Чарльз Диккенс - Большие надежды - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Чарльз Диккенс - Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Чарльз Диккенс
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Чарльз Диккенс - Большие надежды - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Чарльз Диккенс, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Чарльз Диккенс (1812–1870) — английский писатель, завоевавший мировую славу и необычайно популярный в России. Сложные сюжетные переплетения и глубокая эмоциональность присущи созданным Диккенсом произведениям. Роман "Большие надежды" — одна из жемчужин его творчества.

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Чарльз Диккенс

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

"And you have, and are bound to have, that tenderness for the life he has risked on your account, that you must save him, if possible, from throwing it away.	- И ты опасаешься, не можешь не опасаться, за его жизнь, которую он поставил на карту ради тебя, и следовательно должен сделать все, чтобы не дать ему себя погубить, так?
Then you must get him out of England before you stir a finger to extricate yourself.	Ну, значит, ты и думать не смей о том, как выпутаться самому, пока не увезешь его из Англии.
That done, extricate yourself, in Heaven's name, and we'll see it out together, dear old boy."	А после этого - выпутывайся, ради создателя, как можно скорей, и тогда уж мы вместе сообразим, что делать.
It was a comfort to shake hands upon it, and walk up and down again, with only that done.	Как отрадно было скрепить рукопожатием даже столь неопределенное решение и опять пройтись взад-вперед по комнате!
"Now, Herbert," said I, "with reference to gaining some knowledge of his history. There is but one way that I know of. I must ask him point blank."	- Что же касается того, как узнать его Историю, -сказал я, - то я вижу только один способ: спросить его самого, и все.
"Yes. Ask him," said Herbert, "when we sit at breakfast in the morning." For he had said, on taking leave of Herbert, that he would come to breakfast with us.	- Да, - сказал Г ерберт, - спроси его прямо с утра, когда мы сядем завтракать. (Прощаясь с Гербертом, наш гость предупредил, что придет пораньше, чтобы завтракать вместе с нами.)
With this project formed, we went to bed.	Порешив на этом, мы пошли спать.
I had the wildest dreams concerning him, and woke unrefreshed; I woke, too, to recover the fear which I had lost in the night, of his being found out as a returned transport.	Всю ночь мне снились самые несуразные сны, и проснулся я не отдохнувший; к тому же, утро снова принесло с собой страшную мысль: а вдруг кто-нибудь узнает, что он самовольно вернулся из ссылки?
Waking, I never lost that fear.	Когда я не спал, эта мысль ни на минуту не покидала меня.
He came round at the appointed time, took out his jackknife, and sat down to his meal.	Он явился в назначенное время, достал свой нож и сел к столу.
He was full of plans "for his gentleman's coming out strong, and like a gentleman," and urged me to begin speedily upon the pocket-book which he had left in my possession.	У него была целая куча планов, как "его джентльмену показать себя заправским джентльменом", и он уговаривал меня не теряя времени почать бумажник, который с первого вечера оставался в моем распоряжении.
He considered the chambers and his own lodging as temporary residences, and advised me to look out at once for a "fashionable crib" near Hyde Park, in which he could have "a shake-down."	Мою квартиру и свои комнаты он считал лишь временным пристанищем и советовал мне теперь же приглядеть "хоромину побогаче", где-нибудь вблизи Гайд-парка, где нашлась бы "койка" и для него.
When he had made an end of his breakfast, and was wiping his knife on his leg, I said to him, without a word of preface,-	Когда он покончил с завтраком и стал вытирать нож о штаны, я приступил к делу без всяких обиняков:
"After you were gone last night, I told my friend of the struggle that the soldiers found you engaged in on the marshes, when we came up.	- Вчера после вашего ухода я рассказал моему другу о вашей драке на болоте, когда вас нашли солдаты.
You remember?"	Помните?

"Remember!" said he. "I think so!"	- Еще бы не помнить!
"We want to know something about that man-and about you.	- Нам хотелось бы узнать что-нибудь про того человека... и про вас.
It is strange to know no more about either, and particularly you, than I was able to tell last night.	Очень странно, что я так мало знаю, особенно о вас.
Is not this as good a time as another for our knowing more?"	Вы не могли бы - прямо сейчас, не откладывая, -рассказать нам немного о себе?
"Well!" he said, after consideration.	- Что ж, - ответил он, подумав.
"You're on your oath, you know, Pip's comrade?"	- Ведь вы, товарищ Пипа, помните, что связаны клятвой?
"Assuredly," replied Herbert.	- Прекрасно помню.
"As to anything I say, you know," he insisted. "The oath applies to all."	- Что бы я ни рассказал, - добавил он настойчиво,- клятва - она ко всему относится.
"I understand it to do so."	- Я это вполне понимаю.
"And look'ee here!	- И помните, вы!
Wotever I done is worked out and paid for," he insisted again.	В чем я провинился, за то отработал и заплатил сполна, - продолжал он настаивать.
"So be it."	- Пусть будет так.
He took out his black pipe and was going to fill it with negro-head, when, looking at the tangle of tobacco in his hand, he seemed to think it might perplex the thread of his narrative.	Он достал свою черную трубку и собирался набить ее "негритянским листом", но, посмотрев на зажатую в пальцах щепоть табаку, видно побоялся, как бы курение не отвлекло его от рассказа.
He put it back again, stuck his pipe in a button-hole of his coat, spread a hand on each knee, and after turning an angry eye on the fire for a few silent moments, looked round at us and said what follows.	Он высыпал табак обратно в карман, воткнул трубку в петлицу, уперся руками в колени и сперва посидел молча, гневно и хмуро глядя в огонь, а потом обернулся к нам и заговорил,
Chapter XLII	ГЛАВА ХШ
"Dear boy and Pip's comrade. I am not a going fur to tell you my life like a song, or a story-book. But to give it you short and handy, I'll put it at once into a mouthful of English.	- Милый мальчик, и вы, товарищ Пипа, я не стану рассказывать вам мою жизнь, как в книжках пишут или в песнях поют, а объясню все коротко и ясно, чтобы вы сразу меня поняли.
In jail and out of jail, in jail and out of jail, in jail and out of jail. There, you've got it.	Из тюрьмы на волю, а с воли в тюрьму, и опять на волю, и опять в тюрьму, - вот и вся суть.
That's my life pretty much, down to such times as I got shipped off, arter Pip stood my friend.	Так и шла моя жизнь, пока меня не услали на край света, - это после того, как Пип сослужил мне службу.
"I've been done everything to, pretty well-except hanged.	Чего-чего надо мной не делали - только что вешать не пробовали.
I've been locked up as much as a silver tea-kittle.	Под замком держали, точно серебряный чайник.
I've been carted here and carted there, and put out of this town, and put out of that town, and stuck in the stocks, and whipped and worried and drove.	Возили с места на место, то из одного города выгоняли, то из другого, и в колодки забивали, и плетьми наказывали, и травили, как зайца.

I've no more notion where I was born than you have-if so much.	Где я родился, о том я знаю не больше вашего.
I first become aware of myself down in Essex, a thieving turnips for my living.	Первое, что я помню, это как где-то в Эссексе репу воровал, чтобы не помереть с голоду.
Summun had run away from me-a man-a tinker-and he'd took the fire with him, and left me wery cold.	Кто-то сбежал и бросил меня - какой-то лудильщик - и унес с собой жаровню, так что мне было очень холодно.
"I know'd my name to be Magwitch, chrisen'd Abel.	Я знал, что фамилия моя Мэгвич, а наречен Абелем.
How did I know it?	Вы спросите, откуда знал?
Much as I know'd the birds' names in the hedges to be chaffinch, sparrer, thrush.	А откуда я знал, что вот эта птица зовется снегирь, а эта - воробей, а эта - дрозд?
I might have thought it was all lies together, only as the birds' names come out true, I supposed mine did.	Я бы мог и так рассудить, что, мол, все это враки, но птичьи-то имена оказались правильные, значит, скорее всего, и мое тоже.
"So fur as I could find, there warn't a soul that see young Abel Magwitch, with us little on him as in him, but wot caught fright at him, and either drove him off, or took him up.	И кто, бывало, ни встретит этого мальчишку Абеля Мэгвича, оборванного и голодного, сейчас же пугается и либо гонит его прочь, либо хватает и тащит в тюрьму.
I was took up, took up, took up, to that extent that I reg'larly grow'd up took up.	До того часто меня хватали, что я с малых лет и воли-то почти не видел.
"This is the way it was, that when I was a ragged little creetur as much to be pitied as ever I see (not that I looked in the glass, for there warn't many insides of furnished houses known to me), I got the name of being hardened.	Так вот и получилось, что я еще совсем маленьким оборвышем был, таким жалким, что, кажется, глядя на него, сам бы заплакал (правда, в зеркало я не гляделся, я и в домах таких не бывал, где зеркала водятся), а меня уже стали считать неисправимым.
'This is a terrible hardened one,' they says to prison wisitors, picking out me.	Бывало, придут в тюрьму посетители, так им первым делом меня показывают: "Этот вот, говорят, неисправимый.
'May be said to live in jails, this boy.'	Так и кочует из тюрьмы в тюрьму".
Then they looked at me, and I looked at them, and they measured my head, some on 'em,-they had better a measured my stomach,-and others on 'em giv me tracts what I couldn't read, and made me speeches what I couldn't understand.	Те на меня удивляются, а я на них, а некоторые обмеряли мне голову, - лучше бы они мне живот обмерили, - а другие дарили душеспасительные книжки, которые я не мог прочесть, и говорили всякие слова, которые я не мог понять.
They always went on agen me about the Devil.	И все, бывало, толкуют мне про дьявола.
But what the Devil was I to do?	А какого дьявола?
I must put something into my stomach, mustn't I?-Howsomever, I'm a getting low, and I know what's due.	Жрать-то мне надо было или нет?.. Впрочем, это я недостойные слова сказал, я ведь знаю, как надо говорить с джентльменами.
Dear boy and Pip's comrade, don't you be afeerd of me being low.	Милый мальчик, и вы, товарищ Пипа, не бойтесь, больше этого не будет.