Цви Найсберг - О книгоедстве

10

Хотя, снова хотелось бы именно то сколь еще твердо и более чем четко вполне ведь отчетливо подчеркнуть, что и они тоже отнюдь никак не из другого теста, а значится и ничего уж искренне человеческое, им было вовсе нисколько так совсем не чуждо.

А, кроме того, и непомерное их возвеличивание порою явственно переходящее в чисто религиозный экстаз тоже порою подталкивало ярких гениев литературы на сущий «подвиг святого великомученичества» причем именно во имя самого вот сурового преображения всей этой нашей убогой действительности в некий изумительно иной, но лишь только внешне непомерно светлейший его облик.

А к тому же и был он истинно так немыслимо во всем довольно-то критически на редкость весьма иллюзорен.

Ну, а как раз, потому и никак не дано было ему, затем оказаться едва ли, что чем-либо действительно большим, нежели чем совсем же несуразным прообразом всего того, что где-либо вдали эфемерно и блекло на данный момент сколь расплывчато обозначилось, да и то лишь в виде одних наиболее первичных его чертежей.

И ведь те необычайно доблестные веяния, пришедшие к нам в виде суровых чаяний и блестяще слащавых мыслей, были только наиболее отдаленным поветрием, так и разносящим пыльцу благих пожеланий, но никак не было дано чему-либо подобному, затем оказаться посреди истинно настоящих ростков грядущего братства людей на этом необъятно разноликом белом свете.

Ну, а дабы добиться самого уж насущного, да и более чем сколь отчетливо слаженного облагораживания исключительно так всего того как он ныне есть рода людского следовало идти путем воспитания отдельных индивидуальностей, а никак не растравливая людские сказочные надежды…

И уж прийти к тем действительно лучшим дням новой жизни можно было только лишь именно прямым, а никак не окольным путем довольно-то старательного и до чего еще на редкость полноценного наращивания единой на всех действительно достойной всякого истинного разума буквально-то всеобщей и вездесущей значительно лучшей, чем ныне культуры.

11

Ну, а чего это, собственно, вообще могли предложить миру классики мировой литературы 19-го столетия?

Неужели один лишь тот самый вот величайший свой оптимизм, сколь неизменно настоянный на том еще до чего бесподобнейшем полете их безмерно так ярчайше зрелой фантазии?

Ну а под чем-либо подобным явно подразумевается именно то безудержно ликующее предвкушение, что было сладостно и живо на редкость ведь безбоязненно ими выводимо из всего того их совсем вот нисколько неуемного воображения, что и вправду было чрезмерно же растравлено некими яркими бликами нисколько пока не определенного истинно наилучшего далекого грядущего.

Причем приобрели они эти новые духовные ценности как раз-таки из снов наяву тех никак вовсе не в меру, да и совсем не ко времени расчувствовавшихся при виде диковинных технических чудес доброхотов-философов, столь многодумно проживавших свой век в сущем преддверье «судного дня» всей той былой и крайне (для них) затхлой эпохи.

Однако то были одни шапкозакидательские настроения, что сами собой сколь беспечно возникли на почве безмерно спешных и неистовых перемен к лучшему до чего неразрывной же нитью увязанных со всеми теми изумительно «великими» открытиями, однако они и выеденного яйца не стоили перед всей необъятностью тайн еще пока совершенно скрытых от нас.

Ну а все те на редкость заносчивые выражения по поводу творений божьих, которых ТОТ на самом-то деле и близко ведь никогда вовсе не сотворял имели в качестве основы разве что именно ту совсем еще полноценно никак не обоснованную эволюционную теорию.

И это как раз-таки на ее базе и возникло затем великое псевдоучение социального дарвинизма, а из него собственно и вырос, подняв голову к тем самым отныне совершенно уж полностью пустым небесам проклятый фашизм.

А впрочем, и сама эта чисто научная теория еще изначально была слишком этак донельзя самоуверенно схематичной и явно во всем чересчур же совсем вот излишне простой для вполне полноценного объяснения, так или иначе имеющегося в этом мире до чего только величайшего разнообразия всех форм ныне существующей жизни.

И было сколь еще вполне предостаточно, довольно-таки блеклых намеков на ту принципиально ведь вовсе несколько иную значительно поболее утонченную, а заодно и весьма разносторонне на редкость удивительно так мозаично сложную картину животного мира, чем то некогда разве что только показалось Чарльзу Дарвину.

И в тот всецело же наглядно достойный того самого вполне разумного подражания пример действительно было бы возможно взять именно что как есть еще вот изначально идеальный круг орбит планет Солнечной системы Коперника, затем превратившийся в эллипс Кеплера.

Ну, а напоследок и ставшего, по теории Эйнштейна, эллипсом довольно-то явственно у своих полюсов более чем наглядно и приметно до чего только номинально так несколько сплюснутым.

Вот точно так и теория Дарвина сколь явно нуждается в тех еще на редкость весьма многочисленных поправках и довольно-то существенных исключительно ведь многое уточняющих коррекциях.

А то самое слепое невежество, что к тому же и чрезмерно так было весьма перенасыщено всяческими поверхностными знаниями, порождает невообразимо лютые решения, безусловно, же вовсе вот немыслимо многих острых социальных вопросов.

И те откровенно демонические новейшие постулаты так и заполонили собою все и вся…

И это именно они немыслимо и беспардонно и заняли собой место ранее в том еще далеком Средневековье более чем самозабвенно занимаемое жесткими христианскими догмами.

А между тем тот подлинный духовный прогресс должен был, как на грех явно выглядеть вовсе-то абсолютно иначе, нежели чем та на редкость довольно простая замена одних стародавних суеверий некими разве что вполне наглядно ведь вовсе-то совсем иными новоявленными фобиями.

Да и социальное чутье, и идеологически верное подковывание масс более всего собою явно так напоминали именно то сущее же превращение людей в стадо чьих-либо сугубо личных домашних животных.

А люди между тем не то чтобы именно совсем вовсе неизменны, в принципиально разные эпохи их воспитывают уж никак и близко совсем непохоже…

Однако наиболее главное в жизни каждого человека при этом нисколько не меняется ни к лучшему, ни к худшему.

То есть, все те крайне обнадеживающие всякий тот мелкий человеческий разум довольно-таки мелкотравчато расплывчатые

веяния действительно продвинули довольно многих людей куда-то очень даже далеко вперед, однако по большей части именно в одном том разве что совершенно ведь чисто иллюзорном плане.