Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Часть вторая. Том первый

– Почему? – удивился Джованни.

– Я сказал, что вице-королевство меня надолго запомнит, – Ворон поднялся, – встречаемся в ночь с пятницы на субботу. Вы, святой отец, оставайтесь в Лиме. С вас веревки, как мы договаривались.

Джованни кивнул: «И все же зачем вы это делаете?»

– Зануда вы, Испанец, – буркнул Ворон, – не лезьте в душу. Хочу еще раз потрогать ее задницу, вот зачем!

Джованни закашлялся: «Достойное объяснение, капитан».

С площади доносился заунывный голос. Архиепископ читал проповедь. Эстер хотела прислушаться, но решила, что сейчас ей это точно ни к чему. Женщина поежилась, стоя у решетки. Ночи стали холодными.

– На мула Мануэле должно было хватить, – подумала она, – они доберутся до ее селения в горах.

Она вспомнила веселые холмы, маленький городок серого камня, взбирающийся по склонам, и прозрачное небо Святой Земли. Мерно забил колокол. Стоявшие на площади подняли свечи. В темноте затрепетали десятки маленьких огоньков.

– Скоро утро, – Эстер потерла лицо, – а отец Джованни так и не пришел, – она прочитала по памяти: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла». Женщина вздрогнула от одинокого звука своего голоса.

– Благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни, – закончил кто-то с порога.

– Святой отец, – ахнула Эстер. На ее смуглой шее билась нежная синяя жилка. Джованни тихо сказал: «Что бы ни случилось, верьте, что все будет хорошо. Даже если вы окажетесь на костре».

Женщина кивнула: «Погадать вам, святой отец? Нам нельзя, а вам можно, наверное?»

– Тоже нельзя, но гадайте, – решительно ответил Джованни, – триста восьмая страница, пятая строчка сверху.

– Будьте тверды и мужественны, не бойтесь, и не страшитесь, ибо Господь Бог пойдет с тобою и не отступит от тебя и не оставит тебя, – прочитала Эстер. Женщина улыбнулась: «Вы знали».

– Я знаю Писание наизусть, – ласково ответил Джованни, – но все равно спасибо.

– Это Господь говорил сынам Израиля, – Эстер смотрела на него, – но я думаю, что это обо всех нас».

– Да, – Джованни отступил в сторону. Пришел цирюльник.

– Как конверсо? – архиепископ потянулся за паштетом: «Прекрасная идея устраивать такие завтраки. После бессонной ночи хочется поесть, а казнь дело долгое».

– Упорствует, – вздохнул Джованни, – я видел подобное. Они не раскаиваются. Кровь проливать нельзя, поэтому в Мехико мы использовали дыбу. Еще можно заткнуть человеку рот тряпкой и медленно лить на нее воду. Захлебываясь, он часто отрекается от своих заблуждений…

Стоящий рядом Мендес побледнел. Джованни повернулся к нему: «Я слышал, что вас можно поздравить, дон Диего?»

Архиепископ похлопал Мендеса по плечу: «Венчание в соборе в следующую субботу».

– Вы, разумеется, приглашены, святой отец, – пробормотал Мендес, пряча глаза, – и на свадебный завтрак тоже. В доме у моего тестя. Будущего, – на этот раз он покраснел.

– Не премину посетить, дон Диего, – поклонился Джованни.

– Донья Каталина будет сегодня? – поинтересовался архиепископ. «Или она занята приятными хлопотами?».

– Нет, она придет, – Мендес попытался улыбнуться, – попозже.

На востоке, за мощными горными склонами, едва брезжил рассвет. Копыта коней обмотали тряпками. Кто-то из морякв заметил: «Словно я вернулся в далекую юность и снова вышел на большую дорогу».

– Здесь много не награбишь, – зевнул его товарищ, – пистолеты проверили?

– Кстати, – раздался сонный голос, – почему мы не взяли индейцев? Они отлично сражались в ущелье, когда мы напали на караван. Лучники, каких поискать.

– Потому, – наставительно объяснил помощник капитана, – что из ущелья никто из испанцев живым не вышел, а сейчас бедняг могут запомнить. У нас барки в море, поминай, как звали, а им здесь еще жить. Хотя, говоря по чести, что за жизнь у испанцев в рабах?

– Вернемся на нашу сторону, – рассмеялся один из моряков, – и я вас, ребята, брошу. Мистер Рэли хочет основать первую английскую колонию в Северной Америке. Я обещаю, что там рабов не будет.

– Решил осесть на одном месте? – подтолкнули его.

– Сам знаешь, – отозвался моряк, – в Мексике очень милые индианки. Северней, наверное, тоже. Они хозяйственные, при такой жене всегда хорошо.

– У теплого бока, – добавил кто-то. Мужчины захохотали.

– Тихо, – одернул их помощник, – лошадь на дороге, что из города ведет.

Раздвинув кусты, он осторожно вгляделся в предрассветный туман.

– Что, – нетерпеливо спросили сзади, – испанец?

– Испанец, – раздался ехидный голос Ворона: «Вы так шумите, что вас слышно в проливе Всех Святых».

– Капитан, – сказал кто-то потрясенно, – откуда?

Ворон потрепал по холке изящного серебристо-серого жеребца с жемчужной гривой.

– Я навестил конюшни вице-короля Перу, – лениво ответил Ворон, – он сейчас в Испании. Этот красавец ему пока не понадобится. Жаль отпускать такого коня, но что делать, – он посерьезнел: «Двигаемся!»

Поднимаясь по узкой тропе, кто-то спросил: «Капитан, почему мы это делаем? Она такой ценный агент?».

– В общем, нет, – отозвался Ворон, – но я не люблю, когда людей жгут за веру. Это у меня с юношеских лет.

Он сердито приказал: «Поторапливайтесь, не глазейте по сторонам. Мы дело делаем, а не ради удовольствия прогуливаемся». Над горами вставал золотой рассвет.

Черные тяжелые волосы падали на каменный пол.

– Словно жатва, – подумала Эстер, – но если у святого отца не получится? Даже ребенка после меня не осталось. Хотя будь у меня дитя, нас сожгли бы вместе, или упрятали бы малыша в монастырь на веки вечные. Хосе, наверное, станет священником. Он полукровка, в университет его не возьмут… – женщина провела рукой по обритой, колючей голове.

– Еще немного, донья Эстелла. Потерпите, пожалуйста, – попросил цирюльник.

– Его девочка упала с дерева и сломала ручку в прошлом году, – вспомнила Эстер, – она так плакала, бедная. Давид тогда очень искусно залечил перелом. Все же он хороший врач.

Цирюльник ополоснул стальную бритву в тазу с холодной водой. «Ни одного пореза». Эстер улыбнулась: «Возьмите печенье для дочки. Мне оно уже не понадобится».

Отец Альфонсо принес грубую желтую власяницу и зажженную свечу.

– Может быть, вы хотите исповедоваться и раскаяться? – осторожно спросил он. «Еще не поздно отречься от заблуждений и войти в лоно святой церкви, донья Эстелла. Тогда вас задушат перед костром».

Женщина молчала, отвернувшись к окну. Внизу убирали столы с остатками завтрака. Зазвонил колокол, отец Альфонсо сказал: «Пора. Я подожду вас в коридоре». Услышав скрип двери, Эстер стала раздеваться.

– И это все тоже пропадет, – она огладила руками бедра. «Я худая, как мальчишка. Груди и вовсе нет. Ребра торчат, и вообще одни кости».