на Шипке.

Вот она, та самая земля, горсточку которой хранит в узелке Константин Викентьевич! Обагренная кровью русских солдат во имя свободы и счастья братьев-болгар!

Он был горд за своих соотечественников, заслуживших вечную любовь и добрую память благодарного народа.

Знакомство с болгарским народом, изучение города, быта и исторических памятников облегчили подготовку к предстоящим выступлениям в театре. Высокая культура зрителей, замечательные певцы, чудесный театр — все это сулило творческие радости.

Еще на репетициях Михайлов наблюдал, как под руководством дирижера — Народного артиста, лауреата Димитровской премии Найденова — оркестр, хор и все исполнители слаженно и выразительно выполняли требования партитуры и музыкальной драматургии. Дирижерство Найденова чем-то напоминало Максиму Дормидонтовичу Вячеслава Ивановича Сука. Вот так же правая рука четко давала ритм, а левая все время управляла, как нюансами оркестра, так и всеми музыкальными оттенками отдельных исполнителей.

Партнеры пели на родном языке, но ни на минуту не прерывался с ними контакт, так была выразительна мимика и интонации голоса. Надя Афеян, исполнявшая роль Вани, была настоящим русским мальчиком. Она покоряла горячей взволнованностью и вокальной выразительностью. Антонида — Лиляна Борева чем-то напоминала Жуковскую. Так же нежны и проникновенны интонации ее голоса.

Спектакль был оформлен с глубоким знанием и пониманием русской истории, русской национальной культуры. Это распространялось даже на мелкие детали декораций и костюмов. Во всем была видна большая работа талантливого режиссера спектакля Петра Райчева.