Андрей Лещинский - Причина смерти

Клоны немедленно стали стрелять в ответ со всех сторон часто и очень метко. Любое живое существо было бы убито первым же выстрелом, но полупрозрачное пятно крутилось на месте, разбрызгивая во все стороны ядовитые плевки выстрелов. Доктор смотрел, не мигая и не отвлекаясь, и постепенно его глаза, а ведь они, хотя бы на некоторую, пусть даже быстро убывавшую часть, были глазами бога, стали различать детали этого движения, выделять твердую основу пятна и разлагать серый цвет на чёрные и белые цвета, исчерпывавшие окраску Мити. Он был голым, наверное, чтобы не мешала одежда. Тело было покрыто штрихами волос и перечеркнуто подвижным отрезком автомата. Он прыгал на согнутых ногах, низко нагнувшись, выпячивая при поворотах неприятно распахнутый зад и раскачивая крупные и корявые гениталии. Это была какая-то помесь краба и обезьяны, что-то вроде короля в «Королевском жирафе» Марка Твена, какого-нибудь демона из «Сумасшедшей Греты» Брейгеля, только демона ожившего и демона наступающего.

Митя убил клона, стоявшего на подножке грузовика. Тот медленно, как, наверное, падают убитые на Луне, повалился на землю, и медленно брызнул изо рта кровью, когда на него наехало еле шевелившееся огромное колесо.

Вокруг Мити всплескивали фонтанчики выстрелов, они были хорошо видны, наверно Доктор воспринимал инфракрасное излучение. Митя дёргался туда-сюда, уворачивался и с каждым прыжком приближался к кабине грузовика, откуда уже не стреляли, и который, кажется, остался без водителя, потому что остановился, зарычал несколько раз унылыми низкими звуками и заглох. Ворота были полузакрыты концом прицепа. Доктор собрался сам идти туда и пытаться откатить машину, но тут хлопнула дверь кабины с другой стороны, ближе к забору, грузовик опять поехал, освобождая ворота, и из него кто-то, а, впрочем, Доктор сразу понял, кто, стал стрелять так яростно и метко, что Митя перестал продвигаться вперед и совсем приник к земле, быстро елозя по ней на коленях ног и локтях рук и стреляя в разные стороны. Слева медленно подбегали три клона, грузовик совсем отъехал, остановился, из открытой двери выскочил Бык. Доктор понял, что он хочет бежать к трейлеру с грузом, для этого ему надо было миновать Митрофана, но это было совершенно невозможно.

Бык слегка сутулился, стал совершенно лысым, или брил голову, он оделся в нормальные брюки, нормальную рубашку и кожаную куртку. Он тоже наелся каких-то стимуляторов, потому что двигался быстро и легко, впрочем, он почти не потолстел. Клоны слева завопили низкими голосами, мотор трейлера работал, но без толку, Митя успел убить водителя. Доктор неожиданно для себя поднял автомат и тоже начал стрелять. Это было слишком даже для нечеловеческих свойств крабо-обезьяны, она перекатилась несколько раз через голову, исчезая в удаленной ночной темноте, мелькнула идиотская мысль, что, может быть, всё обойдется, может быть, пронесёт. Но при последнем перевороте, скорчившись на спине и задрав ноги и руки кверху, Митрофан выпустил длинную очередь, которая на краткие мгновения расцвела на стволе автомата, и от которой ровным усердными роем, одна за другой, как спешащие совершить труд опыления кругленькие твёрдые пчелы, понеслись с вестью о выстреле и смерти стальные блестящие пули, чей полет Доктор сумел различить глазами бога. Пули разом ткнулись в грудь Быка, пробили куртку, рубашку и пропали внутри отброшенного вбок от линии бега тела. Доктор надеялся, что он умер мгновенно, во всяком случае он упал и более не шевелился.

Время стало убыстрять ход, приближаясь к нормальной скорости движения, голоса клонов снова зазвучали пронзительно и остро в темноте, в которой они преследовали отступавшего Митю. Стрельба стала сильнее, Доктор не мог взглянуть на секундомер, он остался в машине, но чувствовал, что до подхода вертолётов остаются одна-две минуты. Из отогнанного грузовика стали выскакивать новые боевики, Доктор увидел в их руках не автоматы, а какое-то более мощное оружие вроде гранатомётов, клоны начали стрелять, но их стало меньше, тем более, что штук пять кинулись преследовать Митю, вопившего и стрелявшего далеко за рубежом темноты. Доктор понял, что пора действовать, если он хочет закончить всю историю. Он повернулся спиной к перестрелке и полез в кабину трейлера. Дверь была закрыта, пока он тянул на себя ручку, на ней появилось несколько вмятин от выстрелов. Они располагались довольно близко от Доктора, и он понял, что пули отклоняются от траекторий защитительной силой Того, Кто затеял все эти мучения, как недавно отклонялось от прямых путей излучение груза. Он всё ещё двигался очень быстро, мотор работал, и он сразу рванул машину с места, уверенный в том, что Крок переключил управление всеми воротами на свой пульт и успеет среагировать. Стальное полотно прыгнуло вверх, он дал газу и еле успел встать перед вторыми воротами, которые задержались почему-то. Из дверей будки выбежал Крок, залез в кабину и сел так, что мертвый клон оказался у него под ногами.

— Извините, Борис Эмильевич, сейчас, сейчас, я просто хочу уехать с вами, — проговорил он необычным быстрым заплетающимся языком.

Доктор молчал, вторые ворота пошли вверх, они выехали на площадку, не останавливаясь, двинулись дальше между двух бронетранспортёров, пристроившихся спереди и сзади, и в свете огромных прожекторов армейского вертолёта, зависшего прямо над трейлером и медленно перемещавшегося вместе с ним.

— Вторая машина может заняться оставшимися. Что с ними делать?

— Наши там есть?

— Четверо.

— Всех убрать, наших и тело Тархова эвакуировать. Если этот голый уйдёт, черт с ним.

— Может клонов прибрать на всякий случай?

— Всё, Саша, больше всяких случаев не будет. Вообще никаких случаев для нас с вами не будет. На хрена нам эта мерзость.

— Как прикажете.

Он передал поручение на второй вертолёт, и они замолчали на весь не слишком длинный, но долгий из-за разбитой дороги, почти часовой путь до аэропорта.

Наконец подъехали. Доктор и Крок вышли под холодный тёмный дождик и стали безучастно и скучно смотреть на то, как какие-то люди повозились у дверей трейлера, вытащили так и не увиденный во второй раз Доктором, а, впрочем, чего на него смотреть, блестящий металлический цилиндр размером с руку ребенка, и бегом уволокли его через маленькую круглую площадь в сторону здания аэровокзала.

Крок отпустил вертолёт, тот погасил фары и ушёл вверх. Из головного бронетранспортёра вышел человек в форме и направился для необходимых объяснений в сторону трёх подходивших милиционеров.

— Борис Эмильевич, я займусь ликвидацией последствий?

Доктор услышал, как дрогнул голос Крока, спросил:

— Что, Саша, вы себя неважно чувствуете?