Нелли Шульман - Вельяминовы. За Горизонт. Книга вторая. Том первый

– Проще устроить в Гане перевалочный пункт, – весело сказал Феникс, – прямой путь из Колумбии или Венесуэлы в Европу слишком подозрителен. Мы сможем транспортировать кокаин и героин, когда он у нас появится, вместе с нашими полезными ископаемыми…

Шуман должен был ввести Адольфа в курс дела, как выразился Феникс:

– Ты будешь отвечать за порты Средиземноморья, – сказал Боргезе глава движения, – тебе тоже надо побывать в тамошних местах. Не волнуйся, Доктор обеспечит вам радушный прием. Вас поселят в резиденции Нкрумы, у него отличный повар, отобранный нашим представителем. Пусть Адольф отдохнет перед учебным годом и заодно начнет знакомиться с работой…

Боргезе примерно представлял объем деловых операций Феникса:

– Будь он обыкновенным человеком, за ним бы давно гонялись журналисты, – усмехнулся Черный Князь, – он в десятке богатейших людей мира. Но, во-первых, это не его деньги, а средства движения, а во-вторых, Макс вообще не любит внимания, что понятно в его положении… – Феникс доверял только адвокату Краузе:

– Фридрих настоящий боец, воин арийского духа, – серьезно говорил он, – остальных юристов мы держим на побегушках… – Ферелли готовил для Черного Князя документы подставной конторы, на адрес которой должны были приходить грузы из Ганы:

– Ткани, пальмовый сахар, местные безделушки, – хохотнул Феникс, – с таможней не возникнет затруднений… – допив эспрессо, Боргезе вежливо поинтересовался:

– Как ваш сын, Карло? Вы тоже готовите его к юридической карьере…

Микеле ничего не знал. Ферелли вспомнил твердый голос жены:

– Что было, то прошло… – они стояли над колыбелью мирно спящего младенца, – обещай, что он никогда ни о чем не услышит… – черные глаза Риты сверкнули:

– Мои родители мертвы, мой брат мертв. Риты Леви нет, Карло, и никогда не существовало… – жена много занималась благотворительностью, удостоившись даже личного благодарственного письма от его святейшества:

– Она права, – сказал себе Ферелли, – незачем ворошить прошлое. Микеле неоткуда узнать о семье его матери… – сын считал, что его родители познакомились в детстве:

– Так и есть, – Карло вздохнул, – мне было два года, а Рита только родилась… – синьор и синьора Леви пригласили всех соседей на торжественный обед в честь появления на свет дочери:

– Потом мы ходили в синагогу на обрезание Михаэля… – став отцом, Карло, разумеется, не собирался спорить с женой:

– Она любила брата, а Микеле хорошее имя. Мама тоже была согласна, она души не чаяла в мальчике. В конце концов, Рита такая не одна. Даже главный раввин Рима, доктор Золли, крестился в сорок пятом году… – Ферелли пощелкал пальцами:

– Счет, пожалуйста. С Микеле все отлично, – он улыбнулся, – на выходных молодежь, под его предводительством, отправляется в горный поход. Они будут жить в палатках, ловить рыбу, разводить костры… – Черный Князь откинулся в кресле:

– Замечательное времяпровождение. Я сам улетаю на Сицилию, встретимся после каникул… – он не намеревался платить свою долю:

– Ферелли и так от меня много получает. Это деньги движения, но все равно, пусть потрясет мошной. Он торгаш, как все флорентинцы. У него, кстати, может быть еврейская кровь. Во Флоренции всегда привечали жидов. Даже если жид крестился, это ничего не меняет… – Боргезе с трудом заставлял себя пожимать руку отцу Кардозо, – надеюсь, Серый Прелат, как его называют, не поднимется дальше простого священника…

Адвокат звенел монетами. Черный Князь поднялся: «Желаю вам приятного отдыха, Карло».

По приезду в Рим, Лаура, не желая обижать отца, обзвонила все телефоны из выданного ей списка дальней родни. Сидя у аппарата в келье, она рассматривала итальянские фамилии:

– Родственники моей бабушки, то есть папиной мамы, родственники его первой жены… – старшую сестру, живущую в Париже, Лаура видела только на довоенных фото:

– Она наотрез отказывается встречаться со мной или мамой… – девушка прикусила губу, – приезжая в Париж, мы останавливаемся в отеле или на рю Мобийон, а папа видится с ней в городе… – отец не хотел появляться на набережной Августинок в одиночестве:

– Вы моя семья, – коротко говорил он, – вы семья и Лауры тоже, а если она упрямится, это ее дело… – старшая Лаура не пустила к себе даже Адель:

– Генрик к ней ходил, – усмехнулась старшая сестра, – она сделала вид, что простыла. Генрику простуды не страшны, а она знала, что я берегу голос… – Адель подытожила:

– Я для нее дочь той женщины… – девушка вскинула бровь, – но не знаю, чего она боится. Я замужем, я не собираюсь соблазнять ее драгоценного Джо, выдергивать мальчика из-под материнской юбки… – Лаура робко сказала:

– Вообще он работает в Конго, а не сидит дома… – Адель фыркнула:

– Если бы он остался в Лондоне, мы бы из него сделали человека. Тетя Лаура его избаловала и Пьер у нее тоже такой. Хана ей не дочь, о ней тетя Лаура никогда не заботилась. Дядя Мишель любил Хану, однако он умер… – Лауре нравилась кузина Дате:

– Она очень красивая, – восторженно подумала девушка, – наверное, самая красивая в семье, если не считать Евы… – по дороге к замку Святого Ангела, забежав в газетный киоск, она купила новый номер американского Vogue. В общежитие светские журналы не допускались, но сумочки девушек не обыскивали:

– Потом спрячу журнал под матрац, – решила Лаура, – Даниэла, наверняка, никогда такого не видела в своей Польше…

Лаура одевалась скромно, однако отец не жалел денег на ее содержание. Она получила свой банковский счет в Coutts & Co. В следующем году, после совершеннолетия, банкиры должны были перевести ей трастовый фонд, основанный отцом после ее рождения:

– Папа обещал мне скутер, тоже к совершеннолетию, – весело подумала Лаура, – он… отец Симон, отлично управляется с мотоциклом. Водить я умею… – тетя Марта и дядя Максим сажали детей за руль в двенадцать лет, – получу итальянские права и буду ездить по Риму… – к восемнадцати годам Лаура надеялась принести монашеские обеты:

– Кармелитки поймут, что я серьезная девушка, и не откажут мне. Даниэла постригается через год… – соседке было двадцать лет:

– Ей засчитали три курса ее университета в Кракове… – Даниэла тоже занималась русским языком, – хотя сейчас ей надо зубрить итальянский и латынь… – Лаура собиралась посвятить себя именно латыни. Профессор в университете Вознесения Святой Девы Марии похвалил ее знания:

– Девушки редко выбирают этот предмет, синьорина, но у вас большие задатки… – он почесал растрепанную, седую шевелюру, – вы сможете изучать историю церкви, как ваш отец, профессор ди Амальфи… – имя Лауры до сих пор открывало многие двери в Риме: