Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга пятая

Орел над скалами превратился в черную точку. Иосиф услышал хрипловатый, словно ободряющий крик.

– Ева, – понял он, – Ева помогла нам. Из-за нее собака Рауффа бросилась на Барбье, из-за нее на стадион прилетели птицы. Я просил ее помочь, и она помогла. Но я никому ничего не могу сказать, даже Хаиму или дяде Эмилю. Я все скажу ей, если она согласится меня выслушать, согласится принять меня таким, каков я есть, – окурок обжигал ему губы, Иосиф закашлялся.

– Ей стало плохо, – полковник избегал взгляда Хаима, – Рауфф и Барбье унесли ее в бассейн, а меня избили и оставили в раздевалке. Я больше ничего не знаю, Хаим. Я понятия не имею, что могло с ней случиться, – кузен помолчал.

– Хорошо. То есть плохо, – он протер очки краем пончо, – плохо, что ты мне врешь, но я и сам на твоем месте соврал бы. Однако я признался бы во всем Полине, потому что я ее люблю. И ты тоже, – Хаим поднялся, – тоже начнешь говорить, Иосиф. Но не сейчас, не со мной, – он посмотрел на часы, – надеюсь, что когда-нибудь это случится, – Иосиф буркнул:

– Ты, наверное, хочешь мне сказать, что на моем месте поступил бы иначе, – Хаим обернулся.

– Не знаю. Я только знаю, что я был бы честен с тем, кого я люблю, – Иосиф поднял голову.

– Я буду. Погоди, – попросил он, – я приду, мне только надо… – закусив запекшуюся кровью губу, он старался не расплакаться.

– Надо, – Иосиф сглотнул, – надо прийти в себя, – Хаим кивнул. Пончо кузена скрылось в темном проеме дверей хижины, Иосиф сжал саднящие кулаки.

Я все расскажу Еве, когда мы встретимся в Израиле, – пообещал себе полковник, – я не убил Рауффа, не отомстил за ее мать, но есть и другие беглые нацисты. Она поймет меня, только она одна, – Иосиф еще посидел, слушая затихающий над горами голос кондора.

На подоконнике арочного окна курлыкали голуби. Монастырь босоногих кармелиток открыл в саду пристройку, где останавливались приехавшие в Лос Андес паломницы.

Пансион подчинялся обительскому распорядку. В номерах, больше похожих на кельи, стояли только узкие кровати. Беленые стены украсили распятиями темного дерева. В коридорах витал запах ладана и ванильного печенья. Сестры продавали его через забранное решеткой окошко рядом с мощными воротами обители.

Гостиницу обслуживали монахини, в коричневых облачениях и белых апостольниках ордена кармелиток. Веревочные сандалии женщин неслышно ступали по монастырской галерее. Розовые лепестки расцветших в обительском саду яблонь летели над вытертыми каменными плитами.

– Весна ранняя, – сестра хлопотала над переносным столиком, – и зима стояла теплая, с дождями. У нас единственных растут яблони, – гордо добавила она, – обычно в горах деревьев не встретишь. Но здесь невысоко, – пожилая женщина протянула Леоне чашку, – это на перевале лежат снега. Пейте, – ласково сказала она, – чай с нашими травами, – светлые волосы Леоны скрывал монастырский платок.

– Отдыхайте, милая, – монахиня поднялась, – молитесь Иисусу и Богоматери, избавивших вас от смерти, – женщина задержалась у порога.

– Ваш брат скоро придет, – добавила она, – не волнуйтесь, он нашел пристанище в городе, – Леона понимала, что Паук не хочет привлекать к ним внимание. У супругов в провинции непременно попросили бы свидетельство о браке.

– Он прав, так лучше, – Леона откинулась на тощую подушку, – нас, наверное, вовсю ищут, – она почти не помнила, как оказалась в Лос Андес.

– Ты была без сознания, любовь моя, – сказал ей Паук, – я нашел тебя в бассейне на стадионе. Тебя, наверное, хотели утопить, – Леона вздохнула:

– Я только помню, как меня допрашивали. Виктора с трибун увели солдаты, а потом они пришли и за мной, – Леона понятия не имела, что стало с Полиной.

– Барбье выбросил ее из комнаты, – девушка слишком хорошо помнила все случившееся дальше, – а потом я потеряла сознание, – она, разумеется, не могла ничего спросить у Паука.

– Надо обо всем забыть, – решила Леона, – Иосиф не виноват в произошедшем, его заставили. Для него все тоже было пыткой, как и для меня, – живот свело болезненной судорогой, Леона поперхнулась чаем, – и, если бы не он, это могли быть беглые нацистские твари, – ее снова затошнило, – хватит об этом думать, – она надеялась, что Иосиф и Полина выжили.

– Хаим их отыскал, – Леона поняла, кем на самом деле был товарищ Флори, – они, наверняка, сейчас в Аргентине, – по словам монахини, в Лос Андес пока было тихо.

– Мы слышали по радио о случившемся в столице, – пожилая женщина поджала губы, – Альенде совершил грех, лишив себя жизни, – она перекрестилась, – а остальное не наше дело, мы далеки от политики, – дверь скрипнула, Леона отставила чай.

– Она словно Мадонна со старых картин, – Саше перехватило дыхание, – она такая красивая, – бледные щеки Лары покрыли запекшиеся царапины. Под глазами чернели синяки, в углах рта виднелись кровавые ссадины.

– Надо найти в Мендозе врача, – пообещал себе Саша, – ее только били, но лучше все проверить, – Лара слабо улыбнулась:

– Милый, – девушка подалась вперед, – все хорошо, – Саша осторожно присел на кровать.

– Цветы я не принес, – он прижался губами к руке девушки, – кармелитки такого не одобряют, – Саша объяснил монахиням, что его сестра стала жертвой нападения бандитов в столице.

– Ей надо прийти в себя и пожить в спокойной обстановке, – сказал он, – поэтому я привез ее в монастырь. Надеюсь, у вас найдется приют для страждущей души, – Саша заплатил за пансион долларами, полученными от товарища Флори.

– Вряд ли мы теперь встретимся, – понял Скорпион, – а жаль. Он отличный парень, пусть и слишком радикален для нас. Наверняка, он скоро сложит голову, если не здесь, то в Америке или во Вьетнаме…

Официально США вывели из страны войска, однако силы Вьетконга неумолимо двигались к югу. Северные коммунисты собирались объединить страну. Саша не сомневался, что на юге действуют американские военные советники, вкупе с агентами ЦРУ.

– Вьетнам станет еще одним оплотом коммунизма в Азии, – сказал себе он, – мы должны противодействовать силе Китая в том регионе, – он ожидал, что товарищ Флори не станет долго болтаться в Чили.

– Лара объяснила, что он в стране проездом, – Саша не выпускал руки девушки, – что Флори ее товарищ по партии, – он подвинул Ларе блюдце с печеньем.

– Тебе надо хорошо питаться, любовь моя, – озабоченно сказал Саша, – нам предстоит пеший переход в Аргентину, – Саша не собирался рисковать пограничными заставами. Французский паспорт товарища Вербье оставался в относительном порядке, однако у Лары не было никаких документов. Сашины бумаги пережили взрыв машины и купание в бассейне.

– В Мендозу нам привезут новые документы, – утешил себя он, – мы доберемся в Париж, а оттуда отправимся в Москву, – Лара дрогнула ресницами.