Борис Михин - Справочник городских рассветов

Ну а пока (мне хочется «пока»
сказать не потому, что не банально)
Москва-река,
деревья в платьях бальных,
апрель и непонятное кап-кап.

Не меньше, чем тогда – дышать, дышать,
не меньше, чем сейчас, просторным небо,
и быстро поглощаются монеты
в излучине песком в окатышах.

Бросая с пешеходного моста
то мелочь, то слова – чуть покрупнее,
я наблюдаю то круги, то пену,
в зависимости от – что там достал.

И радует любой из них эффект,
тем самым подтверждая философски,
что разница отсутствует: отцовство
и там и там одно стоит в графе.

Есть подозрение, что этот факт
распространяется вплоть до Адама.
А значит все мы – мелочь. И подавно
всё – пена.
«Дата» – с прочерком графа.

«Пока-пока».
Чуть дёрнулась щека.
Подпрыгнула игла на грампластинке.
А что любовь? Беспомощней щенка.
Прощающиеся, проститесь.
Встречающиеся, для вас одних
по принципу перрона – шумным – завтра.
Оставшиеся – мелкий расходник,
и заменяются легко, с азартом.
«Привет-привет» не факт, что прозвучит,
пластинку зачастую заедает.
А брошенные – стало быть ничьи.
Они ведь, как щенки.
И даты.

Заканчивать достанется не нам.
Муть тусклых ламп, немытые тарелки
и беспросветность – часто вместе. Редко,
когда ты веришь, как иллюминат [6] Иллюминаты – «просвещённые», тайное общество оккультно-философского толка. ,
в величие идеи.
Это крест —
стараться, не дождавшись результатов.
Но так в бою сражаются солдаты —
за веру.
А без веры хоть расстрел.

Сыр на разделочной доске, вино, —
очередной боец фронтов идейных
стакан от беспросветности наденет,
а утром в бой.
Сюжет, увы, не нов.

Ночь – непреодолимый карантин.
Не выжившие – просто остаются
на подоконнике окурком в блюдце,
поскольку в нашей власти – прекратить.

В столице звёзд полно.
Не настоящих.
А настоящие – вверху – не видны.
Всё как всегда: что ближе, то и ярче,
всё как всегда: виновные невинны,

невинные трусливы и виновны.
Но даже в долгих тучах есть просветы,