Сомерсет Моэм - Санаторий - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Сомерсет Моэм - Санаторий - английский и русский параллельные тексты - бесплатно полную версию книги (целиком) без сокращений. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Название:

Санаторий - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Сомерсет Моэм
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Сомерсет Моэм - Санаторий - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Санаторий - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Сомерсет Моэм, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Рассказ Сомерсета Моэма.
Сомерсет Моэм (1874–1965) — один из самых проницательных писателей в английской литературе XX века. Его называют «английским Мопассаном». Ведущая тема произведений Моэма — столкновение незаурядной творческой личности с обществом.

Санаторий - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Санаторий - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Сомерсет Моэм

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Ashenden had the impression that she basked comfortably in his love as the patients on the terrace, facing the snow, basked in the hot sunshine; but it might very well be that she was content to leave it at that, and it was certainly no business of his to tell Templeton what perhaps she had no wish that he should know.	Эшендену казалось, что она безмятежно греется в лучах его любви, подобно тому как больные на веранде, среди снеговых гор, греются в горячих лучах солнца; но вполне возможно, что она ни о чем ином даже не помышляет, и, уж конечно, не его дело сообщать Темплтону то, что она, по-видимому, желает скрыть.
Then an incident occurred to disturb the monotony of life.	Потом произошло событие, нарушившее однообразие санаторной жизни.
Though McLeod and Campbell were always at odds they played bridge together because, till Templeton came, they were the best players in the sanatorium.	Хотя Маклеод и Кембл вечно ссорились, они играли в бридж вместе, потому что до приезда Темплтона были лучшими игроками в санатории.
They bickered incessantly, their post-mortems were endless, but after so many years each knew the other's game perfectly and they took a keen delight in scoring off one another.	Они перебранивались без умолку и во время игры и между робберами, но за долгие годы каждый до тонкости изучил игру другого и испытывал острое удовольствие от выигрыша.
As a rule Templeton refused to play with them; though a fine player he preferred to play with Ivy Bishop, and McLeod and Campbell were agreed on this, that she ruined the game. She was the kind of player who, having made a mistake that lost the rubber, would laugh and say: Well, it only made the difference of a trick.	Обыкновенно Темплтон отказывался составить им компанию; прекрасный игрок, он тем не менее предпочитал играть с Айви, а Маклеод и Кембл единодушно считали, что это одно баловство, Айви принадлежала к числу тех игроков, которые, сделав ошибку, влекущую за собой проигрыш целого роббера, говорят со смехом: "Невелика беда - одной взяткой меньше".
But one afternoon, since Ivy was staying in her room with a headache, Templeton consented to play with Campbell and McLeod.	Но однажды у Айви болела голова, она осталась в своей комнате, и Темплтон согласился играть с Кемблом и Маклеодом.
Ashenden was the fourth.	Эшенден сел четвертым.
Though it was the end of March there had been heavy snow for several days, and they played, in a veranda open on three sides to the wintry air, in fur coats and caps, with mittens on their hands.	Хотя был конец марта, несколько дней кряду шел снег, и они играли на веранде, открытой с трех сторон холодному ветру, в меховых пальто, шапках и перчатках.
The stakes were too small for a gambler like Templeton to take the game seriously and his bidding was overbold, but he played so much better than the other three that he generally managed to make his contract or at least to come near it. But there was much doubling and redoubling.	Ставки были слишком незначительны, чтобы побудить такого игрока, как Темплтон, играть осторожно, а потому он то и дело зарывался. Но играл он настолько лучше остальных, что почти всегда ухитрялся отобрать свои взятки или на худой конец садился без одной.
The cards ran high, so that an inordinate number of small slams were bid; it was a tempestuous game, and McLeod and Campbell lashed one another with their tongues.	Всем везло, и чаще обычного объявлялся малый шлем; игра проходила бурно, и Маклеод с Кемблом без устали пререкались.
Half-past five arrived and the last rubber was started, for at six the bell rang to send everyone to rest.	В половине шестого начался последний роббер, так как в шесть по звонку все должны были разойтись на отдых.
It was a hard-fought rubber, with sets on both sides, for McLeod and Campbell were opponents and each was determined that the other should not win.	Этот роббер протекал в упорной борьбе, обе стороны шли на штраф, ибо Маклеод и Кембл были противниками и каждый старался не дать выиграть другому[3].

At ten minutes to six it was game all and the last hand was dealt.	Без десяти шесть игра подходила к концу, оставалась последняя сдача.
Templeton was McLeod's partner and Ashenden Campbell's.	Темплтон играл с Маклеод ом, а Эшенден - с Кемблом.
The bidding started with two clubs from McLeod; Ashenden said nothing; Templeton showed that he had substantial help, and finally McLeod called a grand slam.	Маклеод назначил две трефы, Эшенден спасовал, Темплтон показал сильную поддержку, и Маклеод назначил большой шлем.
Campbell doubled and McLeod redoubled.	Кембл дублировал, Маклеод редублировал.
Hearing this, the players at other tables who had broken off gathered round and the hands were played in deadly silence to a little crowd of onlookers. McLeod's face was white with excitement and there were beads of sweat on his brow.	Услышав это, игроки с других столов побросали карты и столпились около Маклеода, после чего игра шла при гробовом молчании небольшой кучки зрителей. Лицо Маклеода побледнело от волнения, на лбу проступили капли пота.
His hands trembled.	Руки его тряслись.
Campbell was very grim. McLeod had to take two finesses and they both came off.	Кембл стал мрачнее тучи. Маклеод вынужден был дважды прорезать, и оба раза удачно.
He finished with a squeeze and got the last of the thirteen tricks.	Под конец он заставил противников прокинуться и взял тринадцатую взятку.
There was a burst of applause from the onlookers. McLeod, arrogant in victory, sprang to his feet.	Зрители зааплодировали. Маклеод, гордый победой, вскочил на ноги.
He shook his clenched fist at Campbell.	Он погрозил Кемблу кулаком.
'Play that off on your blasted fiddle,' he shouted.	- Где вам в карты играть, скрипач несчастный! -крикнул он.
' Grand slam doubled and redoubled.	- Большой шлем, с дублем и редублем!
I've wanted to get it all my life and now I've got it.	Всю жизнь я мечтал о нем, и вот он мой!
By God.	Мой!
By God.'	Мой!
He gasped.	Он задыхался.
He staggered forward and fell across the table.	Его шатнуло, и он медленно повалился на стол.
A stream of blood poured from his mouth.	Кровь хлынула горлом.
The doctor was sent for.	Послали за доктором.
Attendants came.	Прибежали служители.
He was dead.	Маклеод был мертв.
He was buried two days later, early in the morning so that the patients should not be disturbed by the sight of a funeral.	Его похоронили через два дня, рано утром, чтобы не волновать больных печальным зрелищем.
A relation in black came from Glasgow to attend it.	Из Глазго приехал какой-то родственник в трауре.
No one had liked him.	Никто не любил Маклеода.
No one regretted him.	Никто не жалел о нем.

At the end of a week so far as one could tell, he was forgotten.	К концу недели его, по-видимому, забыли.
The Indian civilian took his place at the principal table and Campbell moved into the room he had so long wanted.	Чиновник индийской службы занял его место за почетным столом, а Кембл переехал в комнату, о которой так давно мечтал.
'Now we shall have peace,' said Dr Lennox to Ashenden.	- Теперь конец неприятностям, - сказал доктор Леннокс Эшендену.
'When you think that I've had to put up with the quarrels and complaints of those two men for years and years ... Believe me, one has to have patience to run a sanatorium.	- Трудно поверить, что мне столько лет приходилось терпеть жалобы и склоки этой пары... Право же, нужно иметь ангельское терпение, чтобы содержать санаторий.
And to think that after all the trouble he's given me he had to end up like that and scare all those people out of their wits.'	И вот теперь, после того, как этот человек доставил мне столько беспокойства, он умер такой нелепой смертью и перепугал всех больных до потери сознания.
'It was a bit of a shock, you know,' said Ashenden.	- Да, это было сильное ощущение, - сказал Эшенден.
'He was a worthless fellow and yet some of the women have been quite upset about it.	- Он был пустой человек, но некоторые женщины ужасно расстроились.
Poor little Miss Bishop cried her eyes out.'	Бедняжка мисс Бишоп выплакала все глаза.
'I suspect that she was the only one who cried for him and not for herself.'	- Мне кажется, что она единственная из всех оплакивала его, а не себя.
But presently it appeared that there was one person who had not forgotten him.	Но вскоре выяснилось, что один человек не забыл Маклеода.
Campbell went about like a lost dog.	Кембл бродил по санаторию, как собака, потерявшая хозяина.
He wouldn't play bridge.	Он не играл в бридж.
He wouldn't talk.	Не разговаривал.
There was no doubt about it, he was moping for McLeod.	Сомнений быть не могло: он тосковал по Маклеоду.
For several days he remained in his room, having his meals brought to him, and then went to Dr Lennox and said he didn't like it as well as his old one and wanted to be moved back.	Несколько дней он не выходил из своей комнаты, даже в столовой не появлялся, а потом пошел к доктору Ленноксу и заявил, что эта комната нравится ему меньше, чем старая, и он хочет переехать обратно.
Dr Lennox lost his temper, which he rarely did, and told him he had been pestering him to give him that room for years and now he could stay there or get out of the sanatorium.	Доктор Леннокс вышел из себя, что случалось с ним редко, и ответил, что Кембл много лет приставал к нему с просьбой перевести его в эту комнату, так пусть теперь либо останется в ней, либо вовсе убирается из санатория.
He returned to it and sat gloomily brooding.	Кембл вернулся к себе и погрузился в мрачное состояние.
'Why don't you play your violin?' the matron asked him at length.	- Отчего вы не играете на скрипке? - не выдержала наконец экономка.
' I haven't heard you play for a fortnight.'	- Уже недели две вас не слышно.