Чарльз Диккенс - Большие надежды - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Чарльз Диккенс - Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Чарльз Диккенс
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Чарльз Диккенс - Большие надежды - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Чарльз Диккенс, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Чарльз Диккенс (1812–1870) — английский писатель, завоевавший мировую славу и необычайно популярный в России. Сложные сюжетные переплетения и глубокая эмоциональность присущи созданным Диккенсом произведениям. Роман "Большие надежды" — одна из жемчужин его творчества.

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Чарльз Диккенс

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

"Give way, you!" like and order to dogs,-again saw the wicked Noah's Ark lying out on the black water.	"Давай греби!" - видел проклятый богом Ноев ковчег, застывший на черной воде.
I could not have said what I was afraid of, for my fear was altogether undefined and vague, but there was great fear upon me.	Я не мог бы сказать, чего я боялся, ибо страх мой был безотчетным и смутным, но мне было очень страшно.
As I walked on to the hotel, I felt that a dread, much exceeding the mere apprehension of a painful or disagreeable recognition, made me tremble.	Всю дорогу до гостиницы я дрожал от ужаса, который нельзя было объяснить одной только мыслью - пусть и очень неприятной, - что меня могут узнать.
I am confident that it took no distinctness of shape, and that it was the revival for a few minutes of the terror of childhood.	Я твердо убежден, что в этом неясном чувстве воскресли на несколько минут мучительные страхи моего детства.
The coffee-room at the Blue Boar was empty, and I had not only ordered my dinner there, but had sat down to it, before the waiter knew me.	В столовой "Синего Кабана" было пусто, и я не только заказал обед, но и принялся уже за первое блюдо, прежде чем слуга узнал меня.
As soon as he had apologized for the remissness of his memory, he asked me if he should send Boots for Mr. Pumblechook?	Попросив прощенья за такую оплошность, он тотчас предложил, не послать ли мальчика за мистером Памблчуком.
"No," said I, "certainly not."	- Нет, - сказал я, - ни в коем случае.
The waiter (it was he who had brought up the Great Remonstrance from the Commercials, on the day when I was bound) appeared surprised, and took the earliest opportunity of putting a dirty old copy of a local newspaper so directly in my way, that I took it up and read this paragraph:-	Слуга (тот самый, что передал нам жалобу приезжих из нижней залы в день, когда меня записали в подмастерья), казалось, удивился и при первом удобном случае положил старый, замасленный номер местной газеты так близко от меня, что я взял его и прочел следующую заметку:
Our readers will learn, not altogether without interest, in reference to the recent romantic rise in fortune of a young artificer in iron of this neighborhood (what a theme, by the way, for the magic pen of our as yet not universally acknowledged townsman TOOBY, the poet of our columns!) that the youth's earliest patron, companion, and friend, was a highly respected individual not entirely unconnected with the corn and seed trade, and whose eminently convenient and commodious business premises are situate within a hundred miles of the High Street.	"В связи с имевшим недавно место поразительным возвышением на жизненном поприще некоего железных дел мастера, юного обитателя здешних мест (кстати сказать - какая благодарная тема для волшебного пера нашего пока еще не всеми признанного согражданина Туби, чьи поэтические творения не раз украшали эти страницы!), нашим читателям небезынтересно будет узнать, что первым благодетелем, наперсником и другом упомянутого юноши было одно высокоуважаемое лицо, в некотором роде причастное к торговле зерном и семенами, чье весьма удобное и поместительное коммерческое заведение расположено не так уж далеко от Торговой улицы.
It is not wholly irrespective of our personal feelings that we record HIM as the Mentor of our young Telemachus, for it is good to know that our town produced the founder of the latter's fortunes.	С чувством личного удовлетворения мы приветствуем в его лице Ментора нашего Телемака, ибо отрадно знать, что именно жителю нашего города обязан юный герой своим счастьем.
Does the thought-contracted brow of the local Sage or the lustrous eye of local Beauty inquire whose fortunes?	На задумчивом челе местного Мудреца, в прекрасных очах местной Красавицы мы читаем вопрос: кто же этот герой?

We believe that Quintin Matsys was the BLACKSMITH of Antwerp. VERB. SAP.	Насколько нам известно, живописец Квентин Массейс * был антверпенским кузнецом. Verb. Sap. {Verbum sat sapienti (лат.) - умный поймет без дальнейших объяснений.}".
I entertain a conviction, based upon large experience, that if in the days of my prosperity I had gone to the North Pole, I should have met somebody there, wandering Esquimaux or civilized man, who would have told me that Pumblechook was my earliest patron and the founder of my fortunes.	Я утверждаю на основании богатейшего опыта, что, если бы мне в пору моего процветания довелось попасть на Северный полюс, я и там встретил бы кого-нибудь - дикого эскимоса или цивилизованного джентльмена, - кто сказал бы мне, что первым моим благодетелем был Памблчук и что только ему я обязан своим счастьем.
Chapter XXIX	ГЛАВА XXIX
Betimes in the morning I was up and out.	Поднялся я спозаранку.
It was too early yet to go to Miss Havi sham's, so I loitered into the country on Miss Havisham's side of town,-which was not Joe's side; I could go there to-morrow,-thinking about my patroness, and painting brilliant pictures of her plans for me.	Идти к мисс Хэвишем было еще не время, и я отправился погулять за город, в ту сторону, что была ближе к ее дому - и дальше от кузницы Джо (к Джо можно сходить завтра!). Я шел и думал о моей благодетельнице и о лучезарном будущем, которое она мне готовит.
She had adopted Estella, she had as good as adopted me, and it could not fail to be her intention to bring us together.	Она усыновила Эстеллу, она, в сущности, усыновила и меня, и, конечно же, в ее планы входит соединить нас.
She reserved it for me to restore the desolate house, admit the sunshine into the dark rooms, set the clocks a-going and the cold hearths a-blazing, tear down the cobwebs, destroy the vermin,-in short, do all the shining deeds of the young Knight of romance, and marry the Princess.	Никому другому, как мне, предстоит оживить уснувший дом, распахнуть окна темных комнат навстречу солнцу, пустить все часы, разжечь веселый огонь в каминах, смахнуть паутину, выгнать ползучих тварей - словом, свершить все славные подвиги сказочного рыцаря и жениться на принцессе.
I had stopped to look at the house as I passed; and its seared red brick walls, blocked windows, and strong green ivy clasping even the stacks of chimneys with its twigs and tendons, as if with sinewy old arms, had made up a rich attractive mystery, of which I was the hero.	По дороге я остановился взглянуть на дом; и потемневший кирпич стен, замурованные окна, зеленый плюш, крепкие ветви которого, словно жилистые стариковские руки, обвили даже трубы на крыше, - все это слилось к заманчивую тайну, разгадать которую суждено было мне.
Estella was the inspiration of it, and the heart of it, of course.	А сердцем этой тайны была, разумеется, Эстелла.
But, though she had taken such strong possession of me, though my fancy and my hope were so set upon her, though her influence on my boyish life and character had been all-powerful, I did not, even that romantic morning, invest her with any attributes save those she possessed.	Но хотя она безраздельно властвовала надо мною, хотя к ней летели мои мечты, хотя она уже в детстве оказала огромное влияние па мою жизнь и характер, я даже в то безоблачное утро не наделял ее достоинствами, которыми она не обладала.
I mention this in this place, of a fixed purpose, because it is the clew by which I am to be followed into my poor labyrinth.	Я нарочно упоминаю об этом сейчас, потому что лишь с помощью этой нити можно проследить за моими блужданиями по лабиринту, в который я попал.

According to my experience, the conventional notion of a lover cannot be always true.	Умудренный жизнью, я знаю, что обычное представление о влюбленных не всегда справедливо.
The unqualified truth is, that when I loved Estella with the love of a man, I loved her simply because I found her irresistible.	О себе скажу одно: я полюбил Эстеллу любовью мужчины просто потому, что иначе не мог.
Once for all; I knew to my sorrow, often and often, if not always, that I loved her against reason, against promise, against peace, against hope, against happiness, against all discouragement that could be.	Да, часто, часто, а может быть и постоянно, я с грустью говорил себе, что люблю без поощрения, без надежды, наперекор разуму, собственному счастью и душевному покою.
Once for all; I loved her none the less because I knew it, and it had no more influence in restraining me than if I had devoutly believed her to be human perfection.	Да, я любил ее не меньше от того, что понимал это, не меньше, чем если бы она казалась мне безгрешным ангелом, сошедшим на землю.
I so shaped out my walk as to arrive at the gate at my old time.	Я рассчитал свою прогулку так, чтобы оказаться у ворот в тот же час, как бывало раньше.
When I had rung at the bell with an unsteady hand, I turned my back upon the gate, while I tried to get my breath and keep the beating of my heart moderately quiet.	Дернув колокольчик неверной рукой, я отвернулся от калитки, чтобы перевести дух и справиться с неистово бьющимся сердцем.
I heard the side-door open, and steps come across the courtyard; but I pretended not to hear, even when the gate swung on its rusty hinges.	Я услышал, как отворилась дверь, услышал шаги во дворе; но сделал вид, что ничего не слышу, даже когда калитка заскрипела на ржавых петлях.
Being at last touched on the shoulder, I started and turned.	Наконец, почувствовав, что меня тронули за плечо, я вздрогнул и обернулся.
I started much more naturally then, to find myself confronted by a man in a sober gray dress. The last man I should have expected to see in that place of porter at Miss Havisham's door.	И тут вздрогнул еще раз, уже гораздо натуральнее, увидев, что передо мной стоит человек в опрятной серой одежде, - человек, которого я меньше всего мог себе представить на месте привратника у мисс Хэвишем.
"Orlick!"	- Орлик?
"Ah, young master, there's more changes than yours.	- Да, да, молодой хозяин, не у вас одного перемены в жизни.
But come in, come in.	Да вы входите, входите.
It's opposed to my orders to hold the gate open."	Калитку не велено держать отворенной.
I entered and he swung it, and locked it, and took the key out.	Я вошел, он захлопнул калитку, запер ее и, вынув ключ, зашагал впереди меня.
"Yes!" said he, facing round, after doggedly preceding me a few steps towards the house.	- Да! - сказал он, оглянувшись через плечо.
"Here I am!"	- Вот он я, тут как тут.
"How did you come here?"	- Как ты сюда попал?
"I come her," he retorted, "on my legs.	- Пешком пришел, - дерзко ответил он.
I had my box brought alongside me in a barrow."	- А сундук мне привезли на тачке.
"Are you here for good?"	- Ты, кажется, прочно здесь обосновался?