Влюбленные женщины - английский и русский параллельные тексты

'Don't you find, that things fail to materialise? NOTHING MATERIALISES! У тебя не возникает ощущения, что твои планы не воплощаются в жизнь? Что в жизнь ничего не претворяется? Everything withers in the bud.' Что все погибает в зародыше. 'What withers in the bud?' asked Ursula. - Что именно погибает? - поинтересовалась Урсула. ' Oh, everything-oneself-things in general.' - Да все и вся - мы - все в целом. There was a pause, whilst each sister vaguely considered her fate. Они замолчали, и каждая отстраненно размышляла над своей судьбой. 'It does frighten one,' said Ursula, and again there was a pause. - Довольно страшная картина вырисовывается, -произнесла Урсула. И они вновь замолчали. 'But do you hope to get anywhere by just marrying?' - А ты думаешь, что если просто выйдешь замуж, то что-нибудь изменится? 'It seems to be the inevitable next step,' said Gudrun. - Это вроде бы считается следующим неизбежным шагом, - сказала Гудрун.

Ursula pondered this, with a little bitterness.	Урсула с легкой горечью размышляла над словами сестры.
She was a class mistress herself, in Willey Green Grammar School, as she had been for some years.	Она вот уже несколько лет выполняла обязанности классной дамы в средней школе в Виллей-Грин.
'I know,' she said, 'it seems like that when one thinks in the abstract.	- Понимаю, - сказала она, - в идеале все так и выглядит.
But really imagine it: imagine any man one knows, imagine him coming home to one every evening, and saying "Hello," and giving one a kiss-'	Но только представь себе любого знакомого мужчину, представь, что он каждый вечер приходит домой, говорит "привет" и целует тебя...
There was a blank pause.	В воздухе повисла пауза.
'Yes,' said Gudrun, in a narrowed voice. 'It's just impossible.	- Да, - изменившимся голосом произнесла Гудрун. - Это невозможно.
The man makes it impossible.'	Невозможно из-за мужчины.
'Of course there's children-' said Ursula doubtfully.	- И, конечно же, еще и дети, - робко добавила Урсула.
Gudrun's face hardened.	На лице Гудрун появилось жесткое выражение.
'Do you REALLY want children, Ursula?' she asked coldly.	- Неужели ты действительно хочешь детей, Урсула? - холодно спросила она.
A dazzled, baffled look came on Ursula's face.	Урсула удивленно-озадаченно посмотрела на сестру.
' One feels it is still beyond one,' she said.	- По-моему, хочешь-не хочешь... - ответила она.
'DO you feel like that?' asked Gudrun. 'I get no feeling whatever from the thought of bearing children.'	- Ты так считаешь? - спросила Гудрун. - У меня при мысли о детях все чувства куда-то пропадают.
Gudrun looked at Ursula with a masklike, expressionless face.	Гудрун смотрела на Урсулу безо всяких эмоций, ее лицо застыло, словно маска.
Ursula knitted her brows.	Урсула нахмурилась.
'Perhaps it isn't genuine,' she faltered. 'Perhaps one doesn't really want them, in one's soul-only superficially.'	- Возможно, это не совсем так, - нерешительно призналась она. - По-моему, на самом деле заводить детей никому не хочется, все только делают вид.
A hardness came over Gudrun's face.	Лицо Гудрун стало каменным.
She did not want to be too definite.	Ей не хотелось знать такие тонкости.
'When one thinks of other people's children-' said Ursula.	- Как подумаешь о чьих-нибудь детях... - начала Урсула.
Again Gudrun looked at her sister, almost hostile.	Гудрун посмотрела на сестру уже почти враждебно.
'Exactly,' she said, to close the conversation.	- Вот именно! - отрезала она, положив тем самым конец разговору.

The two sisters worked on in silence, Ursula having always that strange brightness of an essential flame that is caught, meshed, contravened.	Сестры продолжали работать в полной тишине. В лице Урсулы ни на минуту не угасал глубинный огонь, огонь схваченный, пойманный в силки и рвущийся наружу.
She lived a good deal by herself, to herself, working, passing on from day to day, and always thinking, trying to lay hold on life, to grasp it in her own understanding.	Она достаточно долго жила сама по себе и сама для себя, проводя в работе день за днем, ни на минуту не переставая размышлять, пытаясь ухватить суть жизни, объять ее своим разумом.
Her active living was suspended, but underneath, in the darkness, something was coming to pass.	В ее жизни мало что происходило, однако внутри нее, во мраке, уже назревали какие-то перемены.
If only she could break through the last integuments!	Если бы только ей удалось разорвать последнюю сковывающую ее оболочку!
She seemed to try and put her hands out, like an infant in the womb, and she could not, not yet.	Она пыталась пробиться наружу и, подобно младенцу, выбирающемуся из утробы матери, протягивала руки, но высвободиться ей не удавалось, пока не удавалось.
Still she had a strange prescience, an intimation of something yet to come.	И все же у нее было странное ощущение, какое-то предчувствие говорило ей, что что-то должно случиться.
She laid down her work and looked at her sister.	Она отложила работу и взглянула на сестру.
She thought Gudrun so CHARMING, so infinitely charming, in her softness and her fine, exquisite richness of texture and delicacy of line.	Она подумала, как обворожительна, как необыкновенно обворожительна Гудрун, какая мягкость сквозит в ее облике, какой разносторонний у нее характер и насколько изящны линии ее тела!
There was a certain playfulness about her too, such a piquancy or ironic suggestion, such an untouched reserve.	В ней ощущалась легкая игривость и безотчетная соблазнительность, намекающая на страстность ее натуры, и нетронутая глубина.
Ursula admired her with all her soul.	Урсула восхищалась ею от всего сердца.
'Why did you come home, Prune?' she asked.	- Зачем ты вернулась домой, Черносливка? -спросила она.
Gudrun knew she was being admired.	Гудрун чувствовала восхищение сестры.
She sat back from her drawing and looked at Ursula, from under her finely-curved lashes.	Она откинулась назад, забыв на мгновение о рисовании, и взглянула на Урсулу сквозь изящно изогнутые ресницы.
'Why did I come back, Ursula?' she repeated. 'I have asked myself a thousand times.'	- Зачем я вернулась, Урсула? - повторила она. - Я уже тысячу раз задавала себе этот вопрос.
'And don't you know?'	- И у тебя нет ответа?
' Yes, I think I do.	- Напротив, думаю, что есть.
I think my coming back home was just RECULER POUR MIEUX SAUTER.'	Мне кажется, что я вернулась только для того, чтобы перевести дух перед новым броском вперед.
And she looked with a long, slow look of knowledge at Ursula.	Она пристально посмотрела на Урсулу, долгим выразительным взглядом.

'I know!' cried Ursula, looking slightly dazzled and falsified, and as if she did NOT know. 'But where can one jump to?'	- Я понимаю! - воскликнула Урсула, на лице которой появилось слегка озадаченное и в то же время не совсем искреннее выражение, словно на самом деле она ничего не понимала. - Но куда же ты собираешься прыгать?
'Oh, it doesn't matter,' said Gudrun, somewhat superbly. 'If one jumps over the edge, one is bound to land somewhere.'	- Это неважно, - как-то экзальтированно ответила Гудрун. - Если прыгаешь за край, то куда-нибудь да приземлишься.
'But isn't it very risky?' asked Ursula.	- По-моему, это очень рискованно, - заметила Урсула.
A slow mocking smile dawned on Gudrun's face.	Губы Гудрун слегка искривила насмешливая улыбка.
' Ah!' she said laughing. 'What is it all but words!'	- А! - усмехнулась она. - Слова, слова!
And so again she closed the conversation.	Она вновь поставила точку в разговоре.
But Ursula was still brooding.	Но Урсуле ее мысль все еще не давала покоя.
'And how do you find home, now you have come back to it?' she asked.	- Ну вот, теперь ты дома. Как тебе здесь? -спросила она.
Gudrun paused for some moments, coldly, before answering.	Гудрун несколько мгновений холодно молчала.
Then, in a cold truthful voice, she said:	Затем ледяным, но искренним тоном она ответила:
' I find myself completely out of it.'	- Я чувствую себя здесь лишней.
' And father?'	- А отец?
Gudrun looked at Ursula, almost with resentment, as if brought to bay.	Гудрун взглянула на Урсулу с какой-то озлобленностью, точно загнанный в угол зверек.
'I haven't thought about him: I've refrained,' she said coldly.	- Предпочитаю о нем вообще не думать, - холодно сказала она.
'Yes,' wavered Ursula; and the conversation was really at an end.	- Понятно, - протянула Урсула, и на этом разговор действительно был окончен.
The sisters found themselves confronted by a void, a terrifying chasm, as if they had looked over the edge.	Сестрам показалось, что между ними нет ничего, кроме пустоты, ужасной пропасти, они словно заглянули в запредельные душевные глубины друг друга.
They worked on in silence for some time, Gudrun's cheek was flushed with repressed emotion.	Некоторое время они работали молча. Щеки Гудрун пылали, выдавая сдерживаемые эмоции.
She resented its having been called into being.	Она сердилась, что позволила обнаружить свои чувства.
'Shall we go out and look at that wedding?' she asked at length, in a voice that was too casual.	- Пойдем, посмотрим на венчание, - через какое-то время предложила она нарочито обыденным голосом.

Читать дальше