Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том четвертый

– Вы приехали на ассенизаторском фургоне и сорвали с ворот, ведущих на полосу, навесной замок. Фургон никуда больше не двинется, его изрешетили пулями, – Пьер потянулся за больничной непроливайкой. Комиссар спохватился.

– Извините. Позвольте, я вам помогу, – он подал Пьеру кружку. Жадно выпив кисловатую воду, инспектор продолжил:

– Я слышал по радио. Насчет нашего оружия я тоже ничего не расскажу, – Хассельман поднял бровь.

– Две снайперские винтовки М21. Отпечатков пальцев на них не осталось, – Пьер открыл рот, – я обо всем позаботился. Винтовки посчитали оружием террористов. Вернее, я внес соответствующий параграф в протокол осмотра места преступления, – канцелярские обороты комиссара странным образом успокаивали Пьера, – и мы не предъявим их арестованным для опознания, – Пьер мрачно заметил: «Не думаю, что дело дойдет до суда».

Хассельман указал на радио.

– Вы, наверное, спали и пропустили новости. Сегодня утром израильтяне бомбили лагеря беженцев в Сирии и Ливане, – Пьер ответил:

– Они имеют право отомстить. Но арабы тоже будут мстить. Я уверен, что через пару недель они захватят рейс «Люфтганзы», требуя освобождения мюнхенских мучеников, как их назовет пресса. И вы освободите заключенных, – забыв о боли в спине, Пьер попытался сесть, – потому что вы не рискнете жизнями немцев. Депутат Краузе, – он сдержал ругательство, – опять пообещает с трибуны, что кровь его сограждан не прольется в мирное время, – Хассельман уложил его обратно.

– Вам нельзя волноваться. Меня несколько раз ранили, – он помолчал, – я знаю, что это такое, – Пьер буркнул:

– Меня тоже. Вы на работе пострадали? – отчего-то спросил он. Хассельман вздохнул:

– Да, хотя первое ранение я получил в одиннадцать лет, в бомбежке Гамбурга, когда погибла моя мать. Моего отца убили под Сталинградом. Но мы сейчас говорим о настоящем… – он требовательно взглянул на Пьера: «Что вы помните?».

Пьер отпил еще воды. Ему отчего-то захотелось сказать, что без прошлого нет настоящего.

– Но комиссар прав, – напомнил он себе, – сейчас речь идет о преступлении и надо ему помочь, – Пьер честно признался:

– Мало что. Мы с полковником Кардозо прятались за колесом боинга. Проверив самолет, Исса заорал, что это ловушка. Иосиф отправился к вертолетам, а я подобрался ближе к трапу. У меня была хорошая позиция для выстрела, но кто-то выпустил мне пулю в спину. Наверное, – Пьер замялся, – это был дружественный огонь, как и ранивший моего кузена, полковника Кардозо. Мне все равно удалось выстрелить по террористам, – Хассельман прервал его:

– И убить второго палестинца. Пуля из его головы тоже, – он повел рукой, – не попала в список вещественных доказательств. Вот пуля из вашей спины, – он подвинул Пьеру пакет, – рядом пуля, извлеченная из трупа главаря, Иссы, – Пьер недоуменно сказал:

– Они почти одинаковые. Это Heckler& Koch. Что, у террористов имелось и немецкое оружие? – Хассельман передал ему лупу.

– Вы не обязаны разбираться в технических деталях, вы специалист по кражам произведений искусства. Но я уверен, что у вас хороший глаз… – Пьер внимательно рассмотрел пули.

– Как я и сказал, они похожи, – Хассельман похлопал себя по карманам халата, наброшенного на пиджак.

– Ладно, я потом покурю, – пробормотал комиссар.

– В вас действительно стреляли из Heckler& Koch, инспектор, – он сжал губы, – но из пистолета стандартного полицейского выпуска. У меня тоже есть такой. Пистолет нашли на взлетном поле, после того, как все, – Хассельман поискал слово, – закончилось, – Пьер заметил:

– Значит, террористы его бросили. Надо снять отпечатки пальцев и сверить их… – Хассельман достал еще один пакет, теперь бумажный.

– Я все сделал лично, – сказал комиссар, – вот фотографии, – Пьер мог узнать эти отпечатки из сотни других.

– Этих материалов в деле нет, – добавил Хассельман, – но одно я могу сказать точно – с отпечатками пальцев террористов, живых или мертвых, они не совпадают.

Зашуршала серебристая фольга. Фридрих довольно сказал:

– Помнишь, как в университетские годы мы покупали одну шоколадку на двоих, – он разломил плитку Lindt, – и не дорогой товар, а бросовые батончики, – послевоенный Гамбург был завален списанной британской провизией.

Оборотистый владелец лавки, где Вольфганг подростком мыл полы, продавал заветренный шоколад и пакеты слипшегося какао. Будущий комиссар полиции спал в подсобке на матрасе и начинал рабочий день в пять утра.

– Потому что магазин открывался в семь, – Вольфганг отхлебнул кофе, – а в восемь я садился за парту в гимназии, – хозяин лавки, дальний родственник Вольфганга, ничего не платил парню.

– Фридрих в пансионе получал деньги на руки, – вспомнил комиссар, – пусть и небольшие, а я вырвался из кабалы проклятого торгаша только в университете, – наплевав, как он думал, на родственные обязанности, Вольфганг отыскал работу в ночном клубе в Сан-Паули.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.