Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том девятый

Кроме аэропортов и вокзалов, оставались междугородные автобусы и электрички.

– Которые приходят на вокзалы, – в служебном вестибюле его ждал гладкий мидовский парень в хорошем костюме, – но никто не мешает им доехать на автобусе до Сортировочной, сесть на электричку и оказаться в Рязани или Твери.

Саша с бессилием думал о просторах Советского Союза, где Атос и Миледи могли затеряться навечно.

Перед отъездом в МИД он позвонил в Нарьян-Мар, куда отправили щенка Фокусника. Парень успел получить в документы штамп дебила, как это называл Саша.

– Его ждет перевод в интернат для идиотов, – с удовлетворением подумал Скорпион, – впрочем, Левин не позволит такому случиться. Эту операцию можно считать успешной. Можно было бы, – поправил себя он, – если бы не Атос и Миледи.

Саша считал, что парочка связалась с Бергером. Набрав номера коллег, занимающихся областью, он поручил им переговоры с милицией, ведающей Малаховкой. Только в голливудских фильмах герои с пистолетом наперевес прыгали в такси и неслись за подозреваемым.

– Джеймс Бонд в Москве оскандалился бы, – почти весело хмыкнул Саша, – таксист отказался бы его везти, сославшись на то, что он едет в парк.

Он не дождался звонка из Малаховки, но в Нарьян-Маре его уверили, что детский дом находится под контролем.

– Потому что я разговаривал с нашими людьми, как и в Сыктывкаре, – они с парнем вознеслись наверх в старомодном лифте со скамеечкой, – на местах меньше бюрократии.

Звонок из Коми застал Сашу в машине. В поселке Заречном все было в порядке. Ненормальному старшему Бергеру оставалось сидеть два месяца, а младший Бергер по месту прописки отсутствовал.

– Мамаша заявила, что давно не видела сына, – сообщил Сашин коллега, – у нее в голове пара извилин, не думаю, что она врет, – Саша помнил глуповатую домохозяйку.

– И Бергера я помню, – парень привел его в голую комнатку с наушниками, – я тогда подумал, что от осинки не родятся апельсинки. В кого он у них такой получился в местечковом кагале?

Комнату оборудовали особым стеклом, за которым Саша отлично видел благообразного дипломата лет шестидесяти с орденом Почетного Легиона в петлице. Француз восседал напротив мидовца в сером костюме. Парень шепнул Саше:

– Посол, господин Мари Жозеф Луи Брюно барон де Лёсс де Сион, – мидовец извлек на свет машинописный лист, – вот справка, – Саша споткнулся на третьей строчке.

– Сейчас начнется встреча, товарищ Матвеев, – зашелестел голос мидовца, – наденьте наушники…

Посол Французской Республики невозмутимо взирал на представителя министерства. Саша в сердцах отозвался:

– Наушники мне ни к чему, товарищ. Я знаю, что скажет господин посол, – он кивнул на стекло, – вернее, ничего не скажет. Где у вас телефон?

В соседней, не менее голой комнатке, он набрал дачный номер товарища Котова.

– Вы были правы, – хмуро начал Саша, – французский посол и бровью не поведет, услышав ноту. Мне выдали справку, – он откашлялся, – нынешний посол полтора года воевал в партизанском отряде покойного Маляра, – товарищ Котов хмыкнул:

– Милый, президент Жискар д'Эстен в августе сорок четвертого во время парижского восстания бегал по поручениям Маляра. Это одна шайка-лейка. Они все знают, но будут молчать, словно в рот воды набрали…

Наставник подытожил: «Кажется, мы потеряли нашего мушкетера».

– Берите журнальчик, девушка, – киоскерша зевнула, – мы скоро закрываемся.

Мишель безучастно листала августовский номер «Уральского следопыта». Несмотря на поздний час, зал ожидания Казанского вокзала оказался многолюдным. Динамик бойко сказал:

– Товарищи отъезжающие, к третьей платформе подан скорый поезд Москва-Ташкент, нумерация вагонов от головы состава, – пассажиры потянулись к распахнутым дверям, – будьте осторожны, на второй путь прибывает скорый поезд из Воронежа.

Табло отправления обещало поезда, уходящие в скором времени в Казань и Чебоксары. Мишель помнила, что во Владивосток ездят с противоположной стороны площади, с вокзала Ярославского.

– И в Сыктывкар тоже, – она порылась в сумочке, – но и здесь виден размах страны.

Пассажиры уходящего ташкентского поезда обвешались баулами. Сестры научили Мишель советским загадкам.

– Что длинное, зеленое и пахнет колбасой, – она отсчитала монеты, – электричка из Москвы.

Девушка не сомневалась, что пассажиры ташкентского поезда везут на юг именно колбасу.

– Хотя здесь не встретишь королей московских рынков, – Мишель незаметно скосила глаза, – абрикосы и персики они возят самолетами.

Поток выходящих на платформу смешался со струйкой пассажиров воронежского поезда. Мишель поймала взгляд мужа.

Исаак обосновался за пластиковым столом ночного буфета. Перед мужем стоял стакан черного кофе. Трое крепких парней напротив пили секкио, как его называли и в Мон-Сен-Мартене. В Бельгии не продавали сгущенку, но Мишель научилась варить дульче де лече. Аннет настаивала, что у ее наполеона все равно не тот вкус.

– Нужна советская сгущенка, – объясняла сестра, – хотя твоя выпечка тоже замечательная.

Буфет продавал пирожные, однако стол перед Исааком пустовал.

– Исаак соблюдает кашрут, – девушка забрала сдачу, – а парни ничего не закажут. Они здесь по делу, а не ради развлечений, – киоскерша бесцеремонно поинтересовалась:

– Вы сумочку где брали, в «Белграде»?

Мишель выучила названия модных московских универмагов, торгующих товарами, как выразилась Надя, стран народной демократии.

– Запоминай, – велела сестра, – в «Ванде» хорошая косметика, а в «Лейпциге» белье. Не трусы неделька, – Надя закатила глаза, – а что-то более приличное.

Колготки на Мишель были заграничные, но продающиеся в СССР. Миди-юбка, водолазка, туфли и куртка тоже не вызвали бы подозрений.

– От сумки надо избавиться, – вздохнула девушка, – пусть это только серая замша, но это Ателье Майер, – она покачала головой.

– В Одессе с рук купила, когда там отдыхала, – киоскерша заметила:

– В портовых городах легче. Моряки берут товар за боны или привозят из плавания импортные вещи, – она взялась за кассовую книгу, – счастливого пути, девушка…

Двинувшись в ночное кафе на другой стороне зала, Мишель по дороге полистала журнал. «Уральский следопыт» обещал читателям очерки «БАМ – начало биографии» и «Юность Ильича».

Девушка помнила, что журнал должен печатать научную фантастику. Таковая нашлась после пятидесяти страниц скучнейших рассказов и стихов.

– Это вроде ничего, – сказала Майя Петру Михайловичу Волкову, – послушай.

Разглядывая облупившиеся фрески на потолке, инспектор жевал эклер. Они стояли в пустынном углу, однако Пьер не рискнул французским языком.