Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том седьмой

– Что, тетя Лаура ушла, – недоуменно спросила Мишель, – надолго… – Маргарита незаметно покусала губы.

– Но я не могла ответить ей иначе… – она спокойно отозвалась:

– Ей надо съездить в Лувен, в университетскую библиотеку. Мы присмотрим за Паоло. Она вернется дня через два…

– Я не знаю, где ее искать, – поняла Маргарита, – она выскочила из дома, словно сумасшедшая. Но она знает французский, а такие места, не стесняясь, печатают объявления в газетах, называя вмешательство косметической операцией… – доктор Кардозо мрачно подумала: «Надеюсь, что вернется».

Хорошенькая медсестра поставила перед Лаурой чашку изящного фарфора.

– Чай с травами, мадам, – улыбнулась девушка, – успокоительный. Я позову вас в операционнную, а пока отдыхайте…

Комнату ожидания украсили яркими фотографиями тропических пляжей. Частная больница располагалась в особняке стиля модерн, в тихом пригороде Брюсселя. Лаура доехала сюда с вокзала на такси. В гулком вестибюле станции Миди она купила свежий номер Femmes d’Aujourd’hui. Как и предполагала женщина, на задних страницах нашлись нужные ей объявления.

– Косметические операции в спокойной обстановке загородной клиники, – Лаура скривила губы, – в Италии тоже есть такие заведения. Все все понимают и никто не задает вопросов, – она предполагала, что в Италии заплатила бы за вмешательство меньше.

– Потому, что я понадеялась на проклятую Маргариту, – Лаура обнаружила перед собой хрустальную пепельницу, – мерзавка считает себя святее папы Римского, – кузина наотрез отказалась проводить операцию.

– Как ты могла сюда приехать, Лаура, – изумленно сказала доктор Кардозо, – я верующая католичка, я жду ребенка, – женщина носила просторное, но изящное платье, – как ты могла подумать, что я возьму на себя грех убийства невинной души. Лаура, – кузина попыталась взять ее за руку, – не совершай такой ошибки.

– Семья тебя поддержит, – Маргарита вспомнила свой разговор с кузиной Марией, – ты вырастишь сестру или брата Паоло. Павел тебя поймет и не обвинит. Или, если ты хочешь, – Маргарита замялась, – есть много бездетных пар. У малыша появятся любящие родители…

Мария и Генрих провели в Мон-Сен-Мартене август. Кузина много возилась с маленьким Виллемом. Они с Генрихом ездили в Брюгге и Остенде. Услышав о проблемах Марии, Маргарита ласково сказала.

– Не надо терять надежды, милая. Вы протестанты, но Бог для всех один. Помолись блаженному Виллему, он вам поможет. Тебе только тридцать два, – добавила Маргарита, – я старше тебя на четыре года, но возраст вовсе не помеха. В Мон-Сен-Мартене случаются роды и у тех, кому за сорок… – в сентябре кузина написала ей, что ждет ребенка.

– Но через две недели она потеряла и этого малыша, – вздохнула Маргарита, – врачи сказали, что больше надеяться не на что, – Маргарита не сомневалась, что немцы не стали ходить вокруг да около.

– Подумай о прошлом, Лаура, – добавила доктор Кардозо, – ты совершала смертные грехи, – Лаура побледнела, – не усугубляй своих преступлений, – Лаура покусала губы.

– У меня не было выбора… – сказала она слабым голосом, – я не могла… – Маргарита отрезала:

– Выбор есть всегда. Церковь учит, что надо умереть, но не потворствовать убийству невинных, – доктор Кардозо перекрестилась, – ты знала, что мы в трауре, что моего мужа ждет опасная операция, но явилась сюда, считая, что мы станем обслуживать твои прихоти, – голубые глаза кузины похолодели.

– В Англии избавляются от нерожденных жизней налево и направо. Здесь католический госпиталь и католическая страна, – Маргарита хлопнула ладонью по столу, – и не смей показываться в Лувене. Дядя Эмиль тебе откажет, он не католик, но уважает наши принципы. У него впереди ответственная операция. Он спасает жизнь ребенка, а ты его убиваешь… – Лаура прошипела:

– Господь накажет тебя, – она кинула взгляд на живот кузины, – врачи не отталкивают страждущих… – Лаура не думала о возможном сохранении беременности.

– Я не откажусь от малыша, – поняла она, – не отдам его чужим людям. Я всегда буду думать о нем… – Лаура велела себе забыть о ребенке.

– Его больше нет, – женщина ткнула сигаретой в пепельницу, – вернее, не будет через пятнадцать минут. Я не вернусь в Мон-Сен-Мартен, – она не хотела видеть Маргариту, – пусть Аннет привезет Паоло в столицу. Мы поселимся в Остенде, на берегу моря. Он любит воду, осень теплая. Мы покормим чаек, погуляем по променаду, – она отогнала мысли о похожей на нее темноволосой девочке, – я совершила ошибку, но больше я ее не повторю…

Рядом раздался мягкий голос: «Мадам, доктор ждет, – девушка держала больничную сорочку, – потом я отведу вас в палату». Лаура почти заколебалась.

– Нет, – твердо сказала она себе, – нельзя отступать от своего решения. Маргарита поплатится за свою надменность, Господь не будет к ней милосердным… – она услышала далекие голоса чаек и детский смех.

– Пойдемте, – Лаура поднялась, – я готова.

Чайки кружились в туманном небе, черные гондолы поскрипывали у пристани. Рядом с деревянной будочкой вапоретто выстроилась очередь. Продавец газет на площади Сан-Марко раскладывал свежие выпуски.

– Вам ватиканское издание, синьор Джованни, – сказал он уважительно, – The Times позавчерашний, нового не подвезли…

Расплачиваясь за L’Osservatore Romano, Джованни отмахнулся:

– Ничего интересного не печатают. Немецкая марка падает в цене, – он пролистал папскую газету, – в Мюнхене беспорядки, вызванные выступлением какого-то Гитлера, – он подумал, что Каритас может знать немецкого политика.

– Не политика, а крикуна, – поправил себя Джованни, – и откуда ей знать горлопана, она четыре года живет в монастыре, – сунув газету в карман пальто, он услышал голосок дочки:

– И мне что-нибудь, – Лаура уцепилась за его руку, – например, леденец. В Париже тоже продают такие леденцы, синьор, – девочка похлопала длинными ресницами.

– Вы навестили Париж, синьорина, – лоточник подал ей ядовито-сиреневого петуха, – вы много путешествовали, – оправив синее пальтишко с медными пуговицами, Лаура приосанилась.

– Не очень много, – признала девочка, – я родилась в Риме, но оттуда ничего не помню. В Париже я была только один раз, – Джованни привез дочь в Париж в сентябре. Квинс-колледж согласился отпустить девочку на внеурочные каникулы.

– Не беспокойтесь, – уверил Джованни директрису, – мы возьмем учебники, я позанимаюсь с Лаурой… – он взглянул на часы, венчающие кампанилу Святого Марка. Старая башня обрушилась почти двадцать лет назад.

– Итальянцы все отстроили, – сказал Джованни дочке, – кампанила стоит такой, как была и там, где была, – он знал, почему смотрит на стрелки.