Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том восьмой

– Плашов, под Краковом. Мистер Волков тоже там сидел, оттуда его отправили в Аушвиц… – для приема в коллегию адвокатов требовалось написать автобиографию. Мистер Волков, чрезвычайно скупо, перечислил свои занятия военных лет:

– Я выполнял свой долг, – сухо сказал он, – я не претендую ни на какие награды или звания… – Бромли только от мистера ди Амальфи услышал, что его подчиненный встречался с папой римским и вывозил евреев из Венгрии:

– Он мог знать этого Визенталя, по лагерю, – решил юрист, – и вообще… – Бромли посмотрел на фото покойного сына, сделанное еще в Германии, – как в Библии говорится, не стой над кровью брата своего… – Луиза подняла голову из кресла:

– Мистер Волков… – внучка слезла на пол, – рада вас видеть… – Волк пожал детскую ручку:

– Нравится это Бромли, или нет, – весело подумал он, – но вот она, будущая глава конторы. По ее лицу видно, что она обоснуется в этом кабинете… – подмигнув Луизе, он вытащил из кармана пиджака бумажный пакет:

– Случайно завалялось, – Максим улыбнулся, – даже не знаю, откуда это у меня… – Луиза сунула нос внутрь:

– От миссис Марты, – довольно сказала девочка, – моя любимая нуга… – пакетик нуги жена вручила Волку в Мейденхеде:

– Погрызешь, в поезде. Что он от тебя хочет, на каникулах… – Максим отозвался:

– Наверняка, ему просто не сидится дома. Ты тоже работаешь, даже здесь… – при ремонте в Мейденхед провели защищенную телефонную линию.

Бромли передал ему письмо:

– Я подумал о вас. Автор, так сказать, разделяет ваш военный опыт… – Волк пробежал машинописные строки:

– Он… – Максим замялся, – в общем, в этом месте он оказался позже меня. Но я возьмусь за дело, напишу ему… – Бромли покашлял:

– Должен предупредить, что гонорара не ожидается. Это работа… – от книжных полок донесся звонкий голос Луизы:

– Pro bono, дедушка. То есть ради общественного блага… – под раскрытой детской книгой Волк заметил переплет «Юридического словаря». Бромли покрутил седоватой головой:

– Верно. В общем, экзамен вы еще не сдали, но можете приступать к первому делу… – он поднял со стола конверт:

– Мне прислали билеты, на сегодняшнее представление, в Ковент-Гардене. Не желаете сходить, с миссис Мартой… – Волк сунул письмо Визенталя в портфель:

– Я лучше вернусь в усадьбу, поговорю с женой, насчет послания. У нее, как вы знаете, тоже есть соответствующий опыт… – Бромли знал.

Связавшись с юристами в Бонне, он получил однозначный ответ:

– Заводы фон Рабе были превращены в народные предприятия, при Гитлере. Соответственно, они перешли под управление сначала союзной оккупационной администрации, а теперь их разделили между новыми промышленными компаниями. Недвижимость семьи конфискована, как и у всех пособников нацистов. Там и недвижимости не осталось, все распахали бомбами, от острова Пёль до Баварии. Что касается вкладов, то швейцарцы потребуют официального документа, о первом браке миссис Марты. У нее не сохранилось ни одной бумаги. У Теодора-Генриха новое свидетельство о рождении, выписанное в Лондоне. В общем, никаких шансов на возвращение вкладов нет… – он кивнул:

– Хорошо. Не забудьте, на следующей неделе последний обед в Линкольнс-Инн, а потом у вас экзамен… – мистер Волков уверил его: «Все записано в календаре». Дверь закрылась, Бромли кинул билеты в портфель: «Окулисту отдам». Взглянув на часы, он велел Луизе:

– Доедай нугу, навести одно местечко и поехали к доктору. Он проверит, как ты знаешь буквы… – внучка вздернула нос:

– Лучше Леоны, я ее на два года старше… – аккуратно вернув «Юридический словарь» на полку, девочка, независимо, прошла в личную умывальную Бромли.

Справившись у хозяина лондонского пансиона, Фридрих выяснил, что для его кресла, во втором ярусе оперы, смокинг ни к чему.

Смокинги он видел один раз, на главе своей юридической конторы, и его госте, адвокате Штрайбле. Мужчины собирались на светский прием. Пройдясь по Сэвиль-роу, Фридрих заметил несколько манекенов в смокингах, в витринах дорогих портных:

– Можно, наверное, взять костюм напрокат, – неуверенно, подумал юноша, – эти вещи очень дорогие… – он решил, вместе с лимузином и просторной квартирой, непременно, завести себе и смокинг. Адвокат Штрайбль рассказывал о премьерах, в мюнхенской опере:

– Я тоже буду ходить в оперу, – подумал Фридрих, – фюрер любил Вагнера… – едва увидев его билет, из Ковент-Гарден, хозяин пансиона успокоил юношу:

– Просто наденьте костюм и галстук. Во втором ярусе не требуется вечерний наряд… – костюм и галстук у Фридриха имелись. По возвращении из Кембриджа он отыскал неприметный пансион, по соседству с вокзалом Кингс-Кросс. Постояльцев здесь снабжали ключом от входной двери. В десять вечера стойка портье закрывалась:

– Как раз то, что мне надо, – усмехнулся Фридрих, – учитывая мои планы, на фрейлейн Майер…

Он съездил на метро в Хэмпстед. Улица, где стоял семейный особняк фрейлейн, располагалась в получасе ходьбы от станции. Фридрих, внимательно осматривал лавки, по дороге, запоминал повороты и автобусные остановки. Большой дом, красного кирпича, со старомодными башенками, он нашел напротив парка. На кованой ограде виднелось изящное объявление: «Ателье Майер. Ремонт мебели, дизайн интерьеров». Фридрих вспомнил:

– Фрау Майер этим занимается. Сабина говорила, что ее мать, в прошлом, театральный художник… – разбитый нос Фридриха зажил. Он подумал, что рыжий парень, должно быть, ухаживает за Сабиной:

– В общем, он был прав, – признал юноша, – я бы тоже защитил свою девушку. Однако с этой Аделью никакой опасности нет. Она шлюха, она весело проводила время в Сирии, а потом сбежала… – по словам Садовника, фрейлейн Адель могла представлять опасность:

– Товарищи ей не говорили настоящих имен, – партайгеноссе цыкнул зубом, – однако она могла их описать, рассказать о месте, где жила. В общем, – подытожил Садовник, – найди ее, и, как следует, припугни, любыми способами… – сидя в кресле второго яруса, рассматривая программу представления, Фридрих улыбнулся: «Любыми способами». Обосновавшись в парке, с хорошим, цейсовским биноклем, он увидел всю семью фрейлейн:

– Пасхальные каникулы, дети в школу не ходят. Это ее младшие брат и сестра, Сабина о них рассказывала… – высокий, темноволосый парнишка отъехал от дома на велосипеде. Девочка возилась в палисаднике с двумя черными котами:

– И старший брат, мебельщик. Он идиот, оказывается, – Фридрих поморщился, – таких людей надо уничтожать, как делали при фюрере… – невысокий, светловолосый юноша, больше напоминавший подростка, развесив в саду белье, уселся на ступенях крыльца, с детской книжкой. Фридрих увидел и фрау Майер, хорошенькую женщину лет сорока, за рулем семейной машины. Отчим, англичанин, действительно был инвалидом. Фридрих рассмотрел костыль пожилого человека, побитую сединой голову: